Дмитрий Романов - Нф-100: Великое переселение
К Боро Кад Уму приходили неясные видения хрустальной сферы с девушкой, заключённой внутри. Он поделился этим с астрогатором Димитри, и тот, помыслив логически, заключил, что Боро видит именно Лиру. Он попросил африканца попытаться установить связь с ней, и африканец вошёл в состояние транса, уединившись в хрустальном гроте. Как известно, горный хрусталь славится своими свойствами проводника ментальных импульсов.
И вот Лира слушала его позывные. К ней возвращалась уверенность, силы сопротивляться натиску хорон-за.
- Мы внутри земли, - продолжал вещать ей Боро. - Посмотри и увидишь. Внизу, внутри земли, где золотые туманы. Иди на зов. Иди на зов!
Где-то в области сердца Лира почувствовала, как разворачивается горячая спираль. Частичка её покинула тело и устремилась прочь с корабля, пронеслась над усеянной трупами и пеплом долиной и нырнула под землю. Там, обходя по узким тропкам гранитные массивы, она неслась мимо кристаллов и диковинных садов, наполненных радужным светом от мха и грибов, мимо глаз молчащих наблюдателей в белых мантиях, мимо туманных пропастей и навесных мостов, мимо гигантских вращающихся колёс, подвешенных к потолкам пещер. И эта частичка увидела огромный свисающий вниз, в бездну, сталактит. Внутри него ветвилась сеть каналов, подобно капиллярам, заполняющих тело. В одном из этих капилляров располагались залы с людьми. И от туда неслись самые горячие потоки, притягивающий эту частичку. То были Димитри, Тибр, Клим Забелин, доктор Мазерс и, служащий передатчиком и маяком Боро Кад Ум. А затем частичка, точно электроволна радара, отражённая от искомой поверхности, понеслась обратно. Через пещеры и своды, мимо кристаллов и пропастей, через долину дыма, возвращаясь в самое сердце Лиры.
Лира встрепенулась, и пришла в себя. Перед ней находилось всё тот же узел корней, принявший форму младенца. Но иллюзия рассеялась, и Лира глядела на силуэт ребёнка именно как на порождение чудовища. Она вскочила на ноги и, что было сил, бросилась мимо щупальца в сторону отворённой стены корабля. Перед ней была стена высокогорного форта. Ей было уже не впервой кидаться с обрыва -- переживание предыдущего видения сделало её решительней. Она оттолкнулась ногами от тверди корабельного пола, и горячий ветер ударил ей в лицо. Затрепетала белая накидка, спутанные волосы облепили лицо, и она полетела вниз.
Но в падении она не потеряла чувства координации, и, вовремя среагировав, схватилась за белёсую лозу. Ладони обдало страшным жаром, дошедшем до локтей. Так бывает, когда скользишь вниз по канату, не размыкая сжавших его рук. Она чувствовала влагу с обожжённой трением кожи ладоней. Она закричала, но не ослабила хватки. И повисла на белом корне, судорожно обвив его ногами.
Спуск предстоял долгий -- утёс, на который забирался белый корень уносился ввысь, насколько хватало глаз. Внизу Лира увидела долину с узкими жилками реки. Такой спуск у иных альпинистов мог бы занять полдня. Но Лира готова была на всё, лишь бы не угодить снова в лапы хорон-за. Она не думала о тяготах предстоящего спуска, зато перед глазами вставал образ ужасающего младенца, сплетённого из пульсирующих нитей, а в ушах теперь помимо свиста горячего ветра стоял всё ещё его надсадный плач. Голос Боро же слышался далёким эхо, однако, теперь в нём звенели нотки воодушевления и даже радостный смех -- африканец понял, что его услышали, что сигнал достиг цели и вызвал верную реакцию. То была радость целителя, вытянувшего больного из летаргического сна, в чёрной утробе коего растворяется душа спящего, радость шамана, древняя и уверенная.
По лозе, за которую ухватилась девушка, прошлась живая дрожь. Лоза принялась опускаться. А далеко внизу буграми ходили волны белёсой субстанции. Целое море клокотало в некогда песчаной долине.
Коленом Лира ударилась о выступ в скале, из раны тут же выступила густая тёмная кровь. Каменный скол острым гребнем выпячивал на целый метр из стены. Но это было как раз то, что нужно Лире. Она раскачалась на корне и спрыгнула на выступ. Тут в отвесе горы было небольшое углубление -- очевидно, выбоина, оставленная осадным орудием. Сверху занавесью свисали корни, из-за которых еле-еле проглядывало сиреневое небо и клокочущая живыми буграми долина.
Но это не было даже временным покоем. В глаза бросился один холм, выделяющийся в долине из общей корневой паутинообразной массы. Холм этот целенаправленно полз к стене форта, в расщелине которой притаилась девушка. Да и цветом он отличался, белея, точно снежная вершина посреди желтеющего поля. Сердце Лиры снова безумно заколотилось -- она ощущала импульсы, передаваемые этим образованием, словно то пыталось выйти на контакт или даже просто нащупать в пространстве притаившуюся жертву.
Холм подобрался к самой стене, и Лира уже не могла видеть его со своего карниза. А в следующий миг прямо перед её лицом появился гигантский змей. Точнее, существо, сравнимое разве что с ним. Змей вытянулся из белёсого клубка. Сам он был того же ослепительно снежного цвета со множеством красных глаз без зрачков. У змея не было пасти -- из продолговатой морды торчало жало. Он покачивался, словно шатаемый ветром канат. Да и высота, на которую вытянулось его тело, была достаточной для совершения прыжка с парашютом. Но в этом раскачивании скрывалась готовность к броску атаки.
Лира вжалась в холодную неровную стену. Она была мышью, загнанной в клетку, и не представляла, что теперь делать. Однако нечто глубинное, изначально женское в ней противилось происходящему, тому, о чём говорил ей Ванг. Она была готова скорее умереть, чем заполнить чашу своего тела медленным ядом белого корня.
Но трудность была даже и в этом! Ей уже один раз пришлось кинуться с обрыва, и это помогло избежать ряда других неприятностей. Но не на сей раз. Путь к обрыву сторожил змей, позади холодел недвижимый камень. И времени думать не было -- змей готовился к броску, вынюхивая свою жертву за занавесью белёсых корневищ. Корневища подались в стороны, словно по его команде, и он уставился прямиком на Лиру. И в тот самый миг ей вновь начали поступать мысленные сигналы от находящегося в трансе шамана Боро:
- Отруби ему голову! Отруби! - настойчиво повторял он. - Нечего будет бояться. Отрубленной головы не боятся.
"Чем же я отрублю ему голову?" - подумала Лира, оглядываясь. Но на карнизе не было ни ножа, ни кристалла или острого камня. И вдруг змей бросился на неё. Молниеносно протиснувшись меж корней, он выпустил из конца жала туман. Лира успела набрать воздуха в лёгкие и задержать дыхание. Она понимала, что стоило ей вдохнуть отравленной взвеси, и она больше не хозяйка своей судьбы.
Змей приник вплотную к ней, уперев жало ей в живот. По жалу пробежался электрический голубоватый разряд.
