Борис Петров - Колокол (СИ)
— Да, знаю, — спокойно ответил Матвей Федорович, — но Рашид, воплями тут бой не выиграть, тут надо их бить их же оружием.
Рашид утвердительно кивнул.
— Может, а? — Матвей Федорович подмигнул Рашиду.
— А давайте, не повредит.
Матвей Федорович достал и ящика стола три стопки и бутылку хорошего коньяка. Он одни движением разлил напиток по рюмкам и протяну две Рашиду.
Рашид взял у Олега стакан воды, и вложил ему рюмку.
— Ну, давайте за нас, — предложил Матвей Федорович.
— Нет, давайте за них, решается судьба не нашего мира, проговорил Рашид. Матвей Федорович кивнул, и все трое чокнулись рюмками и выпили. Олег протянул рюмку Матвею Федоровичу.
— Нет, больше нельзя. Через четыре часа Совет, если ты придешь туда пьяным, тогда шансов нет.
Я шел по коридору управления. Долгие, тяжелые, серовато-зеленые стены без окон, высокий потолок с ярко-белыми светильниками. Глубина коридора терялась в видимом пространстве, уходя далеко и стремясь слиться в единую зеленую линию стен.
Зал N8. Я посмотрел на табличку, оправил на себе костюм и посмотрел левым глазом в объектив сенсора. Дверь бесшумно отворилась, и передо мной открылся небольшой холл. По центру холла стоял письменный стол, за которым сидела секретарь Оксана. Увидев меня, она вскочила с места и подбежала:
— Ой, Николай Борисович, все такие злые сегодня. Нас что, закроют, да?
— Не знаю, Оксан, вот, сейчас и посмотрим.
— Да ладно Вам, Вы все знаете, — игриво улыбнулась Оксана.
— Это ты у нас все знаешь, — ответил я ей и потрепал копну рыжих волос. — Все собрались?
— Да, ждем только Второго Советника.
— Ну, этот всегда опаздывает.
— мы его в шутку зовем Наместником, — прошептала Оксана и засмеялась.
— Ты смотри другим об этом не проговорись, — погрозил я ей пальцем и рассмеялся. «Как же точно, со стороны виднее, что тут говорить». — Ладно, пошел я, пожелай мне удачи.
— Удачи! Так не может все закончится! Вот, это от нашего отдела Вам, — она протянула мне небольшой конверт. Я положил его во внутренний карман.
— Опять что-то задумали, вертихвостки?
Оксана смутилась и села за стол, периодически поглядывая на меня.
— Все будет хорошо, — я ей подмигнул и вошел в зал.
Второй Советник тяжелым взглядом смотрел на выступающего Матвея Федоровича. Советнику было жарко, он то и дело вытирал платком толстую шею, доклад явно досаждал ему, решение он уже принял, но протокол требовал выслушивать этих ученых. Он тяжело вздохнул и потянулся за очередной бутылкой воды. Налив стакан, он жадно пил, то и дело сверкая глазами на руководителя группы.
Я сидел в первых рядах и с интересом наблюдал за поведением советников. Первый Советник внимательно слушал докладчика, помечая что-то на полях материалов, которые мы готовили вместе с Еленой Андреевной всю неделю по ночам. Днем нас пытали чередой проверок, аттестаций. Надзорная комиссия искала в нашей работе любые недочеты, о чем скоро они доложат, вон как лоснится довольная морда инспектора. А поспать бы не мешало.
Матвей Федорович закончил и с улыбкой посмотрел на судей.
— Вы можете садиться, — сухо сказал Второй Советник. — А сейчас заслушаем доклад надзорного инспектора.
Инспектор встал, не торопясь вышел к трибуне и начал монотонно перечислять выявленные нарушения, ссылаясь постоянно на положения статей Основных правил.
От доклада инспектора Второй Советник еще больше заскучал, казалось, что он вот-вот заснет.
Третий Советник сидел спокойно. Он слушал, периодически он начинал постукивать пальцами по столу, потом внимательно разглядывал ручку.
Инспектор закончил и озарил нас улыбкой победителя. «Ну и чему ты радуешься? — подумал я — пиррова победа. Разгонят нас, вас тоже упразднят, вот ведь пес!». Елена сжала мой локоть. Я взял ее ладонь и легонько пожал.
— Ты уверена, что хочешь здесь быть? — тихо спросил ее я. Она утвердительно кивнула.
Секретарь собрания рылся в документах.
— Так, на допрос вызывается, — никак не мог найти нужный бланк, — вызывается…
— Не допрос, — жестко оборвал его Первый Советник, — мы не в суде.
Он посмотрел в свои записи и объявил:
— Елена Андреевна, проходите, пожалуйста, на трибуну.
Елена посмотрела на меня: «Надо — тихо сказала она и сильно сжала мою ладонь». Она встала и пошла к трибуне.
— Вам понятен вопрос нашего собрания? — спросил ее Первый Советник.
— Да.
— Вы имеете право отказаться.
— нет, я должна быть здесь.
— Еще раз хочу Вам выразить наше соболезнование утрате. Ваш отец был не просто ученым, он один из разработчиков, отцов основателей нашего проекта. Примите наши искренние соболезнования.
Елена понимающе кивнула, дав понять, что можно переходить к делу.
— Хорошо. Елена Андреевна, сколько лет Вы уже участвуете в Эксперименте?
— Десять лет.
— За этот срок Вас можно охарактеризовать как отличного специалиста, — Первый советник показал ей небольшую папку, — как бы Вы сами смогли бы себя охарактеризовать? В какой мере Вам удалось выполнить поставленные задачи, и что Вы, возможно, считаете своим упущением в проделанной работе.
— К чему он клонит? — тихо спросил меня Агафон. Я показал ему, чтобы он сидел молча.
Елена немного замешкалась, но, собравшись, начала.
— Как Вы уже сказали, мой отец был одним из разработчиков данного проекта. Я начал работу в проекте под его руководством сразу после защиты диссертации, — она помолчала. — Самым главным критерием качества моей работы всегда было мнение отца. Он всегда находил ошибки, недочеты, которые мы всегда вместе разбирали.
Елена замолчала. Ком катился к горлу. Сильно сжав стакан, она налила себе воды из бутылки. Первый Советник дал ей успокоиться:
— Ваш отец, Андрей Иванович, очень хорошо отзывался о Вас, — он достал лист из папки, — он характеризует Вас как хорошо подготовленного, эрудированного сотрудника, который может в экстренной ситуации принять верное решение. Из недостатков он, как не странно, указывает Вашу склонность не отклоняться от правил и действовать строго в рамках установленного порядка.
— Скажите, Елена Андреевна, как часто Вы нарушали Правила? — вошел в разговор Второй Советник.
— Я не отслеживала это, — просто ответила Елена Андреевна, — наша работа связана с огромными временными отрезками, невозможно помнить все.
— А вот машина может, — ответил Второй Советник, — так вот, Елена Андреевна, за десять лет Вашей работы Вы нарушили правила ровно 257 раз. Странно, не правда ли, как это соотносится с озвученной выше характеристикой?
