Коллектив авторов - Полдень, XXI век (март 2012)
И все-таки они двигались, эти фигурки. Крохотные князья, бояре, рыцари, принцы, короли, королевы. Крестьяне пахали поле, торговки наперебой расхваливали свой товар, мужики везли в город телеги, груженные чем-то непонятным, маленький кораблик поднимал паруса. Они жили – миниатюрные фигурки, выполненные с ювелирной точностью…
– Это что… нанотехнологии, что ли?
– Что?
– Ну… почему они двигаются? На батарейках? Слушайте, прелесть какая, вот игрушки научились делать…
– Да какие игрушки… Живые они. Живые.
– Живые? А… дети…
– Вот они и есть дети. Я же вас зачем звал? За детьми ухаживать. Вот, пожалуйста. Им много не надо, вы им раз в день хлеба на стол положите, мяса, рыбы, сахар там, шоколад… Они уже сами разберутся, что куда вести, в какие города на продажу. Вот так. Главное, смотрите, чтобы не разбежались все и чтобы друг друга не поубивали, а то я смотрю, тут рыцари, пушки, порох, как бы не вышло чего…
– Но… откуда… – вырвалось у меня.
Он как будто не заметил моего вопроса.
– Плита электрическая, вода горячая-холодная есть, телевизора-компьютера нет, да и некогда вам на экран смотреть, вам же за этими архаровцами смотреть придется… Я их один, без матери растил, страх как тяжело… Милые мои… Так вы согласны? – резко спросил он.
– Ну…
– Что ну? Что-то не устраивает? Какие-то требования, пожелания?
– Да… нет.
– Значит, согласны. Пятьсот рэ в день, питание…
– Да. Х-хорошо…
По спине пробежал холодок. В голове вертелась только одна мысль – согласиться на все, потом уйти отсюда потихоньку, и бежать, бежать, отключить телефон, сорвать объявление, чтобы он в жизни меня не нашел, этот дядька с бородой, и домой бежать, в Миасское, пусть засмеют, пусть будут смотреть… Ну не поступила, не устроилась, и все тут. Правильно говорят, Москва не резиновая, всех не примет…
– Ну вот и славненько… – он посмотрел на часы, фыркнул, – ну все, мне пора, пошел я… на работу, а вы тут посмотрите за ними… Если что, еда в холодильнике, да я им тут на столе оставил, до вечера хватит…
Он ушел, как-то быстро ушел, прямо растворился в воздухе. Я осталась наедине с ними, с маленькими городами на большом столе, я все еще не понимала, что это, хитроумная игрушка, или что другое, да мне не все ли равно, мое дело – сидеть и следить, чтобы… чтобы что? Чтобы не поубивали друг друга, так сказал Яков…
Нет, кажется, им было не до этого: Яков оставил на краю стола кусок хлеба, ломтики ветчины, кусочки шоколада и россыпь сахара. Теперь крохотные человечки подвозили к россыпям маленькие тележки, запряженные миниатюрными лошадками, грузили на них мясо и хлеб, увозили в города. Я прямо залюбовалась, как быстро и слаженно они работают, кажется, они делали это каждый день… Тележки въезжали в города, тут же на площадях сбивался в кучу народ, мужички на тележках торговались, набивали цену, расхваливали, какое сегодня мясо хорошее, любо-дорого посмотреть…
Сначала я ничего не замечала, потом спохватилась, что-то не понравилось мне в одном городе, который стоял на отшибе. Там тележки ехали не на городскую площадь, а в большой замок, на котором развевался флаг с какими-то драконами и загогулинами. Потом хлеб и мясо продавали из замка, кажется, продавали втридорога, я этого не видела – просто чувствовала, что хозяин замка поступает так. Хозяин замка… нет, кажется, ему принадлежал не только замок, но и весь этот город, и народ в нем. Да, народ явно гнет спину на своего господина, вон, волокут к замку кучи хвороста, соломы, сена, лошади у него там, что ли, конюшня, ну и камины, и печи надо чем-то топить, все-таки поздняя осень на улице, а императору, или кто там живет, надо греться у камина…
Хворост и солому в замок не заносили, складывали вокруг. Мне это показалось странным, тут же, чего доброго, дождь пойдет, все намочит… А нет, здесь дождей быть не может, все-таки город в комнате… Но почему они не заносят хворост? Почему раскладывают его вдоль стен?
