Алексей Бессонов - Извне
Дервиш неожиданно свернул влево, и отряд оказался в глубокой лощине с каменистыми скатами. После недолгого путешествия по этому миниатюрному ущелью Борис вдруг разглядел впереди (здесь тьма сгустилась до некоего чернильно-сиропного состояния) слабо светящийся, почти призрачный розовый треугольник.
– Вот оно, – услышал он негромкий голос Дзе.
– Вы тут уже бывали? – спросил его Дервиш.
– Входные порталы везде одинаковы, – уклончиво ответил тот.
– Это свечение… – Борис подошел ближе, остановился перед гладким монолитом скалы, уходящей вверх на полтора десятка метров, – оно означает, что процесс запущен? Проще говоря, это индикатор?
– Это банальнейшие грибочки, – ответил Дервиш, – которые живут тут колонией уже не одно тысячелетие, постоянно обновляясь поколение за поколением. На солнце они, разумеется, не светятся. Не переживайте, если не употреблять их внутрь, они совершенно безопасны. Итак, начинаем спуск. Дзе, держитесь следом за мной.
Один за другим его люди шагнули в розовый проем и исчезли в темноте, еще более густой, чем в ущелье – Борис, посмотрев зачем-то вверх, успел еще удивиться, почему вместо звездного полотна видит лишь узкую светящуюся полоску, – но тут в Горлышко провалилась узкая спина Бублика, и он, вздохнув, последовал за ним. Козак ожидал, что его ждет спуск по узкому и тесному, как настоящее горлышко бутылки, лазу, но действительность оказалась иной. Группа шла вниз по круглому в сечении коридору, и Борис не сразу осознал, что грохот водопада каким-то странным образом словно отрезало, он остался там, на поверхности, здесь не проявляя себя абсолютно ничем, не было даже дрожи под ногами, зато он отчетливо слышал звуки шагов всей группы. Акустика коридора была довольно необычной – Борису казалось, что он слышит даже дыхание каждого из своих людей, но в то же время Дервиш шел совершенно спокойно, нисколько не боясь, что их услышат те, кто уже находится внизу.
– Вы думаете, нам лучше сразу опускаться в трубы третьей галереи? – услышал он его вопрос, обращенный к Дзе, и даже мотнул головой от неожиданности – голос Дервиша прозвучал так, словно он находился не в паре метров от него, а где-то очень далеко.
– Да, потому что даже если они еще на второй, это может дать нам некоторое преимущество, – едва слышно ответил штурман.
Борису вдруг стало душно. Полнейший мрак, усиливающий загадочные акустические эффекты коридора, заставил его ощутить себя погруженным в мрачный запойный кошмар, наподобие тех, что иногда случались с ним после литра любимой русской. Однажды он подскочил посреди ночи весь в холодном поту от того, что явственно почувствовал, как его затягивает ногами в унитаз служебного сортира на пятьдесят восьмом этаже Управления. На самом деле он валялся на кожаном диване в собственном кабинете со спущенными штанами и почему-то в наглухо застегнутом кителе… Сейчас ощущения были до ужаса похожи. Если б не тихие, почти не слышимые голоса впереди, он начал бы тереть глаза в безумной надежде все же проснуться.
В авангарде тем временем случилась какая-то заминка. Борис опасливо потянул из кобуры излучатель, но тут до его слуха донесся по-прежнему далекий голос Дервиша:
– Да, вот здесь заслонка. Ну-ка, Новак, помоги мне ее сдвинуть…
– Вы уверены, что так мы сразу выйдем на третью? – поинтересовался Дзе.
– Да, и еще я вижу, что этим ходом в последнее время не пользовались. Давайте все за мной – тут надо скользить на заднице, но вы не бойтесь, никуда мы не упадем.
Что-то звякнуло, и Борис не увидел, а каким-то неведомым образом ощутил, что его люди стали исчезать один за другим. Не рассуждая о природе происходящего, он дождался, пока останется один, и спокойно сунул ноги в прямоугольное отверстие, открывшееся ему в полу туннеля. Все вокруг казалось таким абсурдом, что полковник нисколько не удивился, когда его быстро понесло вниз под углом градусов в сорок пять. Путешествие вперед ногами продолжалось довольно долго.
«Провалимся, к черту, в магму, – с поразительным равнодушием подумал Козак. – И то ладно…»
Неожиданно что-то ударило в ноги, и неготовый к такому обороту Борис, проскользив еще какое-то расстояние, оказался лежащим на спине в синем свете потайного фонаря.
– Вы почему-то долго, – озабоченно произнес из-за синего глаза голос Дервиша.
Акустические фокусы остались позади, теперь слышимость была нормальной. Козак пошарил вокруг себя руками и неловко встал.
– Где это мы? – спросил он, в основном для того, чтобы убедиться в том, что и с его голосом тоже все в порядке.
– На третьей галерее, – ответил ему Дервиш. – Ниже уже вода – чувствуете?
– Да что я, на хрен, могу чувствовать, – буркнул Козак. – Я чуть не уснул, пока ехал. Странное место. Мне показалось, что верхний туннель как бы усыпляет…
– Животных – да, – кивнул Дервиш – глаза Козака уже адаптировались к синему свечению фонаря, и теперь он явственно различал и стоящего перед ним проводника и, чуть поодаль – фигуры остальных членов группы.
– И куда они потом деваются?
– Исчезают. Специально выведенные бактерии, наверное. Тут все конструировалось с расчетом на очень длинную перспективу.
– А какие перспективы у нас, Пауль?
– Мы успели вовремя. Следовательно – ждать в засаде. Когда вода начнет уходить, наши приятели так или иначе найдут дорогу сюда. Тут мы их и приголубим.
– А почему они сразу не спустились на этот э-э… уровень?
– Потому что наверху гораздо комфортнее. Там можно даже жить – достаточно долго, смею вас заверить. Я видал отшельника, прожившего на второй галерее почти год: он утверждал, что через месяц включилась некая автоматическая система жизнеобеспечения, и в некоторых местах стали расти удивительно вкусные и питательные грибы…
– Знаю я, какие у ваших отшельников грибы. Проклятье, тут и впрямь сыро. Посветите-ка вперед, я никак не пойму, где именно мы находимся.
Дервиш повел фонарем вправо, и увиденное в его широком синем луче заставило Бориса вздрогнуть: они и в самом деле стояли на не очень-то и широкой галерее, полукольцом идущей вдоль шершавой стены огромного зала – метрах в сорока от него галерея загадочным образом искривлялась, уходя, похоже, куда-то вниз. Стоило Борису проскочить чуть дальше, и он точно рухнул бы в воду, гниловатый запах которой наконец-то достиг его временно отупевшего носа.
– Здесь никого нет? – спросил он, с предельной осторожностью приближаясь к ничем не огражденному краю галереи.
– Здесь только мы, сэр, – хмыкнул в ответ Дервиш. – В этом можете не сомневаться.
Козак достал из набедренной сумки свой прожектор и посветил вниз. До воды было не менее десятка метров – гладкое черное зеркало стояло под стеной, заполняя собой гигантскую чашу зала. Борис пошевелил лучом. Правее галерея действительно вела вниз, изгибалась, словно лента на ветру, исчезая в недвижном подземном озере.
