Рэй Брэдбери - Сборник 8 ВОСПОМИНАНИЕ ОБ УБИЙСТВЕ
«Не часто случается, – мрачно подумал Рауль, – когда убийцу находят благодаря тому, что человек остался жив. Обычно это происходит тогда, когда человека находят мертвым. Хотелось бы, чтобы я был мертв. Да, хотелось бы».
В последний раз в своей жизни Рауль присутствовал на цирковом представлении. В состоянии некоей отстраненности он волочил ноги по настилу из досок, слышал грохот музыки, аплодисменты, хохот клоунов, кувыркавшихся и боровшихся в красных кругах, нарисованных на арене…
Дейрдре стояла на дорожке, похожая на белое чудо сродни небесным звездам – воплощение чистоты и легкости. При его приближении девушка обернулась. Лицо ее было бледное, под глазами светились синие круги после бессонных ночей. И все же она была красива.
Она смотрела на то, как идет Рауль с опущенной головой.
Музыка помешала им говорить. Он поднял голову, но не взглянул на девушку.
– Рауль, – спросила Дейрдре, – что случилось?
– Я нашел убийцу, – ответил он.
Звонко ударили тарелки в оркестре. Дейрдре долго и внимательно глядела на Рауля.
– Кто же это?
Он не отвечал. Но заговорил словно бы сам с собой, будто читая молитву, глядя при этом на ряды кресел, заполненных зрителями:
– Тебя поймали. Что бы ты ни делал, тебе ничто не может помочь. С Роджером я был несчастлив, без него мне еще хуже. Когда у меня был Роджер, я хотел иметь тебя. Теперь же, когда Роджера нет, тебя у меня никогда не будет. Если бы я прекратил поиски убийцы, я бы никогда не был счастлив. Теперь же, когда погоня закончилась, я стал еще несчастнее, узнав правду.
– Ты… ты собираешься сдать убийцу в полицию? Так? – спросила наконец Дейрдре, выдержав долгую паузу.
Рауль стоял рядом, не произнося ни слова, не будучи в состоянии думать, видеть или говорить. Он чувствовал, что музыка становится громче. Он слышал, как где-то далеко объявляют выход Дейрдре. Ее сильные пальцы на мгновение стиснули его руку, а ее теплые губы запечатлели на его лице чувствительный поцелуй.
– Прощай, милый.
Дейрдре легко побежала вперед, сверкая блестками на одежде, развевавшейся, словно крылья. Вот она вступила в нежно-розовый свет рампы, идя навстречу буре аплодисментов, высоко подняв голову. Там, вверху, было ее небо, ее канаты. Канат понес девушку вверх – выше и выше. Музыка внезапно смолкла. Зазвучала ровная, монотонная дробь барабана. Дейрдре начала делать свои витки.
Рауль шагнул в сторону, и сейчас же навстречу ему вышел из тени человек с сигарой во рту, который, казалось, жевал ее с задумчивым видом. Он остановился рядом с Раулем, и несколько минут они молчали, глядя вверх.
Там была Дейрдре, работавшая под самым куполом, в свете мощного немигающего, прожектора. Ухватившись руками за тонкий конец каната, Дейрдре вскинула вверх ноги, сделала переворот через голову, изящно изогнувшись и раз за разом описывая широкие круги ногами.
Инспектор арены громким голосом считал сделанные ею витки:
– Раз… два… три… четыре!
Дейрдре продолжала вращаться, словно белый мотылек, мечущийся в поисках выхода из западни. Помни, Рауль, когда я вращаюсь под куполом, про молитвенную мельницу тибетских буддистов. Рауль изменился в лице. Я люблю тебя, люблю тебя, люблю…
– Она милашка, верно? – произнес детектив, стоявший рядом.
– Да, – неторопливо ответил Рауль, – к тому же она та самая, кого вы ищете. – Он сам не мог поверить в то, что говорил. – Я стою перед вами живой. Это и есть доказательство ее вины. Она убила Роджера и разорвала пополам холст, на котором мы были нарисованы. Она убила Лала.
Рауль провел по лицу трясущейся рукой.
– Примерно через пять минут она спустится вниз, и тогда вы можете ее арестовать.
Они оба смотрели вверх с таким выражением лиц, словно не верили, что там находится именно она.
– Сорок один… сорок два… сорок три… сорок четыре… сорок пять, – считал детектив. – Вы что, плачете? Сорок шесть… сорок семь… сорок…
Полчаса ада
Комната была в ужасном состоянии: картины безжалостно сорваны со стен, мебель разбросана, перевернута. Во многих местах виднелись глубокие борозды на обоях и дереве. Там мистер Колдуэлл – он был слепым – пытался ногтями расцарапать стены, словно ища что-то внутри их. Причиненный вред был значительным.
Лейтенант Крис Прайори, служивший в отделе по расследованию убийств в городе Грин-Бей, штат Калифорния, стоял довольно долго рядом со мной в этой комнате и просто смотрел.
У дальней стены лежал труп Колдуэлла. Возле него валялись очки, стекла которых были раздавлены в порошок. Одна рука несчастного с растопыренными пальцами была занесена как для удара, словно он хотел с помощью ногтей пробиться сквозь непреодолимую толщу этой стены. Его ударили чем-то тяжелым по голове, о чем свидетельствовала глубокая вмятина на затылке. В сущности, еще молодой, привлекательный человек с тонкими чертами свежего лица и темными вьющимися волосами… Смерть обезобразила эти черты.
– О Боже, какой ужас, – сказал я.
Было слышно, как внизу, на втором этаже плакала хозяйка квартиры.
Прайори взглянул на меня и несколько удивленно произнес:
– Колдуэлл был слепой.
– Да, – подтвердил я. – Хозяйка рассказала, что он въехал сюда семнадцатого октября. После этого зрение его начало стремительно ухудшаться. Через две недели он уже ничего не видел, и с тех пор положение его не улучшилось ни на йоту. Это случилось шесть недель назад.
– Странно, – пробормотал Прайори. – Логика подсказывает, что если кто-то прошлой ночью явился сюда убить Колдуэлла, то он мог без труда с ним расправиться. И для этого не понадобилось бы учинять такой разгром. Как я понимаю, потребовалось не меньше двадцати минут для того, чтобы разгромить здесь все. Зачем? Слепой человек находится в полной власти убийцы. Достаточно одного удара по его ничем не защищенной голове, которого несчастный и не ждет…
Прайори не договорил, приблизился к трупу и склонился над ним.
– Он отчаянно пытался спастись, убежать, найти выход, бился в истерике, прежде чем умер.
Я бросил взгляд на искалеченную мебель, на поцарапанные стены.
– Или же, напротив, в комнате намеренно учинили разгром, чтобы мы подумали, что здесь происходила борьба?
Прайори недоверчиво покачал головой:
– Все это в основном сделал Колдуэлл. Взгляните сюда. У него под ногтями видны остатки обоев, штукатурки, занозы из двери, нити из материала, которым обтянута кушетка. И вот еще: протерты штаны на коленях – он на них полз. Носки ботинок повреждены, поскольку ими били в запертую дверь.
– Какая жестокость, – заметил я.
