Андрей Щупов - Холод Малиогонта
- Что там такое? - крикнул Федор Фомич. Влажные его пальцы нервно елозили по плечу коллеги.
- Не понимаю, - Марковский поднял голову желая объяснить ситуацию, и в этот момент бечева дрогнула. Но не так, как он ожидал. Скорее это походило на робкую поклевку. Словно сытый лещ коснулся алюминиевой наживки губами. А в следующую секунду бечеву потянуло. Сначала плавно, а затем мелкими рывочками. Невидимая рыбина примерялась к добыче, не решаясь дернуть сильнее.
- Не понимаю!.. - капли пота скатились у Марковского по вискам. Действительно не понимая, что делает, он торопливо потянул ложку на себя. Бечева пошла с неохотой. Что-то с внешней стороны продолжало удерживать ее в вязком плену. С каждым освобожденным сантиметром сопротивление нарастало. Марковский почувствовал, что некая сила окончательно тормозит движение ложки. Теперь они боролись на равных. В голове цветасто засвербило: "тянет-потянет, вытянуть не может..." Откуда это? Он суматошно пытался вспомнить. Впрочем, скоро ему стало не до этого. Сила, завладевшая бечевой, не собиралась уступать. Веревка вот-вот могла оборваться. От натуги Марковский даже застонал. Что же происходит?! Он попытался намотать волосяную струну на кисть, но не успел. Беспощадный рывок, резанул кожу, и бечева выскользнула из ладони.
- Господи! - Марковский поднялся на дрожащих ногах.
- Вы потеряли ложку?
- Ее вырвало у меня, понимаете?
- Может быть, зацепилось за какую-нибудь перемычку? Там вдоль путей, много чего торчит. Хлам разный, муфты, дроссель-трансформаторы...
- Да нет же! - Марковский стиснул руку Федора Фомича. - Мне показалось, что там нечто живое. Ее так странно тянуло... Я о бечевке. Сначала тихонько, а потом...
- Подождите! Вы же говорили о шпалах. Ложка что, не ударилась о них?
- Этого не случилось. Там ВООБЩЕ НЕТ НИКАКИХ ШПАЛ. Пустота и что-то сильное, живое.
- Но... - Федор Фомич замолчал, не зная что сказать. Марковский тем временем достал носовой платок и занялся взмокшим лицом.
- Это не тоннель, - хрипло произнес он.
- Значит, имитация?
- Вероятно, да.
Федор Фомич не заметил, как привалился спиной к гофрированной поверхности перехода. Злое электричество пропитало воздух, ладони вспотели, покрывшись липким жаром. "Сейчас рухну в обморок", - обречено подумал он. Колени предательски дрогнули, возникло жуткое желание прилечь. Прямо здесь и прямо сейчас. Федору Фомичу ничего не оставалось, как ругнуть последними словами свое розовато-ухоженное детство, генеалогию, одарившую его столь уязвимой нервной системой.
- Вы ничего не слышите? - Марковский придвинулся вплотную. - Будто что-то скребет по стенам...
Жестом приговоренного к эшафоту Федор Фомич вытер ладони о брюки. Слушать было страшно, но он все же заставил себя прислушаться и тоже уловил скребущие звуки. Цокот колес о рельсовую колею представлял собой лишь часть целого. Слушающий да услышит. У него вдруг возникло видение вагона, продирающегося сквозь кустистые заросли. Там, за окнами, что-то звонко потрескивало, оснащенные шипами ветви царапали обшивку, сдирая зеленую краску, оставляя на бокам пассажирского состава безобразные борозды. Так, по крайней мере, моделировалось происходящее. В сознании видение укладывалось с трудом, но вообразить другое он был не в силах. Разве что предположить, будто вагон облеплен сверху до низу когтистыми существами, скажем, кошками или крысами, но поезд - в конце концов - не ломоть хлеба или сыра. Чем мог привлечь этих тварей безликий металл?.. Неожиданно Федор Фомич ощутил, что эластичная гармонь за его спиной медленно прогибается. Словно кто-то приваливается к вагонам грузным туловищем. Какой-нибудь космический слон или диплодок из юрских времен. Отскочив от ожившей стены, Федор Фомич сбивчиво заговорил.
- Анатолий Иванович! Там что-то есть! Я только что почувствовал!
Настороженно протянув руку, Марковский коснулся прогнувшегося гофра. Мерзкий холодок вторично окутал сердце. Эскадроном мыслишек паника ворвалась в мозг, размахивая шашками, по-звериному подвывая. Ребристая стена и впрямь прогибалась. Марковский судорожно сглотнул. В этой медлительной неукротимости угадывалась та же мощь, что утянула минуту назад бечеву. Возможно, великаноподобное НЕЧТО испытывало на прочность поездную кожуру? Отдернув руку, Марковский потянул Федора Фомича в тамбур.
- Оно может пробраться и сюда!
- Но что это?!
- Не знаю, - Марковский захлопнул лязгнувшую дверь, навалился на нее плечом. - Ключ!.. Надо было взять у официантов ключ!
- Кто мог предвидеть такое?
- Да, вы правы... Черт! Следовало ограничиться одной группой. Павел Константинович с этим Семеном - они же ничего не знают!
- Возможно, они уже вернулись?
- Хорошо бы, - Марковский взял Федора Фомича за локоть и зашагал по коридору.
- А если воспользоваться стоп-краном?
- Стоп-краном? Зачем?
Федор Фомич безмолвно открыл и закрыл рот. Он ляпнул первое, что пришло на ум.
- Вы хотите застрять здесь навечно? - Марковский остановился. Погодите-ка!.. - ему почудилось, что в одном из купе оживленно переговариваются. Нащупав выпуклый куб замка, он дернул скользкую рукоять. Голоса немедленно смолкли, дверь не поддавалась. Постучав костяшками пальцев, Марковский прижался к пластиковому покрытию ухом. Ответом ему была тишина.
- По-моему, там никого, - неуверенно шепнул Федор Фомич.
Марковский буркнул неразборчивое ругательство. Еще раз требовательно постучал.
- И пес с ними! Не хотят, не надо, - он хрипло откашлялся. - Как бы то ни было, мы возвращаемся. Нам есть что обсудить.
- Вы имеете в виду...
- Я имею в виду тварей, облепивших состав. А, может быть, не тварей, а тварь. Это во-первых, а во-вторых, мы узнали кое-что еще. Поезд движется не по тоннелю. Рельсы и шпалы - такая же фикция, как эта мгла.
10
Три таблетки феназепама сна не приблизили. Мозг окутало вязким дурманом, а тело продолжало беспрерывно ворочаться. Под окнами кто-то заунывно выкрикивал одно то же, вызывая какого-то Кима. Чертов Ким не откликался, и у Александра Евгеньевича стало появляться подозрение, что кричать будут всю ночь. А потом вдруг вспомнилось, что он забыл перед сном почистить зубы. Пришлось снова вставать и шлепать босиком по холодному полу. В ванной щетки не оказалось, зато в прихожей, под вешалкой, он обнаружил большой кованный сундук. Стоило открыть крышку, как из дремучих недр выкатилось золотистое облако моли. Лицо следователя опалило огнем. С криком он прикрыл глаза. Стены прихожей, клетчатый пол - все завертелось в головокружительном танце.
