Элизабет Линн - Сторожевая башня (Хроники Торнора)
— Тебе сошьют, — утешила Соррен Эррела.
Все мышцы ныли, но путь был пройден. Никогда он не бывал так далеко от дома. И это тревожило. Рука Эррела легла на плечо.
— Пойдем.
Райк поднялся через силу.
— Куда?
— В трапезную, — ответила Соррен. — Ты что, не голоден?
Пустой желудок сразу напомнил о себе. Они вышли на улицу. Ноги в мягких башмаках несли, как по воздуху. Запах жаркого и свежевыпеченного хлеба разносился вокруг, такой манящий после многих дней еды всухомятку. В окнах домика за колодцем горел свет, непривычно мягкий, не резкий и тревожный-факельный. В лицо Райку летела искра. Он отмахнулся, но искра не погасла и снова пролетела перед носом.
— Какого черта? — Райк всмотрелся в сумерки и увидел свою искру уже поодаль. Он кинулся вперед, нагнал ее, но искра ускользнула.
— Что это?
— Светлячок, — смеялась Соррен. — Летающее насекомое. У него хвостик светится, как фонарь.
— Не пытайся поймать его, — улыбался Эррел.
— Я хочу рассмотреть его.
— Погодите-ка. — Норрес остановилась и протянула руку.
Светлячок кружил над головами, мигая своим фонариком. Он нырнул вниз и опустился на ладонь Норрес, Райк затаил дыхание. Огонек в руке вспыхивал и гас.
— Огонь холодный, — сказала Норрес. Она встряхнула рукой, летучий фонарик расправил крылья и вспорхнул.
— Ты умеешь приручить кого угодно, — сказала восхищенно Соррен.
Трапезная помещалась в доме под островерхой крышей с прибитым к коньку шестом. Внутри мелькали тени. Непривычно мягкий свет исходил от масляных плошек, расставленных по столам. Столы были длинные, с лавками без спинок, как в Торноре. В большом камине пылали куски торфа. Пол был устлан камышом. У одной стены возвышалась стойка. На стенах не было ни гобеленов, ни оружия. На всех присутствующих были похожие одежды из хлопка и мягкая обувь. Некоторые прихватили с собой шерстяные плащи.
— Где нам сесть? — спросил Эррел.
— Где понравится. — Соррен указала на скамью:-Можно здесь. На четверых места как раз достаточно. Мы с Норрес принесем еду.
Гости Ванимы уселись. Сосед Райка поглядел с улыбкой. Главного стола в домике не было. Вернулись с подносами Норрес и Соррен. Принесли свинину и зайчатину, сыр и суп. Заправленный молоком, он оказался неожиданно вкусным. По столам стояли кружки и кувшины. В них на поверку оказалась вода, но Райк все равно выпил. Эррел о чем-то спрашивал Соррен.
— Тут все и едят, — отвечала девушка. — Наша пища-то, что мы выращиваем. По очереди работаем на кухне, сами печем, варим, чистим и моем. Пополняем рацион охотой и рыбалкой. У нас нет прислуги. В Ваниме все живут трудом и учатся.
— Чему? — спросил Эррел.
— Военному искусству, — ответила Соррен.
Рядом с улыбчивым соседом за столом сидела женщина с девочкой. Волосы ребенка были заплетены в две длинные косицы. Оглядевшись, Райк приметил девушку из конюшни и мужчину, которого видел на тренировочной площадке. Это было очень непривычное застолье. За едой негромко переговаривались. Не было ни господ, ни начальников. Один из прислужников оставил стойку и занял место за общим столом. Среди сотрапезников не было ни одного вооруженного. Все было ново и в то же время привычно, как новый башмак, сделанный по старой колодке. Что-то напоминало Райку его прежнее житье.
Желание выпить вина он утолил новой порцией воды. Эррел и Соррен беседовали. Вошел мужчина в сопровождении двух женщин. Шапка волос одной из них выдавала Маранту. Ей помахали из-за стола, и она оставила своих спутников. Двое других наполнили подносы у стойки и направились к незанятым местам. Ван, а это был он, сел безо всяких церемоний. Сопровождавшая его женщина устроилась рядом и оказалась девушкой-подростком. Волосы, обрамлявшие выразительное личико, были непокорны, как у Маранты, и трехцветны, как у Вана.
— Райк, — представил Ван. — Эррел. Моя дочь Амаранта. — Он отломил хлеба и обмакнул в мясную подливу, действуя быстро и изящно.
— Где устроились?
— В доме с голубыми ставнями, — ответила Соррен.
— Ага, — Ван налил себе воды.
Разговоры вокруг с его приходом поутихли. Принц наблюдал за ним, нянча свою больную руку. Райк внутренне подобрался и со стуком поставил локти на стол, обратив внимание окружающих.
— Что это, где мы находимся?
— Ванима, — сказал Ван. — Страна лета.
— А вы откуда? — спросила Амаранта. У нее были глаза Вана, но совсем не такие пронизывающие. Эррел улыбнулся девочке.
— Мы с севера.
— Там что-то случилось?
— Война.
— Вы потерпели поражение?
Эррел молча кивнул.
— Кто победил?
— Разбойник-южанин, — поспешно ответил Райк. Не хотелось, чтобы Эррел входил в подробности про Кола Истра.
— Не все на юге плохо, — заметил Ван. От стола он отодвинулся в тень, так ему было удобнее смотреть. — Вам знакомо южное слово «ши»?
— Нет.
— Да, — сказал Эррел. — Оно означает «равновесие».
— Ага, баланс. От него образуется слово «шири». Слышали его? — Эррел усмехнулся. — Ныне смысл этого слова искажен, им обозначают шута, дурака. Прежде за ним скрывалось другое понятие, обозначающее силу и власть.
— Танцор, — сказал Эррел.
— Откуда ты это знаешь, северянин? — Ван приподнял бровь.
— Из Карт Судьбы. Так называется одна из них, не имеющая старшинства. Ее еще называют дураком. Эта карта всегда в центре комбинаций, определяет смысл.
— Не знаю про это. — Ван задумался. — Слышал о Картах Судьбы, но никогда не видел их. Ученые юга считают танец священным потому, что танцор символизирует ши-равновесие нашего мира. — Ван раскрыл ладони и соединил кончики пальцев. — Шар-выражение целостности и равновесия. — Он перегнулся через стол к Эррелу, для которого предмет разговора был понятен и интересен. — Все находится в движении и уравновешивается: день-ночью, зима-летом. Созвездия появляются на небе каждое в свой черед. Наша жизнь совершается от рождения к юности, зрелому возрасту и смерти вне зависимости от нашего желания. Люди часто стремятся разорвать этот круговорот и нарушают равновесие. Искажают гармонию так же, как искажают смысл понятия шири.
— Чем нарушают?
— Воюют. Убивают. Вы спросили, что это за место… Здесь возвращаются к равновесию. — Ван усмехнулся. — По крайней мере, я надеюсь на это. Я обучаю воинскому искусству, которое не нарушает баланса, не приводит к гибели людей.
На Эррела эти речи, похоже, производили большое впечатление. Райк решил вмешаться:
— Что толку в схватке, которая не приведет к победе?
— Почему же не приведет. Только суть в том, чтобы одержать верх, не убивая себе подобных. — Глаза Вана сияли. — В убийстве нет искусства.
