Алексей Бессонов - Извне
Да и это еще не все – как поведут себя люди Стасова, не съедут ли с катушек от такой экзотики? Ему случалось видеть вполне обученных солдат, терявших чувство реальности и в более спокойном деле, а тут даже не солдаты, так, гангстерская «пехота», привыкшая к разборкам на пустырях да поножовщине в портовых барах. А у того же Гусака – несколько абордажников, людей, как ни крути, суровых и опытных именно в таких вот стычках: ограниченное пространство, огонь в упор, и выживет тот, у кого крепче нервы да реакция быстрее.
Однако выхода, по сути, нет. Бросить и улететь? Но Ахим никогда не поверит ни в какие истории про полумифический арелиат – он человек до омерзения конкретный, сказки его не интересуют. Да и с точки зрения Присяги тоже выходит не лучшим образом. Понятно, что ни каких отчетов полковник Козак писать не станет, но вот уважение к самому себе он потеряет навсегда. По сути, он сейчас единственный представитель власти, обязанный защищать своих сограждан вне зависимости от возможного исхода дела. Случаются отступления, вызванные объективными обстоятельствами, необходимостью сохранить то, что еще имеешь для будущего. Здесь не то, все твое будущее четко ограничено ближайшими сутками. Потом уже никаких битв не будет… Значит, отступи – и всю жизнь помни об этом?..
Борис посмотрел на Тибальда. Если Дедушка, как и Дервиш, вел себя совершенно спокойно, то пират после озвучивания версии о возможном появлении бывших членов экипажа арелиата, вдруг занервничал, причем совершенно отчетливо. Знает больше, чем говорит? Возможно. Но раз не сказал сразу, вряд ли скажет сейчас.
– Кстати, – повернулся он к нему, – а как вы сюда добрались?
– Хреново, – покачал головой Тибальд. – Вам попадалась когда-нибудь бракованная техника? Вот нам попалась. Сейчас наша недогоревшая капсула покоится на дне океана. Именно поэтому, кстати, я так огорчился, увидев вместо Делорма – вас. Делорм охотно помог бы нам выбраться с планеты.
– Делорм умер несколько дней тому, – после недолгого размышления сообщил ему Козак. – А если мы с вами сможем вылезти из всей этой катавасии живыми, то и с планеты вы уйдете совершенно благополучно, это я могу обещать твердо.
– Ему помогли умереть? – прищурился Тибальд.
– Точно не знаю. Официальная версия – запущенная опухоль мозга. Врачи давали ему еще довольно много времени, но судьба распорядилась иначе. А вы считаете, что кто-то должен был помочь?
Тибальд ответил далеко не сразу, минуты две он сидел опустив голову, и задумчиво теребил правое ухо. Наконец он пришел к какому-то решению, и поднял глаза:
– Я могу только прикидывать, полковник, но все же мне кажется, что ставки в сегодняшней игре высоки настолько, что ради выигрыша кое-кто мог пойти и на преступление федерального масштаба.
– Гусак? – быстро переспросил Козак. – Или те… другие?
– Гусак вряд ли. Я не думаю, что он готовился к этой операции с такой иезуитской тщательностью. А вот «те»… они пугают меня по-настоящему. Понимаете, там, за пределами Сферы, не так уж далеко отсюда, сейчас идет война. Довольно мерзкая война, мистер Козак – кое-кому ударило в голову создать многорасовую империю. И если этим «имперцам» помочь, буквально совсем чуть-чуть, особенно, если помогать будут экземпляры, хорошо знакомые с методиками пресловутой «черной дипломатии», то дело у них выгорит. В итоге мы получим пугало, тупое и безжалостное, с которым, я вас уверяю, человечеству придется столкнуться еще при жизни нынешнего поколения. Нет, с человеческим флотом они не справятся, но попробовать попробуют.
– Гусак об этом знает?
