Михаил Михеев - Путь домой
У себя в комнате Петр, правда, задержался ровно на то время, которое ему потребовалось чтобы подхватить свои так и не разобранные вещи, после чего он переместился в комнату Виктории. Та уже засыпала и испуганно вытаращилась на него, натянув одеяло до подбородка.
– Оденься, я не смотрю, – коротко бросил Петр. – И давай быстренько, не тяни кота за… хвост.
– Что случилось?
– Буду ночевать у тебя. С неплохой вероятностью нас сегодня будут убивать, так что готовься, если что сматываться.
– Что случилось?
– Я же предупреждал, что не самый лучший попутчик, – криво усмехнулся курсант и повернулся к ней спиной. – Повздорил с местными авторитетами. Если они испугались – считай, повезло, ну а если нет… Ладно, отобьемся.
– Рассказывай, – Виктория выскользнула из кровати и начала стремительно одеваться. Когда Петр закончил рассказ, она выдала свой вердикт: – Дурак! Промолчать не мог?
– Мог. Не захотел. Будет мне еще всякая обезьяна о святом писании трындеть. Я и так знаю, что вначале было слово, и слово это было матерное.
– Ты понимаешь, чем это для нас может кончиться?
– А ничем, – Петр нервничал, но старался этого не показывать. Вместо этого он достал бластер, демонстративно выщелкнул батарею, проверил заряд и вставил ее обратно. – У меня тут два ствола, и зарядов хватит на небольшую войну. По местным меркам, кстати, даже и на большую.
– И тебе их не жаль?
– Не-а. Мне вообще жалко только себя. Тебя вон один раз пожалел, дурак – теперь вот мучаюсь… И вообще, запомни: насилие решило больше проблем, чем ум, честь, совесть, логика и деликатность вместе взятые. И вообще, ничего еще не началось – может быть, и не начнется.
– Начнется. Я чувствую.
– Чем чувствуешь? Задницей?
– А хотя бы и задницей, тебе-то какое дело? И вообще, дай мне один бластер, а то у меня из оружия только нож.
– Ты стрелять умеешь?
– Да, отец учил.
– Из чего?
– У него целая коллекция охотничьего оружия дома.
– Ясно. Охотничий бластер предназначен для охоты. Максимально упрощенная модель, и весит килограмма три максимум. Чтоб ты была в курсе, десантный бластер весит шесть с лишним килограммов без батареи, в некоторых режимах обладает большой отдачей и требует определенных навыков, которых у тебя нет. Так что, извини.
– Не может быть. Я сама видела, ты с ним легко одной рукой справлялся.
– А я и посильнее тебя буду. Ладно, все. Спать сегодня будешь, не раздеваясь. Я тоже у тебя в комнате переночую. Если что…
Что если что он договорить не успел – из коридора донеслись крики и громкая ругань, то же самое раздалось и во дворе. Петр криво умехнулся, проверил, легко ли выходит палаш из ножен и перевел бластер в режим огнемета.
– Спорим на бурную ночь любви, что я всех их за пять минут завалю?
– Не смешно.
– Смешно. Просто ты не понимаешь моего юмора. Он для тебя слишком тонкий и, вдобавок, тяжелый, как мой бластер. Не для средних умов, так сказать.
– Хам!
– Спасибо, я знаю, – Петр на миг прекратил пикировку и высунулся в окно. Тут же о косяк ударился средних размеров камень, и улетел обратно во тьму. – Там их всего-то человек двадцать с дрекольем и факелами. Орут про "смерть еретикам" и "выжечь скверну". И командует, кажись, тот монах, которого я побил – видать, так возжелал твоей грешной плоти, что даже о сотрясении мозга забыл.
– Хам!
– Ты повторяешься. Эх, жалко, гранат нет, положил бы их всех и разом… Но тем не менее, имей в виду – живой тебе к ним лучше не попадать. Это для меня колья и огонь, а для тебя они наверняка припасли кое-что поинтереснее. Впрочем, если что, я всегда смогу уйти – этот сброд воевать никто не учил, а лес здесь рядом, не догонят.
– А я?
– А ты их отвлечешь. Займешь, хе-хе, чем-нибудь.
– Дурак!
– Возможно. Ладно, хорош дураками жить.
С этими словами Петр перевел бластер на стрельбу плазменными сгуствами и решительно открыл дверь, в которую уже молотили, подбадривая себя пьяными матерками, чем-то тяжелым. Наверно, чьей-нибудь головой. Сразу двое, потеряв равновесие, влетели в комнату. Один устоял-таки на ногах, но лишь для того, чтобы получить короткий удар в челюсть и улететь обратно, а второй упал, и курсант тут же наступил на него тяжелым ботинком, ломая шею. После этого, не теряя времени, он выстрелил в коридор и тут же захлопнул дверь, навалившись на нее всем телом.
Рвануло так что дверь едва не снесло вместе с курсантом – таково уж свойство плазменных сгустков, взрываются они шикарно. Петр распахнул дверь, выглянул – ну да, ничего живого, лишь какие-то поджаренные лохмотья на стенах висят да воняют гадостно, да тихо потрескивает занимающаяся пламенем стена. Схватив таз с водой, предназначенной для умывания, Петр выскочил в коридор и в два счета эту стену погасил – не хватало еще пожар устроить да запечься, как курицы гриль. Вернулся, захлопнул дверь, задвинул щеколду. Все действо заняло меньше минуты. Высунулся в окно…
Ну, там все стояли молча, разинув рты и глядя вверх. Еще бы – они-то здесь были для массовки и чтоб никто через окно не сбежал, и вдруг грохот, треск, огня сверканье, в тучах снова замыканье… А главное, никто ничего не видел. Вот и не поняли пока, что сваливать надо. Ну, как говорится, умный поймет, а проблемы дураков – только их проблемы.
Хорошая штука бластер – очередями стрелять умеет и отдача при этом невелика. Р-раз – и во дворе только куча трупов. Нет людей – нет проблемы, как говорится.
Повернувшись к Виктории, Петр сразу же обратил внимание на ее позеленевшее лицо и зло выругался:
– Не здесь, едрит твою, не здесь!
Схватил за шкирку, подтащил к окну. Вовремя – все съеденное девушкой полетело на улицу. Полюбовавшись на неаппетитное зрелище, подошел ко все еще валяющемуся на полу трупу и выволок его за дверь. Снова подошел к Виктории, закончившей свое неаппетитное дело и сейчас сидящей у окна и соперничающей лицом со стеной. Подхватил по дороге кувшин с водой и, глухо матерясь, вымыл ей лицо, надавал по щекам…
– Ну что, пришла в себя?
Девушка слабо кивнула, но взгляд ее стал, наконец, осмысленным.
– Да, спасибо…
– Навязалась на мою голову. Оставайся здесь, закройся.
– А ты?
– А мне тут еще кое с кем потолковать надо.
– Не уходи…
– Молчать, дура! Не будь тебя, я бы сюда и не заехал. Будешь вопить – вообще оставлю и поеду дальше сам.
Подействовало. Во всяком случае, не мешала Петру. А курсант без помех спустился по почти не пострадавшей лестнице и отловил трактирщика, спрятавшегося в небольшой комнате позади кухни. После короткой доверительной беседы, прошедшей в теплой, дружественной обстановке и стоившей трактирщику всего-то двух пальцев на левой руке и одного уха, Петр спокойно пристрелил его и отправился искать тех святых отцов, которые случайно уцелели после экспресс-выяснения, кто же из них круче.