Ох, ч-черт…
Я догадалась, но слишком поздно – когда вспыхнуло пламя. В голове шевельнулось одно-единственное словечко – восстание, еще это называлось – революция, еще это много как называлось, а мне не все ли равно. Я еще смотрела, как горит замок, когда пламя перекинулось на соседний квартал, ах, черт, нужно что-то делать. Бросилась на кухню, черт, где у него тут вода, крана нет, раковины нет, ремонт, хоть бы предупредил, что ремонт, вот чайник, слава богу, холодный, я бросилась к столу, заливать пожар, зашипело пламя, поднялся дым, кто-то пытался выбежать из замка, в кого-то стреляли из крошечных луков.
Слава богу, огонь погас…
Я стояла с чайником над дымящимся столом, смотрела на переполох в восставшем городе. Отобрать бы у них все спички, порох, кремешки, чем они там выбивают огонь… спички детям не игрушка… Да где там отберешь, не будешь же в каждый домик заглядывать…
Я сидела и смотрела на них – кажется, восстание было подавлено, по городу уже рыскали всадники в темных плащах, ловили виноватых, как бы тут никого не повесили… Нет, вроде как все спокойно… Снова потянулись к замку обозы с хлебом, каменщики спешно отстраивали башни и стены, да и вообще больше я на этот город не смотрела, потому что в другом конце стола флотилия кораблей палила по береговому городу из пушек, там шла какая-то война…
Странное занятие – сидеть и смотреть, как живут маленькие города. Я не замечала, как идет время, очнулась, когда часы показывали половину третьего. Вспомнила, что на завтрак у меня была чашка кофе. Ладно, могу же я на пять секунд выйти на кухню, сварганить яичницу, ничего тут не сделается… Чай, не взорвут порохом весь этот город… И вон тот город, и тот… И вообще, что они – дети маленькие, сколько за ними следить надо. Пора им уже взрослеть…
Я вышла на кухню, здесь оказалось уютнее, чем я думала, к холодильнику был пришпилен магнит с рецептами яичницы, вот с грибами и помидорами, то, что надо… и чашечка кофе. Грибы скворчали на сковородке, нервы понемногу перестали трепетать, на душе потеплело. Хорошо у него здесь, у Якова, можно потихоньку готовиться к экзаменам, уж на следующий год будь я проклята, если не поступлю…
Я посмотрела в комнату и завизжала – это было уже слишком. Только сейчас поняла, что форточка в комнате раскрыта настежь, и к ней поднимается целая флотилия воздушных шаров – больших, красивых, с подвешенными внизу корзинами, в которых сидели отважные путешественники – они вырвались за границу своего мирка, теперь готовились увидеть большой мир за пределами стола, комнаты, там – в большом городе, во вселенной больших людей…
Я бросилась к ним, я ловила и ловила шары, они снова взлетали, наконец, я догадалась пробивать их иголкой, да вот этих иголок в игольнице полным-полно… мне было их жалко, что вот они хотят улететь – и не могут, а что делать, мне сказали – следить. Последний шар взметнулся в окно, я бросилась за ним, с грохотом распахнула раму, черт, черт, только посмей улететь, вот так, хоп, а где подоконник подо мной, а подоконника-то и нет, а седьмой этаж, а… Потом меня схватили за джемпер, поволокли назад, потом был Яков, злой, уставший, захлопнул окно, посмотрел на шар в моей руке, хмыкнул недовольно.