Дэвид Вебер - Любой ценой
– Не может быть, – запротестовал Хэмиш, садясь на кровати. Глаза его заблестели, когда он окончательно проснулся, а его эмоции внезапно напомнили Хонор, что на ней ничего нет.
– О, нет, может, – сказала она и шлепнула его по правой руке, когда он потянулся к ней. – И, не смотря на все похотливые мысли, бродящие у тебя в голове, у нас нет на это времени.
– Нико бы разбудил нас вовремя, – возразил Хэмиш.
– Если только, может быть, кое-кто не посоветовал ему не делать этого, – ответила Хонор. Его глаза внезапно расширились, затем сузились и она кивнула. – Меня посетила та же мысль, – добавила она.
– Она всерьез настаивала, чтобы мы воздержались от разговоров о делах, – заключил Хэмиш, выбираясь из постели с другой стороны. – Однако, она ведь знала и то, что нас ожидает аудиенция у Елизаветы этим утром.
– Которая по чистой случайности является её кузиной и, скорее всего, не снимет с неё голову, если мы опоздаем из-за того, что она, опять-таки случайно, не разбудила нас вовремя, – отметила Хонор. – Однако, к несчастью для этой утонченной интриги, которую столь усердно плетут наши приспешники, Нимиц утверждает, что чувство долга Эндрю вот-вот заставит его постучать в дверь твоей спальни. После чего будет достаточно трудно притворяться, что я провела ночь в Голубых покоях, как мне следовало!
– Ты знаешь, эти ухищрения не так уж необходимы, – рассудительно заметил Хэмиш, наблюдая как она облачается в кимоно, которое каким-то образом оказалось на полу. – Как ты только что заметила, все наши люди знают, что же происходит на самом деле.
– Может быть. Нет, даже наверняка. Но Эндрю будет чувствовать себя неудобно, когда ему наконец придется признаться нам, что он всё знал.
– А как насчет тебя? – более осторожно спросил Хэмиш и она пожала плечами, завязывая пояс.
– Не знаю, – призналась она. Улыбнулась. – Заметь, что несмотря на запоздалые приступы чувства вины, я в восторге от того, как всё обернулось. По крайней мере пока. А учитывая, что я уже знаю, что он знает, что я знаю, что он знает… ну, ты понял. Учитывая это, я не ожидаю больших проблем, когда этот день наконец настанет. Но я не до конца уверена. – Её улыбка стала таять. – Как я уже говорила Эмили, во мне всё ещё много от Сфинкса и Грейсона. А то, что со дня смерти Пола я жила практически как монашка, не очень-то помогает.
– Это я могу понять, – сказал он и она вновь улыбнулась, радуясь тому факту, что они могли без смущения упоминать имя Пола Тэнкерсли. – Однако, – продолжил он, – понимаешь ли ты, что рано или поздно это выйдет наружу?
– В настоящий момент, – Хонор подхватила Нимица на руки, поскольку у её кимоно, в отличие от мундира и грейсонской гражданской одежды, не было специальных подкладок на плечах, – я бы предпочла поздно, если не возражаешь. У меня нет ни малейшего понятия, как отреагирует Грейсон. А учитывая, через что нам пришлось пройти, когда оппозиция настаивала, что мы уже любовники, когда мы ими не были, я даже не хочу думать, что выкинет политическая пресса, если просочиться весть о том, что мы ими всё-таки стали.
– На этот раз может обернуться удачнее, – предположил он, выбираясь из постели и провожая её к дверям спальни, натягивая при этом свой халат. – На фронте, в Силезии и в Скоплении Талботта происходит столько всего, что это может пройти относительно незамеченным.
– И какой же момент в прошлом позволяет тебе предположить, что какая-то новость о наших взаимоотношениях может «пройти относительно незамеченной»? – едко спросила она.
– Верно, – признал он, подтягивая её к себе чтобы поцеловать, прежде чем она открыла дверь. – Я временами забываю, насколько хорошо расходятся новости о «Саламандре».
– Можно сказать и так, – произнесла она и ткнула его двумя пальцами в живот достаточно сильно, чтобы он задохнулся. Затем она выскользнула через дверь, предварительно оглянувшись по сторонам, чтобы убедиться, что не наткнется на Лафолле. – А теперь вставай и одевайся. – твёрдо заявила она ему и помчалась вниз по тайному ходу, соединявшему Голубые покои с покоями семьи Белой Гавани.
Она пробралась в свои комнаты через заднюю дверь. Когда терминал, стоявший на столике возле нетронутой кровати, осторожно звякнул, Нимиц смешливо замяукал.
– Заткнись, Паршивец! – сказала она, сбрасывая его на кровать. Но он только сильнее залился, когда Хонор приняла вызов в режиме «только голос».
– Да? – ответила она.
– Мы опаздываем, миледи, – произнес голос Эндрю Лафолле. Он был слишком далеко, чтобы можно было читать его эмоции, но чтобы распознать в его голосе облегчение этого и не требовалось. – Э-э, я вызываю вас, миледи, уже в третий раз, – добавил он.
– Прости, – отозвалась она. – Я постараюсь наверстать опоздание.
– Конечно, миледи, – ответил он.
Хонор снова скинула кимоно и бросилась в душ.
* * *
– Ты сегодня привлекательно выглядишь, Хонор, – заметила Эмили, когда Хонор вместе со следующим за нею по пятам Лафолле вошли в залитую солнечным светом обеденную залу. Она была в форме, Звезда Грейсона висела на своей малиновой ленте, так что «привлекательно» не было тем эпитетом, которое она бы выбрала для себя. – И очень хорошо отдохнувшей. – продолжила Эмили с небольшой ехидцей.
– Спасибо, – сказала Хонор отодвинувшему для неё кресло Лафолле и уселась. – Возможно это потому, что я, кажется, пропустила этим утром побудку.
– Боже мой, – безмятежно произнесла Эмили. – Как такое могло случиться? Нико обычно очень пунктуален в подобных вопросах.
– Да, – вежливо согласилась Хонор. – Мак тоже… обычно.
– О, ну не надо так расстраиваться, – заверила её Эмили. – Я звонила на Королевскую Гору и говорила с Елизаветой. Я сказала ей, что вы с Хэмишем, похоже, сегодня немного задержитесь. Она просила заверить вас, что это не критично и только просила сообщить ей, когда вы в конце концов выедете.
– Понимаю, – секунду Хонор оценивающе смотрела на неё через стол, а затем покачала головой, сдаваясь. – И почему я не удивлена, что ты даже королеву Мантикоры можешь поймать в свои сети?
– Дорогая, послушать тебя, так я выгляжу неимоверно изощрённой, – вежливо упрекнула ее Эмили.
– Нет, не изощренной – просто… искусной.
– Полагаю, что это можно считать комплиментом, так что я так и поступлю, – любезно заявила Эмили. – Кушай.
Хонор взглянула на входящего в залу одного из слуг Белой Гавани, нагруженного подносом с едой. На подносе был типичный завтрак человека с ускоренным метаболизмом: стопка оладий, яйца по-бенедиктински, томатный сок, круассаны, дыня и парящий кувшин горячего какао. При виде всего этого у неё в желудке радостно заурчало. Но когда поднос оказался перед ней, и запах пищи наконец достиг её ноздрей, она почувствовала внезапный приступ тошноты.
