Станислав Михайлов - Эра воды
— О'кей, пусти паялку, проплавим канальчик для крысы, помнишь, как в Швальдском леднике?
— Конечно.
— Тогда действуй, несравненный.
Пак Юн Хо ушел в переговоры с роботами. Это не заняло много времени. Шарки покатился в хвост турболета, скрылся в грузовом отсеке. Вскоре к мягкой вибрации силовой установки добавился новый звук.
— Режет корпус, — пояснил механик, поймав мой взгляд.
— А герметичность? — удивился я и тут же обругал себя за тупость. Уж наверное спасатели позаботились о том, чтобы не выпустить из фюзеляжа воздух. Подтверждая справедливость этих соображений, вызвавших краску на моем лице, Юн Хо ответил:
— LS-4.
Надир улыбнулся:
— Бог всех механиков говорит, это спасательный робот «Life Saver» предпоследней модели, значит, не о чем беспокоиться. Кстати, почему предпоследней, Юн Хо?
— Уже не предпоследней. Уже предпредпоследней. Уже шестая вышла, — глаза механика сузились от обиды. — А где я возьму новых? Спасибо за этих скажи. Земля не дает. Раз в квартал запрос шлю. Дайте роботов, дайте беспилотник, дайте К-10 м…
Глянув в мою сторону, Пак вздохнул:
— Это вездеход такой, К-10, модернизированный. Проходимость лучше, вместительность лучше, упакован всем современным, не то что наш старичок. Нашему уже лет пятнадцать. А они говорят, все просят. Вездеход новый не дают. И еще нехорошо так смотрят. Вам говорят, зачем два робота? На LS-4 до сих пор очередь, а у вас два. Как объяснишь?!
— Нам по инструкции положено, — Надир говорил серьезно, но было видно, давится смехом. — О, несчастнейший из всех обобранных и отвергнутых. Так им и скажи. Нам положены два спасбота LS или GH, модернизация по плану раз в пять лет, так что пусть вынут и положат, жадные шайтаны бюрократии.
— Вот сам и скажи. Ты командир, начальник. У тебя тетя в Управлении, пусть хлопочет. У нас все своим помогают, если что. Семья не оставит в беде. У Камали не так?
Надир закатил глаза. Видать, вопросы снабжения и родственников, сплетенные в узел спора, возникали у спасателей нередко:
— Так, Юн Хо, так. И поэтому у тебя LS-4, а не допотопные GH, как у группы Каневского. Свет очей моих, голубизна небесной радости, Сильвия, а можем мы тут что-нибудь покушать? Полевой рацион прекрасен, но почему бы не разнообразить таблетки хотя бы свежеразмороженной булочкой?
Сильвия хихикнула и погрузилась в изучение функций бортового пищеблока.
Механик, мне показалось, надулся. Он сидел в кресле, сосредоточенно глядя перед собой. Вдруг Пак поднял руку, привлекая внимание:
— Командир, прошли завал. Крыса побежала.
Надир моментально посерьезнел:
— Давай картинку.
Сильвия отвлеклась от меню пищеблока и потянулась. Интересно, как тянулась длиннохвостая кошка ее имени, когда была жива? Была ли у нее хозяйка? Почему она умерла, забившись в каменную нишу, будто знала, что та станет ей могилой?
Перед нами появилось стереоизображение. Зонд, маленький шустрый робот, выскочил из горизонтальной скважины, выпустил ножки и побежал, подобно насекомому, прыгая с камня на камень или, вернее, с куска льда на кусок льда. Завал оказался практически полностью ледяным.
Длинная пещера, дно которой проскреб своим брюхом турболет, вывела разведчика к одному залу, потом к другому, тонкие ледяные перегородки между ними мы пробивали лбом, когда падали. Наконец, крыса выбежала к входному отверстию и выглянула наружу. Сквозь ослабевшую бурю в мутной розоватой дымке виднелся фрагмент эрозионной долины. Вот оно как, мы впилились в эскарп, уступ невысокого плато, и пробили в нем аккуратную дыру диаметром чуть больше ширины фюзеляжа. Сверху, небось, не видно, так что даже если бы система слежения не потеряла наш сигнал из-за электрических разрядов пылевого дьявола, обнаружить точное место крушения было бы непросто. Крылья унесло за много километров, а турболет оказался под поверхностью, словно магическим образом пропав с лица Марса. Чудо, что так обошлось, чудо, что мы выжили, но бывают, наверное, в природе чудеса и покруче.
— Как будем выбираться? — спросила Сильвия.
— Никак не будем, подождем. — Пожал плечами Юн Хо. — С Центром уже связались, они близко, у них нормальные машины. Проплавят штрек, стены укрепят, вынесут раненого. На выходе лифт, спустимся, да, Надир?
Камали кивнул. Я удивленно посмотрел на механика, и он пояснил:
— Наш передатчик добивает до поверхности. Туда подошел вездеход. Он передает сигнал на спутник.
