Ирина Ванка - Секториум
Шеф остановился у лифта.
— Не знаю, в чем они подозревают землян, — сказал он, — но уверен, что основания для этого есть. Лучше говори…
Я сказала, но пожалела об этом. Сначала мой бывший начальник был бледен, потом позеленел от ярости, потом передумал заходить в башню. «Убьет, — решила я, — нейтрализует собственноручно до вердикта суда».
Вега не стал меня убивать, только набрал в легкие блазианского воздуха, прежде чем нырнуть в ад.
— В тот день, когда я взял тебя на работу, мне следовало проститься со спокойной жизнью, — сказал он.
Мне хотелось влить в его душу хоть капельку оптимизма. Поблагодарить за то, что был единственным миссионером в истории разведки, который не боялся использовать аборигенов. Он доверял нам, рассчитывал на нас, оберегал, а мы резвились, как идиоты, и считали себя избранными. Он был нашим ангелом-хранителем с начала и до Страшного суда. Клянусь, мой бывший начальник заслуживал самых теплых слов, но вместо этого мой язык понес неизвестно что:
— Мне казалось, вы пришли на Землю работать, а не отдыхать, — понес мой язык. — Извините, если испортила отпуск.
— Ты перечеркнула всю мою жизнь! Ты, твои сумасбродные идеи и несуразные поступки. Твои друзья и любовники! Твои дети, наконец, которые ничем не лучше тебя!
Мне бы самое время умолкнуть и проводить его на допрос, но язык отказался мне подчиниться:
— …И ваше вранье, вы забыли добавить! Ваши постоянные недомолвки и полунамеки, вместо откровенного разговора. Тайны, в которые вы не считали нужным нас посвящать, как будто нас они не касались! Почему вы сразу не сказали, что за «другие цивилизации Земли»? Разве вы не знали, для чего нужны гелиосомные имплантанты?
— Я даже теперь не уверен в этом…
— Ах, не уверены? Зато уверены, что имеете право нас обвинять! Вы, оказывается, судья! Извините, я приняла вас за ученого!
Пока опускался лифт, меня несло, я вспомнила все неприятности, произошедшие по вине «иных миров», дурно соседствующих с нами. Я прикинула ущерб, нанесенный ими на Земле в рублях и на Блазе в местном эквиваленте. Я объяснила шефу, что как бы ни назывался феномен: кухонным полтергейстом или редуктивом, его не стоило игнорировать и рассматривать, как побочный эффект; уж тем более не следовало делать из него тайну, когда масштаб явления оказался больше, чем ожидалось. Я сообщила также, что явление могло быть привлечено на Блазу Ксюхой, потому что лихие дни настали после ее приезда, но парадокс ситуации в том, что все это время она не выходила из модуля и общалась только с обитателями поселения. Служба безопасности не может предъявить обвинение нам, земная версия происшествия выглядит абсурдно, и, тем не менее, мы все под арестом, разве это справедливо?
— Что? — воскликнул шеф. — Каким образом Ксения оказалась здесь? Разве я не все сделал, чтобы локализовать проблему?
Тогда мне пришлось рассказать о корабле Птицелова, и шеф решил, что самое время присесть. Он вышел из кабины, сел у парапета вестибюля, а я возле него, и продолжила рассказ о том, что мы готовы покинуть Блазу и сделаем это, как только нам разрешат; что в службе безопасности у нас свой человек, который согласен лоббировать интересы землян при любом раскладе.
— Если бы вы нашли аргументы, чтобы убедить их… Мы можем совсем уйти из Галактики.
— Из этой Галактики придется уйти всем, — мрачно произнес Вега.
— Потому что вы слишком рано свернули проект.
— Слишком поздно, — возразил он, поднялся, и мы пошли дальше.
В коридоре нам повстречались Миша, Ксюша, которая на всякий случай пряталась за папу. Ольга Васильевна грустно качала головой, на допрос привели даже Малика, которого мы на Блазе прежде не видели. Здесь были земляне, которые не помнили человеческих языков и никакого отношения к проекту не имели. Более того, они только сейчас узнали, что их родина — не Блаза, и удивленные стояли тут же, дико поглядывая на нас. Мрачный Вега прошел мимо, не поприветствовал даже Индера, которого тоже вызвали для допроса. Они не привлекли только Сириуса, с которым говорить было бесполезно, и Джона, который вовремя ушел в экспедицию.
Вега остановился у стены перед «комнатой пыток», в которую землян водили по одному. Там, прежде чем задать простой вопрос, нас подвергали нудным психологическим тестам. «Лучше бы растянули на дыбе, — сказал Миша, которого замучили первым. — Позвонки бы вправили. Сиги только мозги мариновать умеют, никакого физического удовлетворения». Он вышел из комнаты мокрым. Следом предстояло идти мне, и я не дослушала до конца его впечатлений. Третьим на очереди был Вега. За его спиной осталась молчаливая толпа землян.
— Когда-нибудь они узнают о пятнах всю правду, — сказал он тихо. — Не надейся, что бегство с Блазы кого-то спасет.
— Что делать? — шепотом спросила я.
— Почему Ксения в контакте? Отвлеки их на себя как хочешь, выясни, что им надо. Девочка может неверно понять ситуацию. В контакте должна быть ты.
— Они хотят, чтобы мы зашли на корабль…
— Не вздумай! Тяни время. Пока решается ваша участь, все не так плохо. Потом будет решаться участь Земли.
Стена опустилась, Вега ступил за черту, но внезапная мысль задержала его:
— Подозрительно, что не ты контактер. Значит, им не нужен контакт… Надо понять, что им нужно.
Когда Вега вышел с допроса, он уже ни с кем не общался. Молча ушел на парковку, сел в машину и исчез в небе.
Едкий свет пропитал этажи модуля. Спрятаться от него нельзя было нигде. Черные очки приходилось надевать у входа, но при таком излучении, по крайней мере, работала связь. Блазианский полтергейст отличался от земного ясным видением ситуации: Мише за компьютером находиться нельзя. Чем точнее он рассчитает «парус», тем меньше надежды у приглашающей стороны дождаться землян в гости. Вторым нежелательным человеком у компьютера была Ксюша. Мне иногда позволялось работать и общаться с Шарумом. Я не представляла опасности для братьев по разуму, скорее, служила мишенью для метания ножей и вилок. Блазианский полтергейст четко рассортировал нас по интеллекту и обозначил распорядок дня: с утра интенсивный карантин, в обед полная фазодинамическая профилактика, вечером короткая передышка и наблюдение фона. Миша с Адамом изготовили «хлопушки», большую часть которых унес Семен. Ольга Васильевна очень боялась стуков в глухую стену, после допроса она к нам в гости уже не ходила.
— Берите мою машину и сматывайтесь из Сигирии, — предложил Адам. — Если процесс не прекратится, это будет лучшее алиби.
— А если прекратится? — спросил Миша. — Ты останешься без тачки, потому что ее расстреляют на Магистрали. Нет, это не выход.