– Он птица другого полета… знает, конечно, но не его это уровень, не полезет он в такие рискованные дела. Ему арелиат нужен исключительно для того, чтобы спасти собственную шкурку. Пройдет время, его подвиги забудутся, и можно будет спокойно продолжать заниматься прежними делами. Ему нужно спрятаться – сейчас, так что о Гусаке я сейчас не думаю. А вот это загадочное трио действительно может наворотить такого, что за сто лет не разгребешь. Я не думаю, что они, – если мы и впрямь имеем дело с членами первого человеческого экипажа, – сидели все эти годы в колониях. Повидав мир с куда более широким горизонтом, в Сферу они уже не стали бы возвращаться. Кто знает, куда их могло занести? Я встречал представителей нашей расы за сто пятьдесят парсек отсюда.
– На чем это вы туда добрались? – впервые не поверил Тибальду Борис.
– На торговом корабле одного очень старого кочевого народа. Это сейчас не имеет значения… мистер Козак, подумайте как следует – не подведут ли вас ваши люди?
– Других у меня все равно нет.
– Да-да, я понимаю…
Тибальд снова надолго замолчал. За спиной Козака негромко кашлянул Дервиш. Полковник обернулся – проводник смотрел на него взглядом настолько холодным, что ему вдруг стало не по себе, на мгновение Борис даже решил, что тот сейчас застрелит его, но вместо этого Дервиш разлепил бледные губы и проговорил:
– Начинать нужно через час после заката.
* * *Борис покинул таинственный колокол древнего капища последним. Вокруг уже стояла синяя ночь, в лунном свете слабо серебрился шпиль Храма. После разговора с Тибальдом и Дзе он обратился к своим наемникам, честно обрисовав им ситуацию, и пообещал присовокупить всем выжившим по пять косых. Желающих уйти не оказалось, хотя на лице Азаро вновь промелькнуло сомнение. Посмотрев на него, Козак вдруг подумал, что с такими мыслями он и впрямь имеет хорошие шансы лечь первым, но читать лекцию о боевом духе не стал. Не видел нужды – все изначально знали, на что они идут, так что теперь ни о каких соплях не могло быть и речи.
Отряд вел Дервиш. Следом за ним шагал Дзе, потом Новак, Тибальд под прицелом Жаклин и Азаро, Хеннен с Бубликом, и наконец, немного позади Борис. Возможно, лишать пленников оружия было слишком жестоко, но Козак все же не мог побороть свое недоверие до конца, поэтому электромат и странный пистолет Дзе сейчас лежали у него в ранце.
Перед выходом он еще раз показал всем фотографию своего достопочтенного братца и попросил – прекрасно понимая, что приказывать тут неуместно, – постараться взять его живьем. Остальных, кто бы там ни обнаружился, он велел косить безжалостно.
– Даже если вам попадется спикер Совета Федерации, – добавил он, – к чертям его.
Окруженный со всех сторон гулким ревом водопада, Козак незаметно для самого себя опять задумался о том, что в самом деле могло произойти со всегда спокойным и уравновешенным Хендриком. Что заставило его бросить все и рвануться в эту безумную экспедицию? Арелиат и предоставляемые им возможности? Допустим, но зачем тогда патент? Именно это несоответствие все время зудело в подсознании, никак не давая Борису покоя. Кого, черт побери, он намеревался здесь отловить? Если Тибальда, то для Хендрика подобная операция не составила б особого труда, он повязал бы его раньше чем Козак, в этом можно и не сомневаться. Гусака? Как-то слишком самонадеянно. Или – тех? Разумеется, за любого из них федералы мгновенно отвалят астрономическую сумму, многократно покроющую траты на дорогой патент, но – тоже не очень клеится. Или он рассчитывал на чью-то помощь? Ведь Тибальд сказал, что «маньяков» там несколько… Впрочем, ответы на все эти вопросы должны были найтись уже в ближайшее время.
