Андрей Писарцов - Отпуск в Средневековье
Присев на колени, я попытался сделать жгут из рубахи. Однако кровь все это время неослабевающим напором била из тяжелой раны. Перевязывая руку, я вдруг почувствовал себя совсем дурно, голова закружилась, и я потерял сознание.
Часть 3
I
Очнулся я на удобной деревянной кровати в просторной и светлой избе. В голове медленно текли ясные мысли. Я приятно удивился тому, что я все еще не умер и что до сих пор не выжил из ума. Раны мои были аккуратно перевязаны и практически не болели, я лежал укутанный теплым шерстяным одеялом, под головой у меня лежала мягкая и удобная подушка. Я с трудом вспомнил последние свои сознательные моменты жизни и бой с волками. После стольких опасных приключений было еще удивительно, что я остался в живых. Еще более удивительным и загадочным казалось для меня то, как я попал в эту просторную избу с мягкой кроватью.
Из-за занавешивающего дверной проем куска льняной материи в комнату заглянул старикашка. Увидев, что я пришел в себя, он тут же исчез и через минуту появился в комнате снова, держа в руках большую глиняную кружку, из которой шел густой пар. Старик подошел к кровати, и я смог его теперь как следует разглядеть.
Это был старый худой тщедушный старикашка. На вид ему было лет девяносто – о таких часто говорят: как у него только дух в теле все еще держится. Однако, несмотря на свою старость, движения его были полны силы и энергии, удивительной для такого возраста. Руки у него совсем не дрожали, ходил он быстро и уверенно, словно это был мужчина в самом расцвете сил. Всю его одежду составляли простая льняная рубаха белого цвета и такие же широкие штаны. На старом морщинистом лице была аккуратная белая бородка, седые волосы копнами спадали с головы на плечи. Однако больше всего меня поразили глаза старика – в их глубине был какой-то еще совсем молодецкий задор, не свойственный старым людям, вместе с тем чувствовалась огромная воля и мудрость их обладателя. Такие глаза всегда говорят об умном и живом человеке. С таким человеком интересно общаться и у такого человека всегда существует особая притягательность к себе всего интересного, веселого и доброго, что живет на земле. Такой человек обычно очень открытый и доброжелательный, никогда не откажет в помощи, чем и притягивает к себе других хороших людей.
Улыбаясь, старик с интересом изучал меня.
– Эх, татарин ты, татарин, – смеясь, сказал он. – Кто ж это ночует в Древнем Полесье с потушенным костром! Ведь всем известно, что обитают в нем дикие звери и всякие создания, необычайно злые до всего заезжего.
– Где я? – спросил еще слабым голосом я.
– Ты у меня в гостях, – ответил доброжелательно старик.
– Как я здесь оказался?
– Вчера ранним утром я пошел собирать отцветшие бутоны Пестрого Поосенника, – начал рассказывать старик. – Это очень ценный для меня цветок, правда, собирать его можно всего лишь один раз в году в определенную ночь до полного восхода солнца. Так как цветка мне этого на год надо много, я собирал его всю ночь до утра и сильно углубился в лес от своего дома. Перед самым восходом солнца я вдруг услышал тревожное ржание коня, а затем и вой волков. Я понял, что какой-то путник попал в беду и поспешил ему на помощь. Правда, когда я подоспел, в тебе уже еле теплилась жизнь. Мне пришлось использовать все свое умение, чтобы спасти тебя от смерти. После чего я перетащил тебя к себе в избу.
– Вот оно как все просто, – щелкнул языком я, пытаясь встать с кровати. Однако тело тут же заявило о своем состоянии резкими приступами боли, и я отказался от затеи встать.
– Пока еще ты слишком слаб, чтобы вставать с кровати, – заметив мои безуспешные попытки, сказал дед.
Затем старик протянул дымящуюся кружку с каким-то ароматным напитком и сказал:
– На вот лучше, выпей. Это снадобье придаст тебе силы и поможет заживлению ран. Пока полностью не выздоровеешь, будешь жить у меня. А там уж посмотрим, что с тобой делать.
Последние слова я не понял, и хотел было переспросить, однако в это время дед сунул мне под нос свою дымящуюся кружку с напитком. Я взял обжигающую кружку в больные руки и, дуя иногда на горячее содержимое, не спеша выпил. Настой был сделан из неизвестных мне трав – запах был совсем непривычный и в то же время приятный, на вкус напиток напоминал очень крепкий чай, однако был слишком кислым для него.
После нескольких глотков настойки теплота приятно разлилась по моему телу, я сразу почувствовал прилив сил.
– Спасибо тебе, дед, – поблагодарил старика я, отдавая обратно пустую глиняную кружку. – Быть бы мне, наверное, уже мертвым, если бы ты не спас меня.
– Ну, будет тебе меня благодарить, лучше отдыхай пока. А то вон, тощий стал и слабый как молодая ощипанная осина!
Старик заразительно засмеялся. Я невольно улыбнулся ему в ответ. Этот дед мне определенно нравился. Ко мне стал медленно возвращаться мой оптимизм и интерес к жизни, потерянные еще в Новоградской темнице.
– Как зовут тебя, добрый человек? – спросил я.
– Люди величают меня Всеведом. А уж как меня действительно зовут, этого я и сам не знаю. Ну а тебя как величать, добрый молодец?
– Александр.
– Ну, вот что, Александр, отдыхай пока. А я пойду печку растоплю. Уже давно осень в наших краях стоит, ночи теперь холодные будут. А уж поговорить мы с тобой еще успеем.
С этими словами дед Всевед развернулся, и, не спеша, вышел из комнаты. Я остался лежать, размышляя о последних событиях и об этом странном деде, спасшем мне жизнь. Однако после выпитого напитка я вдруг начал часто и сильно зевать и, впервые за последние несколько месяцев, уснул здоровым крепким сном.
II
Тянулись дни. Дед Всевед тщательно следил все это время за моим здоровьем – по пять раз в день поил меня различными своими оживляющими снадобьями и приносил к кровати четыре раза в день поесть. Конечно, обеды были у него далеко не такие, какими меня кормил одно время княжеский колдун Теофаст – все было гораздо проще и без излишеств. Однако крестьянская пища деда была почему-то очень приятна на вкус, и я уплетал ее за обе щеки с большим аппетитом, часто прося добавки.
Через несколько дней я чувствовал себя уже хорошо, и хотел было встать с кровати и побродить по окрестностям, однако дед строго-настрого запретил мне вставать, пока он сам не удостоверится в моем хорошем самочувствии.
– Лежи пока, непоседа, – улыбаясь, говаривал он. – Твое хорошее состояние – это просто радость, приходящая к человеку после долгой болезни. Это все глупые выдумки твоего разума, который глух к телу и не чувствует его. Я увижу, когда твое тело действительно оправится и когда его основные члены излечатся. Только тогда можно вставать и двигаться. Простые люди не понимают того, что телу иногда надо как следует отдохнуть. Чуть раны зажили – они рвутся уже в бой. Глупцам кажется, что раз они чувствуют себя хорошо и не замечают на коже никаких увечий – значит все в порядке. Они не прислушиваются к голосу своего тела и остаются всю жизнь глухи к нему. Отсюда у них начинаются частые болезни и быстро приходит старость. Не повторяй же ошибки глупцов!