— Сильвия, мечта любого шейха, пылающий рубин моей страсти, что же у нас с едой?
Девушка фыркнула.
— У шейхов были гаремы, Надир. А еду им готовили слуги.
— Ну, мы же не в таком примитивном обществе, о, красота марсианской зари. Далеко вперед улетели наши звездные корабли…
— Корабли? Корабли, может, и улетели, а мысли мужчин остались прежними: набить живот и насладиться, как ты это говоришь, сиянием хоровода небесных бриллиантов в знойную бархатную ночь?
Командир спасателей изобразил на лице глубокую печаль и прошептал:
— Но Сильвия… А кушать?
— А кушать готово. Пока вы тут болтали о своих роботах и вездеходах, женщина занималась делом, извольте, — она взмахнула рукой, и на гравидорожке показался… Мой Роб. На вытянутых вверх манипуляторах, как раз на уровне груди Надира, робот нес почти скрывающий его поднос дымящегося чего-то. При ближнем рассмотрении оказалось, что это: кусок печеного мяса, обложенный румяным картофелем, жареные хлебцы с гусиным паштетом, зелень, полный термокувшин горячего шоколада, гранатовый, яблочный и ананасовый соки в хрустальных графинчиках и такие же хрустальные фужеры.
В качестве подноса, похоже, использовали боковую крышку от ящика медустановки.
— Красота… — Юн Хо поцокал языком. — Хрусталь откуда?
— Пак, она его синтезировала. — Командир спасателей разлил спасателям гранатовый сок, запнувшись на мне. Я прикрыл фужер ладонью и отрицательно покачал головой, молча ткнув в яблочный. Терпеть не могу гранатовый сок. Надир кивнул и налил из другого графинчика.
— Здесь куча натуральных продуктов! Здорово, все дождалось нас, все как новенькое, ура! — выпалила Сильвия и впилась зубами в кусок мяса.
— Мы летели на станцию, — напомнил я. — наверно, груз для них. Медустановка, кстати, тоже, Рупи просто повезло, что она с нами. Или не повезло, могли ж нормально долететь.
— Да ладно, Пол, считайте, Марс вам устроил экскурсию по недрам. Где вы еще увидите такое? А наша кошка? Лучшая из всех, кошка твоего имени, Сильвия, нежность бархатной ночи… — Надир чокнулся с девушкой, фужеры издали красивый звон, гранатовый сок полыхнул в них настоящим вином. — Правда, кошка-то дохлая, но при жизни наверняка была красавицей!
Я чокнулся тоже и, отхлебнув свой яблочный, мысленно согласился с командиром спасателей. Если бы не авария, едва ли случилось мне попасть в эти марсианские пещеры и встретиться с тем каменным лицом. Я был уверен, что оно из камня, из чего ж еще. Если бы не авария, Мэгги заперла бы меня в лаборатории, и мы проторчали бы там перед петрографом, изредка отвлекаясь на Жака. Ну да, пару раз меня бы вытащили на прогулку. Возможно, даже показали бы Олимп. Возможно, очень возможно, что я бы удрал сам, как и планировал, но разве могло бы мне где-нибудь повезти так, как здесь? Это лицо подо льдом тянуло меня к себе с неодолимой силой всякий раз, как я вспоминал о нем, представлял его перед собой, мне убиться как нужно было прикоснуться к нему голыми руками, непременно голыми, ощутить шершавость лавовой кожи его щеки, холод промороженного камня, медленно нагревающегося от человеческого тепла…
— О чем задумались, Пол? У вас странный взгляд… — в игривом голосе Сильвии скользнула обеспокоенность. — Вы молчите уже минут пять, неподвижный истукан. Кушайте мясо, Надир говорит, оно божественно.
— Любое мясо, приготовленное прелестной гурией, божественно! — воскликнул Камали, проглотив очередной кусок.
— Даже свинина? — Сильвия невинно взмахнула ресницами, а командир спасателей подавился.
— Драгоценнейший алмаз моей страсти, искушение для всякого мужчины, дай насладиться твоим талантом и мастерством кулинарной машины!
— Ну, Надир, — сквозь смех выдавила Сильвия, — ты такой суеверный. Мы разве в каменном веке? Свиней давно не режут, мясо растет само, и генетически оно составное. Ага, специально для тебя заказала «баранину», только, может, в ней есть пара генов от хрюшек, они вкусные, прости уж нас, грешных.
Сильвия хрюкнула и расплющила пальцем носик, сделав его похожим на пятачок.
— И еще парочка от макрели. — Улыбнулся Пак. Улыбнулся впервые на моей памяти.
— И от бамбука, чтобы росло быстрее, — подыграл я. Все рассмеялись.
Когда пришло время ложиться, Долфин и Шарки развернули уже привычный мне настил, напоминающий упругую циновку. Освещение переключилось в ночной режим. Спасатели быстро уснули, а у меня никак не получалось.
