Иван Ковтун - Азиатский аэролит
Трудно представить, никак невозможно, это же… и главное, спасения нет! Ну что ему остается делать? Он хорошо знает Регину Марич, ее упрямство, и вообще — как он смеет перечить, денег же у него ни цента! Ох-хо-хо. Вот угодил, так угодил.
Сорокин перестал теребить бородку — поправил шляпу, встряхнулся и еще раз посмотрел на гавань. Сто чертей его матери — надо все же искать капитана «Атлантиды». Тысячу ему болячек в печень!
Сорокин тронулся с места и направился вдоль гавани, минуя пакгаузы, в бухту, где стояли на якоре шхуны.
Через полчаса, обливаясь потом и проклиная в душе все на свете, начиная с палящего солнца и кончая днем своего рождения, он увидел наконец на рейде, среди леса мачт и парусов, голубую «Атлантиду». Шхуна лениво покачивалась на синей, спокойной поверхности океана.
Взял лодку. Подплыл к «Атлантиде». В сотне метров поднялся на ноги, крикнул, составив рупором ладони, вахтенному:
Эй, ты, мистер, соленая душа, капитан где будет?
Вахтенный лениво посмотрел в сторону лодки, смачно
сплюнул и затем безразлично ответил:
А тебе, обезьяна, он зачем?
В кости поиграть приехал. Нужен, раз спрашиваю.
Матрос снова помолчал, перегнулся через борт, будто
высматривая что-то на поверхности воды, а затем, выдержав паузу и словно вспомнив, что ему задан вопрос, вяло бросил:
На берегу.
Без папаши твоего знаю, что на берегу. Где именно?
Наверное, в «Золотом олене», или во «Встрече друзей». А может, и в «Пятнистой собаке». — И через минуту матрос уверенно добавил: — Найдешь, коли охота. Спросишь Блондинчика Билла — любой ребенок покажет.
Сорокин приказал повернуть лодку к берегу, снова проклиная все на свете. В первую очередь Блондинчика Билла.
Лишь к вечеру он нашел капитана «Атлантиды» в дансинге «Синяя волна». Статный капитан в белом, тщательно отутюженном моряцком костюме, который красиво и плотно облегал его крепкую фигуру, вдохновенно танцевал фокстрот с черноволосой девушкой.
Добросовестно дотанцевав последнее па, капитан вежливо отвел девушку на место и тогда только подошел к Сорокину. Тот отвел его в темный угол и шепотом рассказал о своем деле. Билл свел воедино выжженные солнцем брови и, помолчав немного, спросил с легким удивлением:
А какого вам черта, мистер, так захотелось в Лощину трех кряжей, да еще в такое время? Впрочем, дело ваше, вопрос лишь, сколько? — Капитан подумал еще с минуту и договорил спокойно и весело: — Тысячу долларов и не меньше, мистер.
Тропа с каждым километром становилась все более угрожающей. Топи, скрытые багульником и ерником, все ширились, и приходилось осторожно обходить зеленые страшные полосы. Легкий туман фантастически мерцающим призраком колыхался над трясинами.
Лючетан вел перед уверенно и смело, заранее чувствуя опасные места. Вскоре все убедились, что без него в это время экспедиция вряд ли выбралась бы отсюда. Тунгус вел их такими зарослями, что без пальмы* продраться сквозь них было невозможно. Он владел пальмой, как виртуоз, одним махом рассекая густые ветви. Но пальма мало помогала. Лошади часто застревали между деревьями, и тогда от вьюков только клочья летели. Все чаще бросались в глаза вывернутые с корнем деревья, никак не напоминавшие таежный бурелом. Как ни странно, поваленные деревья лежали вершинами в одну сторону. Дальше вверх по стремительной Маките, притоку Чамбы, таежные проплешины начали попадаться одна за другой.
Экспедиция шла молча, не обмениваясь ни словом, устремляя мысли в Страну мертвого леса.
Когда лучи солнца разогнали туман, вдали на востоке показался двуглавый хребет, закрывавший собой проход ущелья. На нем, казалось, не было никакой растительности. Но тунгус приложил ладонь к глазам, пристально всмотрелся и глухо сказал, помотав головой:
Там не надо ходить… Тайга.
Горский взял бинокль. Тунгус не соврал. На хребте была тайга, но она лежала, поваленная страшной космической силой. Профессор повернулся к тунгусу.
Куда же?
Лючетан махнул рукой в сторону и без слов свернул в густую заросшую седловину, яростно размахивая пальмой. Казалось, зарослям не будет конца. Кони окончательно выбились из сил.
Длинный острый меч (Прим. авт.).
Но неожиданно впереди заблестели светлые полосы, чуть дальше они расширились и затем широко, как занавес, разошлись в стороны.
Все ошеломленно остановились, рассматривая странный пейзаж.
Так вот она, легендарная, сотканная из сказок и причудливых легенд Страна мертвого леса, резиденция страшного «бога огня Огды»!
На десяток километров, насколько хватал глаз, до самых неровных коричневых хребтов, сжимавших с двух сторон равнину, безжизненно лежала выкорчеванная неслыханным ураганом тайга. Сожженные, почерневшие деревья образовали плотный помост. Сплетясь черными ветвями, они по какой-то неведомой закономерности указывали верхушками в одну сторону. Над гигантским пожарищем висел ужасный покой. В небе не было видно было ни единой птицы. Ни одно движение не нарушало страшную тишину. Слышно было, как бьется сердце и гудит в висках.
И внезапно молчание нарушил тунгус. Он тихо, с ужасом прошептал:
— Ой, чудо, чудо, как валил! Кончал… Всю тайгу — кончал…
Для него наступил решительный, переломный момент: идти вперед по мертвым деревьям, лежащим на земле, словно трупы, дальше в страну могучего Огды — или повернуть назад и с молитвой бежать прочь от страшного места? Он размышлял с минуту, не более. Увидел — смело шагнул вперед высокий белый человек, а за ним, как за вождем, потянулись все его товарищи.
Победило любопытство, что бывает порой сильнее и отважней храбрости. Тунгус опасливо, не чувствуя под собой ног, двинулся вслед за экспедицией. Сердце его бешено колотилось в груди: он нарушил священное табу.
Страна мертвого леса молчаливо, мертвым спокойствием встретила отважных и неутомимых пришельцев.
Десятые сутки разведывательный отряд Всесибирского платинового треста во главе с инженером Люром пробирался по непроходимым дебрям Якутии.
Вел отряд высоченный и очень худой мужчина-скелет по фамилии Трудлер, вел сквозь такую чаще, что временами члены отряда, закаленные в суровой борьбе, с детства знакомые с жизнью в тайге, думали, что им вот-вот настанет конец.
Трудлер вел их в Туруханский край — ни разу не взглянув по пути на компас.
Отряд составил Люр, набрав одних отчаянных храбрецов и головорезов; в тресте никто ему не перечил — в разведывательную экспедицию никто другой не пошел бы. Потому-то в приказе об отправке отряда (на поиски новых месторождений золота и платины) не были даже указаны фамилии рабочих. Больше того, никто не знал, кто такой сам Трудлер.
