Дэвид Герролд - Ярость мщения
– Что это? – спросил я. – Те, что похожи на поросят? Крупные либбиты?
– Сначала попробуй, – улыбнулся Рей и положил несколько кусков на мою тарелку.
– Так обычно говорила моя мать. Что это?
– Пока не съешь кусочек, не скажу.
– И это она тоже говорила.
– Ты ее ненавидел за это, правда?
Я не ответил. Не его собачье дело, кого я ненавидел, а кого нет. А может, как раз его. Я же знал, чего они добиваются – пытаются усыпить мою бдительность.
– Давай, Джим, попробуй кусочек. Мы не травим своих гостей.
Это не вдохновило, но мои вилка и нож сами отрезали кусок красного мяса.
Я ожидал, что оно будет жестким, как свиная грудинка, но мясо таяло во рту, подобно тушеной телятине, – оно было мягким и имело сильный сладковатый привкус. Я отрезал еще кусок.
– Это напоминает молодого барашка, – сказал я, жуя.
– А вот и нет. Это кроликособака. Вкусно, да?
Я задохнулся – и проглотил кусок помимо своей воли.
– Вы имеете в виду – мистера Президента?
Рей повернулся к своей соседке с другой стороны.
– Это мистер Президент? – указал он на поднос. Она отрицательно покачала головой: – О нет, это Пинки. Орри съел мистера Президента вчера ночью, на Апокалипсисе. Сегодня вечером нам предстоит избрать нового президента.
– Опять? – спросила Лули, громко чавкая.
– Лули, не разговаривай с полным ртом, – сделал ей замечание Рей и повернулся ко мне. Должно быть, я слегка позеленел, потому что он сказал: – Я тебя понимаю, Джим. Сам прошел через это всего несколько месяцев назад. Послушай… – Он накрыл ладонью мою руку, его лицо стало серьезным. – Мы создаем здесь будущее человечества. Перемены порой огорчают, Но мы сознательно идем на это, потому что перемены очень важны.
Я с трудом проглотил слюну. Запил темно-красным соком – не виноградным, но сладким и холодным. Эта пауза позволила мне тщательно подобрать слова. Взглянув на Рея, я сказал: – А если мне не нравятся эти перемены? Если я не желаю в этом участвовать?
Он покачал головой: – Ты уже участвуешь, Джим, потому что перемены неизбежны. Ты можешь только выбрать, какую роль тебе играть. Либо примкнуть к противникам перемен, иными словами, быть камешком, который несет поток, либо стать частицей самого потока. – Он похлопал по моей руке. Я подумал, не дать ли ему в зубы. Только это ничего не изменит. – Джим, выкинь из головы все, о чем ты думаешь, что знаешь и видишь, и разберись, что же происходит на самом деле. Ты сильно удивишься.
Я не ответил. Даже не посмотрел в его сторону. Уставился в тарелку и гадал, что же я успел съесть. Из чего они, например, приготовили оранжевое пюре? Из молотых насекомых? Я отодвинул тарелку в сторону. Сыт по горло!
– Можно, я пойду? – спросила Лули. Одна из кроликособак уже забирала ее тарелку. – Джим, ты хотел посмотреть мой зверинец.
– Джим еще не закончил завтракать, милая.
– Уже закончил.
Я отдал свою тарелку другой кроликособаке. Она понюхала куски мяса, жадно их сожрала и ускакала прочь.
Я медленно поднялся. Чувство было такое, словно я балансирую на острие бритвы. Я тщательно подбирал каждое слово.
– Да, Лули, покажи, пожалуйста, свой зверинец. Необходимо убраться отсюда. Немедленно.
Старый техасец по имени Таннерс
Жуткий был тип и ужасный засранец.
Чуть припрет ему пердеть,
Флаг повесит и давай дудеть,
Чтоб понюхал его каждый американец.
12 ЗВЕРИНЕЦ
Никогда не доверяй грейпфруту.
Соломон Краткий.Я успел сделать лишь пять шагов, как червь оказался за моей спиной. Еще два шага – и он вырос сбоку. Спут-пфут, моргнул он. Его глаза были огромными.
– Грраппт? – спросил он.
Я посмотрел на Лули. Затем на червя. Потом снова на нее.
– Он мой телохранитель, верно? Она важно кивнула: – Он следит, чтобы тебя никто не обижал.
– Почему-то это меня не радует. – А?
– Так, ерунда. Не обращай внимания.
Сарказм не предназначен для шестилетних девочек. Я повернулся к червю: – Ладно, пошли, Рожа. Брюхо. Колбаса. Или как тебя там?
– Его зовут Фальстаф, – подсказала Лули.
– Фальстаф? – Угу.
– Почему Фальстаф?
– Джейсон говорит, потому что он часто пукает.
– Да ну? – Я взглянул на червя.
Он моргнул и высказался своим нижним отверстием: – Платт!
Я отступил на шаг и замахал рукой.
– О Боже!.. – Мои глаза заслезились. – Кошмар! От этого даже краска со стен облезет!
– Да, – улыбнулась Лули. – Он делает это очень вонюче.
– Почему бы не назвать его просто Пердуном?
– Я никогда не скажу ему такое, – возразила Лули с округлившимися глазами.
– Почему?
– Ему это не понравится. – В ее тоне явно что-то было.
– О… – Я снова посмотрел на хторра. – Ну ладно… хорошо. Пошли, Фальстаф.
Он запыхтел, выгнул спину горбом и пополз следом за нами. Как только червь увидел, куда мы направляемся, он мирно улегся под солнышком на синей лужайке и превратился в огромный красный шмат мяса, собираясь наблюдать оттуда.
Зверинец Лули находился в здании с вывеской: "СПОРТИВНЫЙ ЗАЛ «РАЙСКИЙ УГОЛОК», стоявшем поодаль от других построек.
Едва Лули приоткрыла дверь, как мимо меня внутрь прошмыгнул один из либбитов, крупное, похожее на свинью существо с мордой в виде раструба. Он, как пылесос, принялся обнюхивать помещение, не обращая на нас внимания.
– Ее зовут Хулиганка, – сообщила Лули. – Она бегает где хочет и делает что хочет. И никого не слушается. Она любит забираться сюда и спать на полу. Заходи.
Зверинец занимал весь спортзал. Было видно, что эти люди с почтением относятся ко всему хторранскому. На трех длинных столах стояли великолепные террариумы; Вдоль двух стен рядами выстроились горшки с растениями и висели полки с проволочными клетками. Кто-то потратил уйму времени, чтобы устроить все это.
Лули включила свет, и я двинулся вдоль клеток, с любопытством заглядывая внутрь. В крайней находились три мохнатых пузыря – пурпурный, коричневый и красный. Они сбились в кучу в углу клетки.
– Если придвинуть поближе ухо или засунуть внутрь руку, то можно услышать, как они мурлычут. – Лули положила ладошку на клетку.
– Я знаю. Их называют мипами.
– Потому что они мурлычут «мип-мип», правда?
– Правда.
– Они ничегошеньки не делают, – сказала девочка. – Только едят, спят и мурлычут. А едят все подряд и очень много. Они ленивые. И невкусные. Но если полить их кетчупом, то есть можно. Ты должен попробовать. У них очень много детей – как у мышей. Мы ими кормим Орри, Фальстафа и Орсона. Орсон – это самый большой червь. Он ест все, но больше всего любит мипов.
– Конечно. Их даже жевать не надо. Лули рассмеялась, решив, что я шучу.
