Андрей Дмитрук - Следы на траве
Впрочем, жил тут кто-то еще более быстрый... Будто порывом ветра вынесло из зарослей бесформенное смятое полотнище. Оно распласталось поперек русла на дороге у патрульных, и Лобанов увидел, что это звериная шкура, покрытая блестящей бирюзово-зеленой шерстью, содранная шкура животного - и больше ничего. Но тут шкура подобралась, вспухла упругим пузырем, и стало видно, что за землю держится она метровыми когтями, похожими на человечьи ребра, а на переднем конце у шкуры прилеплена плоская голова, вернее - голый панцирный череп. Гроза Теплых Ключей, царапун...
Офицер шарахнулся назад и, не рассчитав движения, упал. Младший брат швырнул длинную слепящую вспышку из лучемета - мимо... Солдат, сделав отчаянный прыжок, заслонил командира собою и выстрелил еще раз.
Могильно-желтые когти взметнулись, крючьями разорвали плащ рядового, пробороздили грудь, живот... Валентин увидел счастливую улыбку на лице окровавленного солдата, глаза, закрытые от блаженства. Можно было подумать, что его не анатомировали живьем, а обдавали струями ионного душа.
Раздумывать и удивляться было некогда. Лобанов сосредоточился, посылая волну разрушающего резонанса... И тварь, уже подгребавшая под себя солдата, вдруг заволновалась всем плоским телом, отвалилась, сжимая и разжимая когти. Поблек ясный бирюзовый колер шерсти, во все стороны хлынула пена... Царапун был мертв.
Солдат все с тем же выражением человека, узревшего райские кущи, однако уже неподвижный и холодеющий, лежал, скрючившись, среди мха. Начальник патруля, румяный, отмеченный штабной полнотой, пятился прочь от подходившего Лобанова. Глаза его были колюче сощурены. Вдруг офицер выхватил пистолет из кобуры и, не колеблясь, в упор разрядил три патрона... Валентин, готовый к подобного рода сюрпризам, даже не замедлил шаг, только перестал улыбаться. Отброшенные силовой защитой пули вжикнули по стволам, повалилась сбитая ветвь. Тогда старший брат, опять-таки без тени страха или сомнения, всунул оружие себе в рот...
Да, скверной, по земным меркам, была реакция у вальхалльцев, даже у самых тренированных клансменов. Не слишком торопясь, Валентин отобрал пистолет, зашвырнул его в моховую гущу под склоном.
- Чем горячиться, друг любезный, вы бы мне лучше... - приветливо начал Лобанов и осекся. Обезоруженный смотрел на него с пылкой дикарской ненавистью. Затем, осознав полное свое бессилие, офицер всхлипнул и, ребячески подвывая на ходу, бросился прочь.
Такое поведение крепко озадачивало - не менее чем самозабвенный порыв рядового навстречу терзающим когтям. Тем более что под черепными крышками у обоих патрульных, как легко мог видеть Валентин, царила полная искренность. Солдат был настолько счастлив отдать жизнь за своего командира, что даже не ощущал боли. Офицер, не испытывая ни благодарности к обоим своим спасителям, ни естественного порыва - помочь раненому, горел одним всепоглощающим желанием: выполнить долг патрульного и ликвидировать чужака, явного шпиона. Не справившись, он почувствовал столь жгучий, невыносимый стыд, что не захотел более жить. Все это, конечно, было в духе кланового фанатизма, Священной Хартии. Но настораживала нечеловеческая степень самоотрешения...
Делом секунды было сфокусировать на истекающем кровью солдате энергию Переместителя. Короткий удар ветра встопорщил воду ручья, тело растаяло. В регенераторной клинике Вольной Деревни разберутся и с этой поломанной психикой...
Чтобы не возбуждать новых эксцессов, Валентин перевел свой защитный энергококон в режим "светового обтекания", а потому стал невидим. Так, благополучно миновав контрольные посты и перелетев через проволочные заграждения, посланник Вольной Деревни оказался в овальной, наскоро расчищенной котловине, где стояли войска. Стационарные реакторы были брошены в горах, собрать полевые Самоан не успел - обходились без силового колпака. Да и зачем был нужен колпак, если ударное соединение спешно готовилось к вылету?..
Среди покрытых джунглями холмов, над которыми курились столбы гейзерного пара, на черном пепле выжженной котловины оканчивалась посадочная лихорадка. Танки грузно въезжали в трюмы вертолетов, солдаты толпились вокруг трапов. Видимо, после бегства и благополучного прибытия в Вольную Деревню адъютанта Голембиовского мятежники отчаянно заторопились. Опоздай Лобанов на пару часов - и вся эта рать обрушилась бы на истерзанный усобицами Новый Асгард...
Син Тиеу стоял в окружении ближних людей у распахнутой кормы флагмана. Мужчины в касках с золотым знаком, в добротных комбинезонах, обвешанные оружием и радиоприборами, сытые и уверенные, рассматривали некую схему на развернутом листе - должно быть, карту обреченного города.
Валентин Аркадьевич мысленно выделил невысокую, плечистую фигуру командира; с яркостью представления, некогда достижимой только для опытных йогов, обвел Син Тиеу светящимся овалом... Все! Больше не существует времени. Пропала суета людей и машин. Офицеры так и стоят, склонившись над картой, и один из них поражает некую цель указательным перстом. Все! Внутри остановленной микросекунды живут только они двое - мятежный начальник братства и человек из Вольной Деревни. У них собственный темп. Когда бы ни вернулись из него Лобанов и Самоан - прочие даже не заметят, что командир куда-то исчезал...
Сразу все поняв, Син Тиеу медленно повернул голову к Лобанову и сказал - высокомерно и печально:
- Какое дело сгубили, слюнтяи! Что в столице, знаете? Уличные бои, заводы останавливаются. Скоро будет большая кровь...
- Ну да, - охотно кивнул Валентин. - А вы, миротворцы, всех бы успокоили, помирили...
- Думаю, что успокоили бы.
- Вечным сном, да... А впрочем, пофилософствуем мы с вами в Вольной Деревне. Если пожелаете, на моей террасе, за чаем... Ну, продолжайте грузиться, не буду мешать.
- Какие санкции предусмотрены на случай моего отказа? - не шевельнувшись, спросил командир.
- Санкции?.. Этого я не знаю, - честно ответил Валентин. - Но, надо полагать, Совет Координаторов принял... м-м... соответствующее решение.
- Решение! - презрительно усмехнулся Син Тиеу. - Большая загадка!.. Разумеется, совершеннейший гуманизм. Никакой пиротехники! Это вы делаете чужими руками. Вот как нас бросили против Морриса...
- Ничего не поделаешь, мы не можем допустить, чтобы из-за вас события на Вальхалле стали еще менее управляемыми. Между прочим с той же целью мы предложили вам совместно обезвредить Морриса. И вовсе не бросили - вы могли бы и отказаться... Нет! Все выглядело совершенно иначе. Отцы-патриархи обратились к нам с просьбой о помощи...
- О боги! - впервые дрогнул монотонный голос Самоана. - Вам нужно официальное обращение? Чье?! Старой психопатки, называемой Боевым Вождем? Или этих надутых кретинов в орденах?..
