Роберт Шекли - Десятая жертва (сборник)
– Так что же мне делать, Хоб? Я ведь уже не так легка на подъем, как в былые времена!
– Берта, вам не понадобится делать абсолютно ничего, кроме того, что вы и так делаете. В этом-то вся суть!
– А что именно ты хочешь знать сейчас?
– Мне нужно раздобыть сведения об одном человеке. Узнать, кто он такой, и вообще все, что можно.
И Хоб рассказал ей про человека, которого видели в Париже вместе со Стенли Бауэром перед тем, как того убили. Все, что знал.
– Не густо, – заметила Берта.
– Если кто-то и сумеет выяснить, что это за человек, то только вы!
– Хоб, ты мне льстишь. Однако ты прав. Если ни я, ни мои знакомые не знают, что это за человек, значит, его вообще не существует.
Она поразмыслила. Потом спросила:
– Так тебе нужны сведения? Но я люблю делиться сведениями. Почему ты должен мне за них платить?
– Полезные услуги следует оплачивать, – сказал Хоб. – А я люблю пользоваться услугами своих друзей. Это девиз детективного агентства «Альтернатива».
– Благородный девиз.
– Я тоже так думаю.
– Но чуточку дурацкий, как и большинство благородных девизов.
Хоб пожал плечами.
– Ну так что, вы согласны или нет?
– Согласна, черт возьми! – сказала Берта. – С удовольствием поработаю одним из твоих детективов. А что еще тебе надо узнать сейчас?
Хоб был озадачен. К подобной прямоте он не привык. Ему надо было подумать. Наконец он сказал:
– Ну, помимо того, где найти Аннабель и личности того таинственного испаноговорящего господина, мне надо знать, что вообще нового на Ибице. В смысле, не происходило ли в последнее время чего-нибудь новенького?
– Да здесь все время происходит что-то новенькое, – сказала Берта. – Новые выставки и бутики тебя интересуют?
– Да нет, вряд ли. А что-нибудь еще?
– Ты бы уточнил… А новый отель?
– А что, открылся новый отель?
– А ты не слыхал? Странно.
– Я только что из Парижа.
– А-а, ну тогда понятно. Возле Сан-Матео строят новый роскошный отель. Он вот-вот откроется. Недели через две. Говорят, в японском стиле. В следующую среду будет большой прием.
– Вы идете?
– Конечно. Я – в списке «Б».
– А разве существует несколько списков приглашенных?
– Дорогой мой, ну конечно! Ты что, не знаешь, как это делается? Сперва состоится огромный прием – во второй половине дня, на территории отеля. Там будет половина острова. Попасть туда может любой, даже без приглашения. Это список «В». Потом, вечером, когда всякая мелюзга уберется, будет прием для избранных – с обедом и танцами. Человек на сто.
– И это список «А»?
– Нет, дорогой мой, это список «Б». Он все еще довольно большой.
– А кто будет в списке «А»?
– А вот когда те, кто из списка «Б», уберутся, где-нибудь после полуночи, останутся только самые-самые – человек восемь-десять. Владельцы и инвесторы и, разумеется, их дамы – или их кавалеры, это уж у кого как. И они до утра будут сидеть, пить и ловить кайф. Но список «А» – не так занятно, как список «Б». Разве что с точки зрения сноба. К тому же в него не попадешь, если ты не инвестор и не любовник или любовница инвестора.
– А кто инвесторы-то? – поинтересовался Хоб. – Кто его строит, этот отель?
– Я знаю только по слухам. Вроде бы как несколько богатых японцев и несколько богатых латиноамериканцев. Поговаривают, что основное финансирование идет от якудзы – знаешь, это японская мафия так называется? Ну конечно, знаешь. Денежки отмывают за границей. Интересно?
– Очень, – сказал Хоб. – А нельзя ли устроить, чтобы и нас с Гарри Хэммом включили в список «Б»?
– Устроим, – пообещала Берта. – Теперь я работаю на тебя. Мои связи – твои связи. Кстати, не то, чтобы это было очень важно, но все-таки – сколько ты мне собираешься платить?
