Людмила Стрельникова - Сон павлина
— Развяжи меня, — попросил снизу Джордано.
Девушка потерла запястья, на которых остался розовый след от тугих наручников и, опустившись на колени, принялась освобождать от крепких объятий веревок своего спасителя.
— Что ты с ними сделал? — спросила она, вцепившись тонкими пальцами в узел.
— В самую опасную для тебя минуту вспомнил про гипноз. С испугу у меня открылись паранормальные способности, — пояснил он. — Во мне такая сила проснулась. Теперь посмотри, что они будут вытворять.
После этих слов Мэтрон зашевелился и, подойдя к аппаратуре, принялся крушить ее кулаками, рвать провода, а когда на его пути попался стул, ухватился за него и попытался оторвать от пола. Это ему долго не удавалось, тогда к нему присоединились трое «манекенов» и Петр Иванович. Вцепившись сзади в спину шефа, они тянули стул, как репу из грядки. Какой-то мужчина в белом халате, заглянувший в комнату, увидев Мэтрона и прочих, ухватившихся друг за друга и дружно на счет «раз-два» дергающих стул, от удивления раскрыл рот и какое-то время непонимающе созерцал странную картину, после чего осторожно и вкрадчиво спросил:
— Что это вы здесь делаете?
Но в этот момент стул, наконец, оторвался от пола вместе с кусочками древесины — и все пятеро с грохотом полетели прямо на вопрошающего, сбив его с ног. Мэтрон, поднявшись первым, схватил спрашивающего за шиворот, вытащил из кучи тел и, оседлав, приказал:
— Вези.
Мужчина в белом халате окончательно растерялся и, стоя на четвереньках, неуверенным голосом попытался образумить шефа.
— Что это вы, Мэтрон? Нехорошо так с коллегой. Неудобно как-то получается, — но вскоре и он перестал контролировать себя и замер молчаливым изваянием с седоком на спине.
— Комедия окончена, — объявил Джордано. — Свяжем этих олухов и будем выбираться отсюда. Валерий Сергеевич давно нас ищет.
— Да, представляю, как беспокоится тетушка Лида, — вздохнула Клео.
Открутив провода от аппаратов, благо их было более чем достаточно, они связали загипнотизированных противников по рукам и ногам, а Мэтрона усадили в кресло, где только что сидела Клеопатра, и надели на конечности наручники.
— Спать, всем спать, — приказал Джордано, и бывшие узники направились к выходу.
Свободно выбрались во двор, но здесь получилась заминка: вокруг одинаковые серые плиты. Какая из них служит воротами? Пришлось подойти к каждой и предложить:
— Вера, открой.
Но ни одна плита не шелохнулась.
— Давай перелезем через забор, — предложила Клео, — подставим что-нибудь и вскарабкаемся.
— Видишь — наверху провода. Там ток. Убьёт. А вот где он отключается — неизвестно.
— А ты спроси у Петра Ивановича.
— Правильно. Он нам и откроет.
Клео осталась ждать во дворе, а Джордано направился в дом и минут через пять вернулся с обезволенным и послушным Петром Ивановичем.
— Найдите плиту, которая открывается, — приказал ему гипнотизёр.
Пётр Иванович беспокойно заёрзал у забора, словно что-то вспоминая, затем подошёл к одой из плит и положил на неё руку.
— Прикажите ей подняться.
— Вера, открой, — безликим голосом скомандовал он.
Плита не шелохнулась.
— Когда он говорил, у него здесь была такая круглая штучка, — Клео помахала рукой у рта, изображая микрофон.
— Садитесь в машину, — скомандовал Джордано. — Возьмите микрофон и приказывайте.
Пётр Иванович подчинился, залез в свой автомобиль, стоявшую во дворе, достал из бокового ящичка микрофон и безликим голосом безучастно повторил:
— Вера, открой.
Плита оставалась в прежнем положении.
Джордано приказывал снова и снова, Пётр Иванович покорно повторял, но ворота упорно не хотели открываться. Бруно задумался, не понимая, в чём дело. Клео волновалась. Наконец, он стукнул себя по лбу и воскликнул:
— Понял! Микрофон реагирует на определённый голос и строго конкретную интонацию, а именно — естественного живого тона у него и не получается. Об этом говорили по телевизору в передаче для юных техников.
— А ты заставь его, чтобы он постарался, — предложила Клео.
Джордано около часа бился с Петром Ивановичем, отрабатывая у него правильную естественную интонацию, но безуспешно. Тот говорил то, как в трубу, монотонно и гулко, то пищал женским фальцетом, то изображал баритон, но всё продолжало выглядеть неестественно.
— Нет, с голосом ничего не получается, — разочарованно признался Бруно.
— Тогда пусть скажет, как отключается ток в проводах, — напомнила девушка.
— Укажи, в каком месте отключается ток, идущий по забору, — приказал гипнотизёр.
— Выключатель — за пределами участка, — металлическим голосом проговорил Пётр Иванович.
— Что, что? Где выключатель? Уточни, — приказал Джордано.
— В трансформаторной будке по улице Степная, 80.
— Западня. Настоящая западня, возмутился Джордано. — Уж с моими-то способностями лет сто назад можно было выйти живым из любого положения, а здесь обхитрили.
— Надо было учиться пользоваться мобильным телефоном, — сказала Клео.
— У нас бы его отобрали. И он бы здесь не помог.
— Так что же нам навсегда оставаться в этом каменном мешке? — испугалась его спутница.
— Придётся подождать, пока не приедет кто-нибудь из города, — обнадёжил он. — Как только ворота откроются, я его загипнотизирую и мы выйдем.
Надежда утешила девушку и она, смиряясь с вынужденным затворничеством, спросила:
— А что мы есть будем? Пролетающих птичек будешь гипнотизировать?
— Раз они здесь живут, значит, должна быть и кладовая с продуктами, — заверил Бруно, и узники отправились на поиски пищи, которую вскоре и обнаружили в тёмном помещении рядом с аппаратурой. Четыре огромных магазинных холодильника оказались забиты различными продуктами и бутылками с пивом и минеральной водой.
— О-о! продуктов хватит на полгода, если есть умеренно, — обрадовался Джордано, но девушка возразила:
— Я не намерена скучать здесь так долго.
Глава 9
Миновал пятый день после исчезновения Клеопатры и Бруно. В гостиной Валерия Буцкого собрались все жители дома, включая самого учёного и его друга Павла. Разговор шёл о пропавших без вести.
— Я уверен — их увезли в Южную Америку и спрятали в джунглях, — рассуждал Пушкин с важностью директора колбасного завода. — Убить их не могли, потому что для науки они представляют огромный интерес, как-никак — искусственные люди. А то, что пропали, сами виноваты. За неосторожность и расплачиваются. Меня могут похитить. Я очень ценный человек, — последнее он сказал с явной гордостью. — А зачем мне это надо? Лучше посижу дома, телевизор посмотрю. Подожду, пока Валерий Сергеевич нас рассекретит. Тогда можно будет выступать, давать интервью.
