Хюберт Лампо - Дорога воспоминаний. Сборник научно-фантастических произведений
Вот уже несколько месяцев он регулярно наведывался в парк, где когда-то встретил её. Долгие часы просиживал на той самой скамье, настороженный, в ожидании её прихода.
В тот день, прежде чем его глаза увидели Исабель, об её присутствии возвестило участившееся сердцебиение, удушливая горечь в душе — неосознанный протест против загубленной молодости, впустую потраченной жизни, бесцельной любви, бесплодного ожидания.
У него не хватило мужества подойти к девушке. Больше часа он, затаившись, наблюдал за ней и, когда она вышла из парка, пошёл следом, чтобы знать, где можно увидеть её ещё раз.
Исабель удивлённо смотрела на него тем самым мягким и светлым взглядом, который он пронёс в своей памяти через всю жизнь, тем самым чудесным взглядом, в котором он растворялся сорок лет назад.
— Известие для меня?
Хулиан кивнул.
— От кого?
— От особы, хорошо вам знакомой, которая причинила вам боль, но… Заверяю вас, это было абсолютно против её воли.
— Не понимаю.
Хулиан закусил губу.
— Хулиан Сендер, — сказал он.
Исабель пожала плечами.
— Не знаю такого.
Он смотрел на неё, ошеломлённый, сбитый с толку.
— Вероятно, — добавила девушка, — вы путаете меня с другой женщиной.
— Нет, нет… Исабель.
Она наморщила лоб.
— Да, меня зовут Исабель. Однако…
Хулиан вынул из бумажника фотографию сорокалетней давности.
— Вот он.
Девушка долго рассматривала фотографию. Наконец вернула её:
— Мне очень жаль. Но этого человека я никогда не видала и не знаю его.
Спустя два дня Хулиана вызвали в Институт хроноскопических исследований. Когда он назвал себя помощнику швейцара, тот поспешно провёл его к директору.
— Явились? — спросил тот, вставая навстречу Хулиану. — Слава богу. Разве вы не получили нашего извещения? Мы вызывали вас к семи часам утра. А сейчас уже без четверти восемь.
Хулиан пожал плечами. Он не ведал ни дня, ни часа.
— Хорошо, сеньор Сендер. По данным нашей картотеки через час с четвертью наступит минута, когда вы прибыли в наш теперешний год, две тысячи двадцатый, из тысяча девятьсот восьмидесятого.
Хулиан резким движением вскинул голову.
— Значит, я ещё не…
Но директор прервал его.
— Мы не знаем, что с вами может произойти, — сказал он нервно. — Элементарные меры предосторожности требуют поместить вас в нашу клинику.
Хулиан не слушал. «Так вот в чём дело, — твердил он про себя. — Исабель ещё не познакомилась со мной, а потому не могла узнать на карточке».
Смягчив своё горе этим слабым утешением, он дал отвести себя в операционную, где его с любопытством окружила группа взволнованных, врачей и медсестёр.
— Сюда, сюда, скорей, пожалуйста.
Едва он улёгся на носилки, чей-то голос объявил:
— Десять минут девятого. Осталось две минуты.
Через две минуты Хулианом овладело странное головокружение и он погрузился в глубокое забытьё. Словно он всё больше отдалялся от мира и от жизни. С последним проблеском сознания он подумал, что умирает.
Вернувшись к жизни после недельного летаргического сна, он понял: никто не может дважды пережить одни и те же дни. Время, когда он находился без сознания, полностью совпадало с тем, которое он провёл сорок лет назад в мире будущего. В мире будущего, который стал уже прошедшим и с каждой минутой отдалялся всё больше и больше.
Пока длилась его летаргия, Хосе, маленький школьник, столкнулся у двери бара с неизвестным молодым человеком. С молодым человеком, пережившим спустя четыре дня в страдании и наслаждении любовь своей жизни, свою единственную любовь. Безнадёжную любовь, которой не могли помочь никакие чудеса, никакие достижения науки.
Сославшись на усталость, Хулиан обещал вернуться через несколько дней, чтобы ответить на вопросы медиков, и ушёл.
Медленным шагом направился он к городу. Теперь он твёрдо решил ничего не говорить Исабели. Она в эти дни, конечно, страдает. Но рано или поздно его таинственное исчезновение в тысячу раз больше утешит её, чем жестокая правда.
Он шёл куда глаза глядят и неожиданно очутился на цветочном базаре, возле киоска старика, у которого то ли неделю, то ли сорок лет назад он покупал розы… Да, эти розы ещё были здесь.
Видя, что около старика никого нет, он робко подошёл.
— Что угодно сеньору?
Хулиан помедлил.
— Несколько дней назад… — выдавил он наконец. — Точнее, неделю назад, молодой человек, мой… мой сын заплатил за две розы и не взял их.
— Ах да, верно. Я помню.
Продавец окинул взглядом свои цветы.
— Вот эти самые. Уже немного увяли.
— Неважно. Можете вы мне их дать?
— Разумеется. О чём разговор.
Он подал розы Хулиану.
— Сколько я вам должен?
— Ничего, бог с вами, они ваши.
— Спасибо.
Хулиан поплёлся прочь.
Он медленно шёл домой, ощущая на плечах весь груз своей старости. Он сжимал в руках розы, которые уже немного завяли, пожухли, были на пороге умирания.
Придя к себе, он бросил их на стол, рядом с фотографией Хулиана Сендера, которым он уже не был. Несколько сморщенных лепестков опало…
Он подумал об Исабели. О своей чистой, страстной, обречённой любви. Тоска и скорбь в его душе уже не были тем отчаянием и тревогой, которые терзали его, когда дни, недели, годы он, размышлял о грядущей трагедии. Теперь его любовь отошла в прошлое, как любовь тысяч других людей. Она была неотъемлемой частью его жизни. Стала воспоминанием. И заняла своё место.
ИТАЛИЯ
ЛИНО АЛЬДАНИ
КОСМИЧЕСКИЙ КАРНАВАЛ
В кабине космического корабля было очень жарко. Все трое, Рулк, Дзион и Командир, испытывали непривычное нервное напряжение. Равномерное, негромкое гудение приборов эту нервозность лишь усиливало.
— Опусти рычаг, — приказал Командир Дзиону, — Быстрее же, быстрее!
Но Дзиона била мелкая дрожь, и ему никак не удавалось сжать непослушной рукой рычаг.
Командир оттолкнул его и сам сел за пульт управления. Он схватился за рычаг и резко его отжал. Всё осталось по-прежнему, ровным счётом ничего не произошло. Разве что в кабине стало немного прохладнее.
Но Командира не покидало чувство тревоги.
— Включи экран! — приказал он Дзиону.
Тот нажал на кнопку, и сферический экран, плававший в центре навигационной кабины, ярко засветился.
— Эксперимент удался! — радостно воскликнул Командир. — Мы вошли в Параллельное пространство. Учёные не ошиблись.
— Значит, можно возвращаться? — робко спросил Рулк.
