Тед Деккер - Тьма
И правда, почему нет?
— Что тебе сболтнула черная шалтайка? Что-то про судьбу. Может, тебе надо было с черными связаться, а не с белыми?
— Нельзя. Они живут в черном лесу. А это запретная территория.
— Запретная? Ты сам себя послушай. Том, это же сон! Согласна, очень сложный сон, разветвленный, но все равно сон.
— Сон… Тогда откуда я все знаю? Куда девалась дырка с головы?
— Не знаю. Но знаю, что это, — она стукнула ладонью по приборной доске, — не сон! Сны у тебя еще те… Ты как-то узнаешь то, чего знать никак не можешь. Я это признаю. Более того, я это принимаю и поощряю. И говорю: давай, давай, еще… Но бежать, задрав хвост, в Бангкок, чтобы спасти человечество, не имея представления, как это сделать и что надо сделать, — извини. Сначала надо разузнать побольше.
Тем временем они добрались до развязки между I-25 и I-70. Впереди показался международный аэропорт Денвера.
— Все же ты признаешь, что информация важная и верная.
Она откинула голову.
— Что ж, не спорю.
— Значит, надо на нее как-то реагировать. Ты права, мне надо узнать больше. Но как? За рулем уснуть, что ли? И не можешь же ты меня постоянно накачивать пилюлями.
— Пожалуй.
— Маклрой ссылался на Центр контроля заболеваемости.
— Ну да…
— Что ж, давай, дунем в Атланту. Сколько у тебя денег?
Она подняла брови.
— Так прямо улететь в Атланту? Но я не могу бросить работу, не предупредив.
— Позвони в больницу. И, знаешь, звонить в этот Центр — не лучший способ привлечь их внимание. Им каждый день, должно быть, звонят десятки стебанутых. Надо туда лично заявиться.
— Не в Бангкок?
— Нет! В Атланту. В квартиру возвращаться опасно. Кто знает, сколько времени они будут ее пасти…
Она обдумала его фразу. Вздохнула, закрыла глаза.
— Ладно, — промолвила, наконец, Кара. — Атланта, так Атланта.
12
Как ни уговаривала его Кара, и как ни пытался он сам, в самолете ему заснуть так и не удалось. Сна не было ни в одном глазу.
Мало-помалу Кара избавлялась от сомнений в отношении Томаса. Правда, она все еще не до конца доверяла ему, особенно его фанатичной уверенности в предстоящем конце света. Но она прекрасно отдавала себе отчет, что сведения, которые он получал в своих снах, никакими иными средствами получить невозможно. Она снова и снова спрашивала себя, насколько реальна и адекватна преломленная его живым воображением информация. Выглядела она, прямо скажем, не вполне правдоподобно. Чего стоят его летающие белые мохнатые мыши!
Том отчаянно пытался обратить ее в свою веру. Где доказательства, что «Боинг», в котором они летели, не часть какого-то сумасшедшего сна? И кому судить, какая реальность убедительнее?
— Вспомни-ка, что отец говорил нам, когда мы еще пешком под стол ходили, — убеждал Том. — Все христианское мировоззрение базируется на альтернативной реальности. Мы воюем не против плоти и крови, а против приоритетов. Весь мир верит: то, что случается, происходит без нашего ведома, и мы не способны это увидеть и предвидеть. Таковы основы любой религии.
— Нет, я в это не верю. И ты тоже не веришь.
— А следовало бы верить! И не ради христианства, а вообще, как в основополагающий принцип. Почему нет?
— Потому что я не верю в призраков. Если есть Бог и если он создал нас с пятью чувствами, то почему он не показывается нам через эти пять чувств? А в снах смысла нет.
— Может, он нам и показывается, да мы его не видим. Не готовы к этому или просто не хотим. Может, не в чувствах дело, а в мозгах.
Она повернулась в его сторону.
— Какая разница! Вспомни, Том, кто говорил отцу, что вся его религия — несусветная глупость?
— Я бы и сейчас это сказал. Что изменилось? Но я настаиваю, что иную реальность следует принимать во внимание. Вспомни «Матрицу». Фильм. Все думают, что это так, а на самом деле все совсем иначе.
— Ну да, цветной лес и мохнатые белые летунчики — реальность, а все остальное — сон, игра воображения.
— Мохнатые белые летунчики вылечили мне голову и сообщили, кто выиграет дерби в Кентукки. И если уж выбирать между реальностями, я выберу эту. В том, другом мире обе реальности осмысленны. Эта в качестве прошлого, а та в качестве настоящего. В этой реальности другая реальность не имеет смысла, если эта реальность действительно реальна. Разве что она — это «реальное будущее».
— Все. Хватит! У меня уже голова кругом идет от твоих реальностей. Засыпай и решай ближневосточный кризис.
— Сейчас не до Ближнего Востока. Штамм Рейзон ударит раньше.
— Если его не остановить. Но возможно ли изменить будущее? Или, лучше сказать, изменить историю?
Том промолчал.
Через час с небольшим их самолет приземлился в Атланте, и еще полчаса ушли на улаживание различных вопросов. Кара должна была объясниться со своей больницей и наведаться в филиал банка, а Том — проверить расписание рейсов. К половине четвертого они встретились снова.
— Сколько у нас? — спросил Том, открывая дверь на улицу, к такси.
— У нас? На моем счету около пяти тысяч. Не припомню, чтобы ты на него что-то переводил.
Билет на вечерний рейс на Бангкок через Лос-Анджелес и Сингапур тянул на две тысячи. Весомо! Он нахмурился.
— Ты ожидал, что будет больше?
— Я ожидал, что у тебя тысяч двадцать.
— Три месяца назад так и было. Но я кое-что прикупила с тех пор. Пять тысяч нас вытянут, если не будем прыгать по Манилам и Бангкокам.
Такси подкатило к зданию Центра по контролю заболеваний в четверть пятого, за три четверти часа до окончания рабочего дня. Кара расплатилась с водителем и догнала Тома, направлявшегося к центральному входу в правительственное здание.
— Итак, какая у нас сейчас основная цель? — спросила она.
— Воскрешение мертвецов.
— А точнее не можешь?
— Заставить им нам поверить. Надо добиться, чтобы кто-то, обладающий реальной властью, согласился заняться этим проклятым штаммом.
Кара глянула на свои часы.
— О'кей.
Они вошли и направились к приемному отделу, отгороженному толстым оргстеклом и обозначенному соответствующими табличками. Да уж, на таблички это заведение не поскупилось! Том изложил цель визита рыжеволосой даме по имени Кэти — об этом тоже сообщали таблички, целых две: у окошечка и на несколько расплывшемся бюсте самой Кэти. Служащая известила, что их примет эксперт, и Том выразил надежду, что это произойдет сию минуту. Однако сначала ему вручили ворох формуляров с множеством граф и вопросов, не имеющих, на первый взгляд, ничего общего с инфекционными болезнями: дата рождения, номер страхового полиса, образование, размер обуви… Они отошли к мягким стульям, быстро заполнили анкеты и вернули их Кэти.
