Роберт Шекли - Десятая жертва (сборник)
– Вам виднее, насколько оно толковое, – сказал Сантос. – Мы сотрудничали с детективным агентством «Альтернатива». Вы ведь когда-то там работали, майор Уитон?
– Я уже вышел в отставку, – буркнул Найджел. Он был потрясен. – Так что с меня хватит и «мистера». Они что, прислали вам мое досье?
– Ну что вы, майор! Эти факты раскопать не так сложно.
Это он так говорит. Но… В Найджеле вновь пробудилось старое подозрение, что любовь всегда кончается смертью. Стамбул… Черт, надо же, как не повезло! Или – как его подставили… если Хоб действительно продал его капитану Кермаку, как предполагал Жан-Клод. Арест, допрос, его с Жан-Клодом сунули в кутузку и выпустили только через девять дней. Девять дней – не так уж долго. Но хватило, чтобы их имена занесли в банк данных Интерпола. И чтобы его потом задерживали и шерстили при каждом удобном случае. В конце концов Джорджу пришлось употребить все свое влияние, чтобы Найджела убрали из компьютерных списков, потому что его только арестовали, но не предъявили никаких обвинений, и под судом он не был. Так что официально к банку данных о контрабандистах он не принадлежал. Однако тем не менее его имя каким-то образом там застряло. А с таким пятном в биографии ему никогда не получить визы в США, никогда не жить в Нью-Йорке. В Нью-Йорке Найджел никогда не бывал, но этот город всегда казался ему воплощением современного мира в миниатюре, городом двадцать первого века. Конечно, в Америку можно проехать и незаконным образом, но ведь всегда есть опасность, что в один прекрасный день его заметут и выпрут, и тогда весь Нью-Йорк к черту… И все это из-за Хоба! Если, конечно, это Хоб его заложил. Хотя кто говорит, что это Хоб?
– Я просто хотел разобраться, что к чему, – сказал Сантос. – Ну так что, согласитесь вы взяться за эту работу? Разумеется, на том условии, что мистер Дракониан тоже будет участвовать. Если многоуважаемый мистер Дракониан окажется в стороне, в наших планах появится серьезная брешь.
– Ну, это не проблема, – напряженно сказал Найджел. Он улыбался, но мысли у него были самые непечатные. «Какая тварь вывела их на агентство? С кем таким знаком этот Сантос, кто может знать и Хоба, и меня? Неужели Хоб действительно прислал ему мое досье? Да что ж это за чертовщина?»
Сантос предоставил ему комнату. Найджел позвонил в Париж Жан-Клоду и обсудил, как можно ввезти во Францию крупную партию произведений искусства, минуя таможенную и иммиграционную службы. Жан-Клод посоветовал отправить их через Шербур: у него там есть друзья, которые за соответствующее вознаграждение закроют глаза на что угодно.
– Мне нужно будет только отобрать то, что пойдет на продажу, – сказал Найджел Сантосу. – Упаковкой и перевозкой займутся ваши люди.
– Замечательно!
– А ваши инсинуации меня мало волнуют, – заметил Найджел. – В этом не было никакой необходимости. Я перешлю ваш товар в Париж и пришлю деньги, за вычетом десяти процентов, которые пойдут на уплату посредникам. То есть агентству.
– Меня это вполне устраивает, – сказал Сантос. – И у меня есть еще кое-что, что может вас заинтересовать. Работа. Речь идет о том, чтобы помочь некой организации приобрести произведения искусства. Европейскую живопись. Так что вам придется немедленно вернуться в Лондон.
– Без проблем, – согласился Найджел. – Рассказывайте.
Глава 4
Хоб ушел от Лорне, доехал на метро до Берлингемских торговых рядов в Вест-Энде и разыскал там галерею Посонби. Галерея была шикарная. Полированное дерево, рассеянный мягкий свет и картины, не обязательно хорошие, но, безусловно, дорогие. Повсюду расставлены огромные хрустальные пепельницы, но они так сверкали, что Хоб нипочем бы не решился осквернять их низменными окурками. Дерек Посонби был мужчиной среднего роста, пухлым, круглолицым, в круглых очках в золотой оправе. Он был одет в костюм, сшитый по моде времен короля Эдуарда, – серый в скромную полоску, на ногах красовались начищенные до блеска черные кожаные ботинки. Редеющие волосы зачесаны так, чтобы прикрыть макушку. Возможно, в качестве компенсации за лысину Дерек отрастил себе пышные бачки. Из-за этого его круглая, рыхловатая физиономия была похожа на яйцо, лежащее в гнездышке из волос. Вид у Дерека был самый простодушный. Он смахивал на воробушка, отыскивающего крошки. Мягкий, безобидный джентльмен. Такой облик весьма полезен в торговле искусством, где невинная внешность и мягкое обращение могут принести существенную прибыль.
– А зачем вам Найджел? – переспросил Дерек в ответ на вопрос Хоба.
– У меня есть для него работа, – сказал Хоб. – Нашему агентству нужны его таланты.
– Он может за нее и не взяться, – предупредил Дерек. – Вы же знаете Найджела: заведется у него в кармане двадцать фунтов – он и слышать не хочет ни про какую работу, пока деньги не кончатся. Дитя цветов, последний из хиппи!
– В последнее время он работал на вас? – осведомился Хоб.
– Ну да, сбывал кое-что от нашего имени, – небрежно согласился Дерек.
– Похоже, в последнее время он провернул для вас несколько крупных сделок, – не отставал Хоб.
– Да, было дело. Но эта информация строго конфиденциальна. Секреты бизнеса, знаете ли.
– Послушайте, – сказал Хоб, – мне действительно нужно знать, что произошло. Боюсь, Найджел встрял в неприятную историю. Ею интересуется парижская полиция. Я провожу расследование от их имени.
Дереку это не понравилось. Он, конечно, бахвалился своим профессионализмом, однако на самом деле был таким же простофилей, как и половина его лондонских коллег. Неприятный народ, с точки зрения Хоба, но Дерек был одним из лучших. Он действительно хорошо разбирался в искусстве, особенно в голландских и французских мастерах четырнадцатого века. Хотя не сказать, чтобы он их так много видел. Дерек был не менее честен, чем любой из его собратьев. В конце концов, ценность произведения искусства во многом субъективна, и, в конечном счете, картина оценивается во столько, сколько торговец намерен за нее выручить. Дерек не хотел рассказывать о своих делах, но, с другой стороны, поговорить о них ему, безусловно, хотелось. Ведь между собой эти торговцы только об этом и толкуют: собираются в кофейной «Эсквайр» на Кингс-Роуд и хвастаются друг перед другом удачными сделками. Не будет большим преувеличением сказать, что любая сделка в лондонском мире искусств очень недолго остается тайной. Толпа болтливых кумушек. Так что Хобу не пришлось особенно долго уговаривать Дерека поведать ему всю историю. А начав рассказывать, делец так разошелся, что даже вызвал к себе в кабинет юного Кристофера, который присутствовал при том, как Найджел совершил эту сделку века. И вот, под комментарии Дерека и шум вентиляторов, юный Кристофер начал свое повествование.
