Андрей Писарцов - Отпуск в Средневековье
Последние мысли словно поставили меня обратно на мою традиционную колею мышления, из которой меня выбил своей медицинской практикой дед Всевед. Я облегченно вздохнул и встал, наконец, с надоевшего мне ложа.
Мне пришлось признать правоту Всеведа в том, что мне необходимо было полежать недельку – я чувствовал себя теперь необыкновенно легко. Однако верить во все его идиотские старческие идеи я не собирался.
После восьми дней отлежки я, наконец, вышел на улицу и огляделся по сторонам. Я невольно удивился и в то же время понял, почему за все время проживания у деда Всеведа до меня не донесся ни один человеческий голос и лишь шум деревьев на ветру, да иногда стук дождя по крыше дополняли то небольшое количество звуков, что я слышал на кровати. Все было просто – дед жил отшельником в лесу. Его низкая и немаленькая изба, сложенная из могучих бревен, стояла на просторной и светлой лесной поляне. Рядом с избой виднелся добротный сруб прочного и большого сарая. Между двумя строениями стоял еще один небольшой, сделанный на скорую руку шаткий сарайчик, из которого доносилось кудахтанье кур. Архитектурный ансамбль на поляне довершала массивная наклонная дверь погреба, видневшаяся в траве чуть в стороне от остальных построек. Со всех сторон поляна была окружена красивым и густым осенним лесом. Лишь в восточном направлении виднелась небольшая и петляющая просека, поросшая густой травой и небольшими кустами. Во всем этом пейзаже и в окружавшем поляну лесу была какая-то особенная черта, неуловимая сразу глазом. Лишь прогулявшись разок вокруг построек, я заметил, что на северной стороне поляны растут только ели, с южной стороны была очень живописная и светлая дубрава, а к западу от поляны рос красивый березняк. Все это придавало поляне особый и очень красочный вид. Посадка деревьев была словно специально кем-то задумана. Вся эта лесная картина радовала глаз, отчего неожиданно поднималось настроение.
Потянувшись, я вдохнул в себя чистый и прохладный осенний воздух. Его свежесть буквально пьянила меня. С чистого синего неба светило яркое солнце, однако оно теперь уже не грело, как летом, а лишь слегка касалось своими мягкими лучиками деревьев и земли. Дувший с севера прохладный ветер медленно раздевал дубы и березы, унося с них последние листья. Под ногами расстилался пестрый желто-красный ковер из опавшей листвы – судя по всему, был уже конец октября.
Мне очень понравилось это место, на котором стоял дом деда Всеведа. Пока я поправлялся, я постоянно прогуливался по окрестному лесу, изучив его досконально. Меня поразило то, что метрах в пятистах в любую сторону от поляны заканчивался живописный лес и начинались настолько непролазные буераки, что я начал сомневаться даже в том, что их можно преодолеть на нашем с братом супер-вездеходе.
III
Так прошла еще одна неделя. Дед Всевед пропадал где-то целыми днями, уходя из дому, когда я еще спал. Я же все это время гулял по округе, размышляя о своей дальнейшей жизни. Раны мои очень быстро затягивались, я на глазах стал поправляться и выздоравливать. Я вдруг понял, что и так задержался уже у деда Всеведа, злоупотребляя его гостеприимством. Надо было собираться в дорогу и идти обратно к городу Новограду-Залесскому – искать вездеход и своего брата.
Попутно на меня вдруг сошло прозрение, и я понял, что дед Всевед есть самый настоящий колдун. Все его странные действия и его отшельнический образ жизни как бы подтверждали эту мою новую версию. Может быть, Всевед поможет мне отыскать вездеход и, может быть, даже даст ответ на вопрос о том, где находится мой брат. Пора было расставить все точки над «и». Я решил, что сегодня же вечером поговорю с дедом и, если он мне ничем в моих поисках помочь не сможет, скажу ему спасибо за все и отправлюсь на поиски своего брата.
Однако деда несколько дней не было дома. Мне пришлось все эти дни его ждать. К этому времени уже опали с деревьев последние листья и начались долгие затяжные осенние дожди.
На улице целые дни стояла мерзкая холодная погода. Однажды вечером я сидел в избе и подбрасывал от нечего делать в печку дрова. Уже начало смеркаться, когда вдруг послышался стук копыт и на пороге появился дед Всевед в мокрой от дождя накидке. Он выглядел как всегда слишком энергичным для своего возраста – по-молодецки скинул накидку на лавку, посмотрел на мое задумчивое лицо, усмехнулся и начал готовить ужин. Он, казалось, понимал, о чем я в этот момент думаю, понимал, что я хочу с ним серьезно поговорить, однако молчал и вел себя так, как будто он ничего не замечал.
– Был все эти дни в ближайших деревнях, продавал свои снадобья и настои, – начал вдруг дед Всевед. – Да закупался едой да товарами всякими – зима на носу. Пора запасаться, тем более что мне эту зиму еще и гостя кормить надо.
Я смотрел на пылающий в печке огонь. От огня шел сильный жар. От него, если сидеть долго у открытой печки, лицо становилось всегда красным.
– Можешь особенно не запасаться, дед Всевед, – начал, наконец, я разговор. – Спасибо тебе большое за все, что ты для меня сделал. Скажи, чем я могу тебя отблагодарить за все. Завтра с утра я уезжаю на поиски своего брата.
– Знаю, я, Александр, какие мысли тебя сейчас занимают, знаю, что хочешь ты отправиться на поиски. Да вот только зимовать ты все равно у меня останешься, так что запасаться мне надо.
– Это почему ж это? Не отпустишь меня что ли?
– Да нет, отпущу. Видишь ли, держать насильно я тебя не могу, – сказал старик, задумчиво глядя в окошко, за которым кроме ночной мглы ничего не было видно. – Да вот только, не смотря на все свои желания, все равно останешься ты со мной зимовать. Это я знаю совершенно точно.
Я уставился на него совершенно не понимающим взглядом. Как это я останусь здесь зимовать, если держать насильно он меня не может и если я уже собрался в дорогу. Казалось, уже никакие обстоятельства не смогут изменить принятого мной решения. В это время дед Всевед достал из печи котелок с кашей, поставил ее на дубовый стол, положил рядом ломоть черного хлеба и разлил в глиняные чашки молоко.
– Садись лучше ужинать, – сказал, улыбаясь дед.
– Нет, подожди, дед Всевед, объясни, почему это я не могу ехать и почему это я останусь у тебя зимовать? – спросил я, беря в руки деревянную ложку и садясь за стол.
– Экий ты быстрый! Как только оправился, тут же на коня уже лезешь, собираясь, не подумав, нестись сломя голову туда, сам не знаешь куда, чтобы найти там то, сам не знаешь что! Так люди и поступают часто. Вместо того чтоб по уму, лезут на пролом куда-то, совсем не представляя, что из этого выйдет.