– Не могу сказать, пока не узнаю, сколько сотрудников мне понадобится. Вы получите процент от доходов, зависящий от того, сколько времени вы на это потратите и какой степени риска будете подвергаться – если, конечно, такое случится.
– Ну, там видно будет, – сказала Берта. – Но я предпочла бы обойтись без риска. Я поговорю с одним латиноамериканцем, который дружил со Стенли. Да, кстати: Аннабель живет в Фигуэретах, в «Улье».
– Вы ведь вроде говорили, что вам надо еще порасспрашивать?
– Так ведь это было до того, как ты меня нанял, дорогуша! Я просто собиралась узнать у Аннабель, захочет ли она тебя видеть. Ну, а теперь это не играет роли.
Глава 5
Хоб спустился с холма, на котором раскинулся город, и вернулся к стоянке, где оставил свою машину. Сел в нее, и поехал за город, мимо жутких новостроек, в сторону Фигуэрет.
Он выехал из города и направился вдоль моря по ухабистой немощеной дороге. По одну сторону дороги шумело море, по другую возвышались отели пастельных цветов. Это была новая Ибица. В отличие от Далт-Виллы вокруг Фигуэрет не было древней римской стены. Они стояли сами по себе на дороге к Салинам, соляным пустошам, разрабатывавшимся еще римлянами и использовавшимся до сих пор.
Фигуэреты обошло стороной нынешнее процветание Ибицы. Это был городок захудалых мелких баров, крошечных лавчонок и второразрядных ресторанчиков, населенный неудачниками, наркоманами, алкоголиками, эмигрантами, живущими на деньги, присылаемые с родины, перегоревшими музыкантами, состарившимися карточными шулерами, разорившимися бизнесменами и прочей публикой того же разбора.
«Ульем» назывались три ветхих четырехэтажных здания с внешними лестницами, соединенных дорожками и веревками для сушки белья. Из окон открывался красивый, но чересчур удаленный вид на мол и море.
Аннабель жила на tercero piso [119] строения dos. [120] Хоб поднялся по лестнице мимо задних дверей, у которых громоздились кучи мусора и старые детские коляски. Ребятишки орали на кошек, мужики – на своих старух, старухи рыдали, вспоминая прошлое, а нетрезвые поэты перелагали все это в неудобоваримые стихи, отмеченные натужным полетом фантазии. Короче, сценка из «Порги и Бесс» в европейском стиле.
– А, Хоб! – сказала Аннабель. – Заходи и падай. Пива хочешь?
– А как же!
Квартирка была маленькая и неухоженная. Лучшее, что в ней было, – это вид на низенькие домики на берегу и лазурное море. Большое окно распахнуто настежь. В него влетал легкий ветерок, полощущий белье, которое Аннабель развесила на балконе. Пахло кошкой. Сантана, старая черепаховая кошка Аннабель, сидела на спинке одного из шатких мягких стульев и недружелюбно смотрела на Хоба. Кошачья вонь смешивалась с запахами оливкового масла, чеснока и хозяйственного мыла. Сама Аннабель была в шелковом кимоно – а может, и нейлоновом, Хоб слабо разбирался в таких вещах. Во всяком случае, оно было ало-оранжевым. Ворот отвисал, приоткрывая полные, заостренные, чуть отвисшие груди Аннабель. Когда Аннабель закинула ногу на ногу, пола кимоно сползла вниз, обнажив кусочек загорелого бедра. Аннабель была, пожалуй, самой хорошенькой наркоманкой на острове. Родилась она в Лондоне, где-то в районе Свисс-Коттедж. Ей было лет под тридцать, и лицо ее смутно напоминало Хобу молодую Джоан Коллинз. Впервые она приехала на Ибицу еще подростком и связалась с Черным Роджером, торговцем героином из Детройта. Они очень славно жили вместе, пока Роджера не замели во время первой большой чистки, устроенной полицией. Тогда копы похватали многих торговцев наркотиками, наркоманов и прочего нежелательного элемента. Но Аннабель всегда могла бросить наркотики, если хотела. Увы, в последнее время эта способность начала ее покидать. Правда, на руках у нее все еще не было следов от шприца – Аннабель гордилась своим маленьким, ладным телом и вводила себе наркотик между пальцами ног.
