Николай Мещанкин - Спящий
Дэлан щелкнул замками, толкнул крышку вверх. Черт!
Незнакомый мужчина в окровавленной одежде смотрел на него безжизненным взглядом. Кто это? Что здесь произошло?
— Открыто, смотри-ка, — в коридоре загремели шаги грубых сапог, звон металла.
Дэлан хмыкнул про себя. Осторожность прежде всего… Придурок, дверь забыл закрыть!
— Стойте! Здесь кто-то есть, — голос мягкой, непривычный командовать.
Дэлан подобрался, прощупывая сознания вошедших, одновременно пытаясь растворить свое. Нет, не бродяги, совсем не бродяги! Городские стражники, а с ними три мага. Один в коридоре, двое снаружи. Вот же, на его голову… Дэлан сглотнул. И еще эта солома вокруг, выдающая каждый его шаг!
— Кто здесь? Выходи!
Дэлан кусал губу. Они связываются со своими. Надо что-то делать, пока здесь не собрались все маги Гилама.
— Выходи по-хорошему!
— Выхожу, выхожу! Я ничего не делал, бездомный я, только поспать сюда зашел, — Дэлан, хрустя соломой, двинулся из комнаты. Маги знают, что он не бездомный, блокировать пытаются, ублюдки, но для солдат его вранье пойдет. Ему-то нужно всего ничего, несколько секунд.
— Бездомный я! Не стреляйте! — Дэлан, сутулясь и хромая, вышел в коридор, заковылял по коридору.
— Стой! Ближе не подходить! — маг, подслеповато щурясь, пытался разглядеть лицо Дэлана.
Стражники подняли арбалеты вверх. Пора! Дэлан, улыбаясь, зачерпнул силу Демона, кинул вперед, освобождая себе путь. Вот вам, сюрприз, не ждали?
В конце коридора взвился черный вихрь, расшвыривая тела, вмазывая в стены, и тут же полыхнуло где-то сбоку, опалив Дэлана раскаленным воздухом, и сзади, в комнате…
Дэлан кубарем выкатился из дома, с трудом отвел новый направленный в него удар. Зашкворчал, плавясь, булыжник мостовой. Где они? Дэлан, не нацеливая, бросил веером сгустки отравы, еще, еще, с удовлетворением слушая раздающиеся в ответ вопли, вскочил, бросился бежать по улице. Свистнули пущенные вдогонку арбалетные болты. Жаль, что заклинания Некротоса не действуют мгновенно…
Дэлан, не останавливаясь, обернулся, метнул гниль в нескольких заряжающих арбалеты солдат, еще стоящих среди катающихся на земле и уже замерших тел.
Сзади снова послышался стук копыт. Джука повернулся, посмотрел на догоняющий его отряд. Уже пятый за последние два часа. Рейтары, в полной боевой выкладке, несколько магов. Что у них случилось, война, что ли началась?
Джука подал телегу в сторону, к обочине, освобождая дорогу, остановился. Задержка, опять задержка! Он рассчитывал до темноты добраться до Золахаша, но если так будет продолжаться…
— Эй! Эй, крестьянин!
— Я? — Джука покрутил головой по сторонам, поднял глаза на остановившего свой взвод лейтенанта.
— Ты, ты, — лейтенант крутился на пляшущей от избытка сил лошади. — Здесь нет других крестьян, кроме тебя. Или ты не крестьянин?
— Я? Крестьянин я, почему — не крестьянин? — Джука закивал пристально смотрящему на него лейтенанту. — Крестьянин я, добрый господин, — почему он так на него смотрит? По виду простак, широкое веснушчатое лицо, курносый нос, но глаза…
— И куда ты едешь, крестьянин?
— Э-э, домой я еду… — Джука поглядел на окруживших его солдат. — Из Гилама, домой.
— Из Гилама? — лейтенант протянул поводья одному из стоящих рядом солдат, спрыгнул с лошади. — И что, крестьянин, видел по дороге что-нибудь подозрительное?
— Подозрительное? — Джука почесал затылок. — Э-э, нет. Воинов видел, скакали шибко. А что, что-то случилось?
— Случилось, — лейтенант обошел, оглядывая, телегу, подергал подпругу. Кто-то напал на Стражу, магов убил. А ну-ка, слазь с телеги, — лейтенант холодно смотрел на Джуку.
— Чего?
— Слазь, говорю!
Джука обернулся и вдруг обнаружил направленные на него арбалеты в руках солдат.
— Да что же Вы, добрый господин, за что? — Джука сполз с телеги, роняя клоки соломы на землю. — Я же ничего, ехал себе…
— Руки за голову, лицом к телеге!
— Добрый господин…
— Быстро!
Джука сцепил руки на затылке, повернулся.
— Но добрый господин, меня дома ждут, скотина не кормлена. Вот, везу, чтобы накормить…
— Ты на себя в зеркало смотрел, крестьянин? — перебил лейтенант, хмыкнул. — С такой рожей из тебя такой же крестьянин, как из меня нагирский арфист. Я сам крестьянский сын, так что ты мне про скотину басни не рассказывай. И солому она жрать не будет, разве что если совсем с голоду подыхает. Подыхает она у тебя с голоду, крестьянин?
Джука вздохнул, досадливо поджал губы. Черт, совсем он хватку потерял, простейшие вещи забывает. Куда делись его навыки контрабандиста?
— Да, простите, добрый господин, Вы правы. Я действительно не крестьянин. Позвольте мне все объяснить.
— Объяснишь, еще объяснишь, никуда не денешься. Что у тебя в телеге?
— Дело в том, что мне срочно надо доставить деньги моему кредитору, они у меня в сумке, Вы можете посмотреть, и я…
— Скидывайте, — лейтенант показал рукой солдатам на солому, не обращая внимания на слова Джуки. — О-о… А это кто?
Джука закрыл глаза. Вот теперь он точно влип.
Да-Сааль брел по лесу, с трудом переставляя босые ноги по влажно чавкающей земле. Знавшие его раньше вряд ли узнали бы сейчас щеголеватого жреца в этом перемазанном грязью истощенном существе с лихорадочно блестящими глазами на заросшем щетиной лице. Расползшиеся сапоги утонули где-то в болоте, имперская форма превратилась в лохмотья, не защищая больше исхудавшее тело от переплетающихся ветвей, но Да-Сааль не обращал на это внимание. Не обращал внимания на холод, на кровоточащие царапины, на смертельную усталость, он упорно шел вперед, проламываясь и переползая сквозь завалы валежника, поскальзываясь, падая и снова поднимаясь, вперед, к цели. Он шел, потому что так было надо, потому что он был должен.
Да-Сааль скатился в овраг, вскарабкался, словно громадное насекомое, по противоположному склону вверх. Он уже рядом, он чувствовал, он почти дошел. Скоро он выполнит миссию, возложенную на него силой, пославшей его в путь. Силой, гораздо большей, чем он, одним росчерком стершей его личность, отнявшей человеческие черты и желания и вложившей свои, превратившей его в стрелу, в снаряд, направленный в цель. Великим Демоном, с которым он связал свою жизнь, и который теперь затребовал ее в виде платы.
Жрец раздвинул ветви деревьев, посмотрел на раскинувшийся впереди город. Люди входили и выходили из ворот, смеялись, разговаривали… Он когда-то тоже был таким, жил среди себе подобных, говорил с ними… Тусклое воспоминание мелькнуло на краю сознания и исчезло, не вызывая в душе никакого отзвука. Это было давно, очень давно, и с тех пор он изменился… И это неважно. Главное, он на месте, и теперь он должен закончить свое дело, выполнить то, ради чего сюда пришел.
