Чэд Оливер - Ветер времени
Колрак вернулся с ножами.
— Пойдемте, — сказал Уайк.
Они медленно направились к туземцам.
Пес вскочил на ноги и ощетинился.
Его хозяева подняли копья.
Уайк протянул им ножи рукоятками вперед. Колрак сделал то же самое. Туземцы, несомненно, поняли, что означает этот жест — ведь два чужака были беззащитны перед их копьями.
— Нанхаадес! — крикнул один из охотников, готовясь бросить копье. — Нанхаадес!
Пес глухо зарычал.
— Положим ножи на траву, — скомандовал Уайк. — И назад!
Они положили ножи, избегая резких движений. И даже попытались улыбнуться, правда, им это не очень удалось, что, впрочем, было не удивительно. Потом они попятились, показав рукой сперва на туземцев, а потом на ножи.
Темноглазые люди были сообразительны. Тот, который кричал, подобрал ножи и стал их разглядывать. Он провел пальцем по лезвию и был поражен, увидев кровь. Потом начал поворачивать нож, удивляясь тому, как металл блестит на солнце. Он восхищенно улыбался.
Его товарищи подошли поближе и, рассматривая ножи, принялись что-то оживленно обсуждать, как будто у них изо рта выдернули кляпы. Державший ножи отступил, стараясь удержать в руках копье и четыре ножа. Остальные трое следовали за ним, по переставая быстро говорить. Понять происходившее было нетрудно: предводитель явно намеревался оставить ножи себе, а других, столь же явно, это не устраивало.
Бурный спор прекратился, только когда предводитель, сначала тщательно попытавшись определить, который из ножей лучше, один оставил себе, а остальные отдал товарищам. Тут они все принялись хохотать, вертеть сверкающие лезвия и пускать друг другу в глаза солнечные зайчики.
Это была веселая сцена, и Арвону она доставила огромное удовольствие. Он украдкой поглядел по сторонам и увидел, что даже Уайк улыбается.
Нлезин перехватил его взгляд и подмигнул:
— Нлезину это нравится, — сказал он.
Но тут неожиданно туземцы повернулись к ним спиной и ушли. Пес деловито бежал впереди. Они даже не оглянулись, словно успели обо всем забыть.
Вскоре они опять превратились в темные фигурки на равнине, а затем скрылись из виду.
— Ах ты черт! — усмехнулся Нлезин. — Что здесь, по их мнению, — склад припасов?
— Вероятно, мы не такие уж необыкновенные, как нам казалось, — заметил Колрак. — Нам был преподан полезный урок, который должен поубавить у нас самомнения.
Уайк покачал головой.
— Они вернутся.
— Почему вы так думаете?
Уайк вдруг как-то разом постарел, словно утратив частицу своей колоссальной энергии.
— Так или иначе, они всегда возвращаются, — ответил он.
Спали они в корабле, и это было все равно, что ночевать в склепе. Кругом стояла кладбищенская тишина, и даже сны были тяжкими.
Им не надо было выставлять часовых: закрыв наружный люк, они могли ничего не опасаться. Но корабль стал другим: всего за несколько дней он состарился и уже принадлежал прошлому. И этой ночью каждый из них думал о запертом люке с необъяснимым страхом, как будто они были навеки погребены в этой тьме.
Арвон и Нлезин лежали рядом, и оба никак не могли устроиться удобно, потому что корабль накренился под слишком острым углом.
Им долго не удавалось уснуть, но разговор между ними завязался только один раз.
— А разведывательный вертолет? — прошептал Арвон. — Нельзя ли воспользоваться им, вместо того чтобы идти пешком?
— Пожалуй. Но я точно не знаю, каковы его возможности. Он ведь работает на аккумуляторах — для громоздкого атомного двигателя он слишком мал.
— Не понимаю, почему Уайк не упомянул о нем. Он как будто нарочно избегает этой темы. Но мы же все видели вертолет.
Нлезин усмехнулся.
— Математика, — сказал он.
— Математика?
— Ну, арифметика, если хотите. Сколько человек поднимает вертолет?
Арвон задумался:
— Обычно на нем летают двое. Но в случае необходимости он возьмет и больше.
— Да, но есть предел. Литровая бутылка вместит только литр, какова бы ни была необходимость. Возможно, в кабину могут втиснуться четыре человека и вертолет полетит, хотя и плохо. Но четыре человека — это не семь.
— Я думаю, он сможет поднять пятерых.
— Вполне возможно, но что толку? А оставшиеся двое что будут делать?
— А нельзя вернуться за ними?
— Сомневаюсь. Энергии в аккумуляторах хватит только на один такой конец. Разумеется, можно было бы проделать на вертолете только часть пути, но, мне кажется, разбиваться на две небольшие группы было бы неблагоразумно. Нам ведь предстоит не прогулка по парку.
Арвон зевнул.
— Что-нибудь придумаем.
— Ваш оптимизм порой бывает тошнотворным, друг мой. Мне даже кажется, что вы и в самом деле верите, будто рано или поздно мы вернемся домой. И верите, что перед нами именно тот мир, который мы искали. Это было бы слишком большое совпадение, Арвон. В жизни так не бывает.
— Иногда бывает, — упрямо возразил Арвон.
Нлезин засмеялся:
— Доброй ночи.
— Доброй ночи.
Снова наступила тишина. Корабль окутало холодное, настороженное безмолвие. Засыпая, Арвон подумал: «Здесь тише, чем в глубинах космоса».
И мысль эта была ему неприятна.
Туземцы пришли с восходом солнца.
В их появлении было что-то почти сверхъестественное. Только что равнина вокруг была абсолютно пуста, и вдруг на ней уже возникли люди, словно материализовавшиеся из травы, камней и утренней сырости. Нет, не сверхъестественное, поправился Арвон, а, наоборот, совершенно естественное, так как они — неотъемлемая часть самой земли.
Туземцы принесли мясо, и уж в этом не было ничего сверхъестественного. Укрывшись за кораблем от ветра, они разожгли костер — топливом служили лепешки сухого навоза или что-то в этом же роде — и принялись жарить в пламени большие куски красного мяса. Сочное мясо шипело, истекало соком и показалось астронавтам превосходным — ведь они уже долгое время вынуждены были довольствоваться синтетической пищей.
— Чуточку недожарено, — заметил Нлезин, — но что значит немножко крови между друзьями?
Кто-то бросил кусок мяса псу, который с жадностью сожрал его, рыгнул и улегся вздремнуть на солнышке.
Туземцев, казалось, нисколько не смущал тот факт, что они не понимают языка пришельцев, живущих в странной громаде. Очевидно, они и раньше встречали людей, говоривших по-другому, — во всяком случае, они удивительно хорошо умели объясняться с помощью улыбок и жестов. Они держались очень дружелюбно, но, возможно, их приветливость объяснялась тем, что им понравились ножи и они рассчитывали получить еще.
