Мэри Расселл - Птица малая
Когда она пригласила Эмилио на субботний ужин, он с почти естественной небрежностью предложил, чтобы она позвала также Джимми Квинна и Софию Мендес. Энн, отбросив опасения, согласилась. Чем больше гостей, тем веселее.
После Кливленда Эмилио не виделся с Софией, казалось, будто он ее сознательно избегает, – и, вероятно, это было близко к правде. Что ж, Энн знала, как превратить влечение в прочную дружбу, и полагала, что Эмилио на такое способен; она же была готова обеспечить для решения этой задачи нейтральную почву. А София? Эмоциональная анорексия – поставила Энн диагноз. Возможно, как раз это, вкупе с ее красотой, и притягивает мужчин. Джимми давно уже признался в своей влюбленности, не зная, что похожее воздействие София оказывает на Эмилио. И на Джорджа, раз уж зашла речь. И я не в том положении, чтобы жаловаться, подумала Энн. Боже, весь этот неуместный сексуальный пыл! Похоже, нынешним вечером наш дом будет затоплен феромонами.
Итак, решила Энн, запирая клинику в субботу днем, моя задача – постараться, чтобы вечеринка походила на семейную встречу, чтобы ребята ощутили себя кем-то вроде кузенов. Прежде всего, понимала она, нужно избегать обращаться с Эмилио и Софией или с Джимми и Софией как с парочкой. Помоги им, твердо сказала Энн себе, а затем держись в стороне.
В пятницу на этой неделе Джимми Квинн демонстрировал Софии ту часть своих обязанностей, которая включала Поиски Внеземного Разума.
– Эта ПВЗР – работа похожа на прочие наблюдения, но не относится к первостепенным, – сказал Джимми.
Надев шлемофоны и перчатки, они словно бы сидели перед старинным осциллоскопом – одна из странных шуточек инженеров виртуальной реальности.
– Когда антенна не используется для чего-то иного, ПВЗР проводит систематическое сканирование радиосигналов с других планет. Программа отмечает все, что смахивает на возможный ВЗ-сигнал, то есть сигнал с постоянной частотой, не относящийся к известным источникам вроде зарегистрированных радиостанций или военных передач.
– Насколько я понимаю, тут уже используются довольно сложные программы распознавания образов, – сказала София.
– Угу. ПВЗР-программы довольно старые, но добротные, а ИКА, заполучив аресибский телескоп, модернизировал оборудование, обрабатывающее сигналы. Поэтому система уже знает, как отсекать всякий хлам, исходящий от источников, которые не связаны с разумной деятельностью, – типа вибраций водородных атомов или звездных помех. – Джимми вывел на осциллоскоп пример. – Видите, как хаотично это выглядит? Это сигнал звездного радио. Он совершенно иррегулярный, а звучит вот так, – не разжимая зубов, Джимми издал хриплый трескучий звук, а затем вывел на дисплей новую картинку. – О'кей. Радио, используемое для связи, применяет постоянную несущую частоту с какой-нибудь разновидностью амплитудной модуляции. Замечаете разницу?
София кивнула, он продолжил:
– ПВЗР сканирует свыше четырнадцати миллионов отдельных каналов, миллиарды сигналов, выискивая в этом шуме образцы. Когда система выбирает что-то, то заносит в журнал время, дату, местоположение источника, частоту и длительность сигнала. Проблема в том, что журнал передач, создаваемый ПВЗР-технологией, нужно регулярно просматривать.
– Выходит, ваша задача – опровергнуть предположение, что передача является осмысленным сообщением.
– Именно.
– Значит…
Стило поднялось; вскинув один окуляр, София приготовилась принять следующую порцию информации. Джимми снял свой шлемофон и смотрел на нее, пока она прокашливалась.
– Можно мне сперва спросить кое-что? Это не займет много времени, – заверил Джимми, когда она вздохнула. – Почему свои заметки вы делаете от руки? Не легче ли ставить это на запись? Или печатать прямо в файл?
Он впервые спросил Софию о ее методах.
– Я не просто записываю то, что вы говорите. Слушая, я упорядочиваю информацию. Если бы я ставила сессию на запись, мне пришлось бы затем тратить на это столько же времени, сколько заняла сама беседа. И за годы я разработала собственную стенографию. Я пишу быстрее, чем могу печатать.
– О, – сказал Джимми. Это было самое длинное высказывание, которое он когда-либо слышал от нее. Не то чтобы светский треп, но уже как бы разговор. – Вы пойдете завтра вечером к Джорджу и Энн?
– Да. Мистер Квинн, пожалуйста, давайте продолжим. Снова надев шлемофон, Джимми заставил себя вернуться к дисплею.
– Итак, я начинаю с того, что проглядываю отмеченные сигналы. В наши дни многие из них оказываются закодированными передачами от наркофабрик, до которых отсюда не больше пятисот километров. Они все время перемещаются и постоянно меняют частоты. Обычно программы отсекают их, поскольку они слишком близки к Земле, но иногда происходит случайный рикошет передачи от астероида или чего-нибудь похожего, и сигнал выглядит так, будто пришел издалека.
Джимми стал пробираться сквозь журнальные записи, поневоле втягиваясь в процесс, разговаривая уже больше с собой, чем с Софией. Следя за ним одним глазом, она спрашивала себя, понимают ли мужчины, что они более привлекательны, когда увлечены работой, чем когда домогаются женщины. Стремление поработить едва ли может привлечь. И все же, с удивлением признала София, Джимми Квинн начинал ей нравиться, причем сильно. Она прогнала эту мысль. В ее жизни не было места сантиментам и не было желания поощрять чьи-то иллюзии. София Мендес никогда не обещала того, чего не могла выполнить.
– Занятно, – произнес Джимми. Сосредоточившись на картинке в окулярах, София увидела сигнал в форме стола.
– Видите? Сигнал, который возник из фоновых помех, держался примерно… дайте-ка взглянуть. Вот. Он длился примерно четыре минуты, а затем пропал. – Джимми хохотнул. – Как же, внеземной разум! Видите эту часть?
Он указал на плоскую вершину сигнала.
– Постоянная несущая частота с амплитудной модуляцией, – сказала София.
– Точно, – засмеялся Джимми. – Скорее всего, это местное. Вероятно, мы перехватили какую-то религиозную передачу с Огненной Земли, отраженную от нового отеля, который строит Шиматзу… Там, где стадион с невесомостью, – знаете?
Она кивнула.
– Что ж, в любом случае это позволяет показать, как я играю с предполагаемым ВЗ. Смотрите, когда сигнал изображается вот так, он напоминает пульс, – сказал Джимми, обводя верхушку «стола» электронным пальцем. – Далее. Я могу выделить лишь этот участок вершины пульса, вот так, и изменить масштаб амплитуды.
Он произвел изменения. Горизонтальная линия, до этого казавшаяся прямой, сделалась зубчатой.
– Видите? Амплитуда изменилась… совсем чуть-чуть, на самом деле. – Его голос упал до шепота. Это что-то напоминало. – Должно быть местный, – пробормотал он.
