Джон Кристофер - Долгая зима
– Сколько же за это платят?
– Пять фунтов в неделю.
– Судя по здешним ценам, на такие деньги все равно нельзя существовать.
– Это номинальная плата. Кроме нее, вам положены комиссионные за спиртное, чаевые – ну и так далее.
– Иными словами, – медленно проговорила Мадлен, – вы предлагаете мне заняться проституцией. Принять участие в удовлетворении спроса на тела белых женщин. Я не ошиблась?
– Миссис Картвелл, – возмутился Бейтс, – я вам ничего не предлагаю. Я даю вам ориентиры, чтобы вы смогли получить работу. А дальше – как знаете. Одним женщинам там приходится вполне по душе, другим – нет. Никто никого не заставляет: вам это может нравиться, а может и не нравиться.
Никто не принуждает вас соглашаться на работу или работать через силу. Во всяком случае, меня это уже не касается.
Эндрю встал. Мадлен последовала его примеру.
– Как насчет утраты комиссионных, мистер Бейтс? Вас это не заботит? – осведомился Эндрю.
На лице Бейтса появилась безмятежная улыбка.
– Мне платят твердый процент за то, что я направляю кандидатов. Пусть они берут расчет в тот же день – мое дело маленькое.
– Сутенерство за твердый процент, – сказал Эндрю. – Не так прибыльно, зато никаких хлопот. Хотя, наверное, ваше ремесло приносит неплохой доход, если вам удается обеспечивать ускоренный оборот.
– Если бы на меня могли подействовать оскорбления, мистер Лидон, я вышел бы в отставку с язвой желудка еще десять лет назад. Значит, вам не подходит эта работа, миссис Картвелл?
– Нет, – ответил Эндрю за нее, – не подходит. Спасибо за предложение. До свидания.
– Сядьте! – раздался резкий окрик Бейтса. Эндрю замер у двери. – Вернитесь и сядьте. Вы попали в большой город, в большую страну, и у вас здесь нет ни единой близкой души. Ни работы, ни крыши над головой. Так что не стоит отвергать с порога услуги моей компании.
Мадлен первой одумалась и снова села.
– Дело не в уязвленной гордыне, мистер Бейтс. Просто я решила, что ваши возможности по части оказания нам помощи исчерпаны.
Бейтс вскрыл пачку сигарет «Велосипед» и протянул ее через стол:
– Закуривайте. Не сомневайтесь, куплено на честные деньги, а не на доходы от торговли белыми рабами.
Дождавшись, пока они закурят, Бейтс продолжил:
– Думаю, у меня найдется для вас работенка в больнице, миссис Картвелл.
Лицо Мадлен просияло.
– В свое время я училась на медсестру…
Не торопясь с ответом, он вынул сигарету изо рта и снял с губы крупинку табака.
– В былые времена я курил «Бенсон и Хеджез». Хорошая сигаретка – моя слабость… Вам не придется ухаживать за больными. В медсестрах недостатка нет. Вам предстоит прислуживать в палате или мыть полы.
Мадлен пристально посмотрела на него:
– Сколько?
– Примерно восемь фунтов в неделю. – Он пожал плечами. – Конечно, не бог весть какие деньги. И никаких «деш»: все забирают сестры. Говорят, раньше за то, чтобы принести ночной горшок, брали пенс. Теперь это стоит минимум шиллинг. Доходит до полукроны, если больной при деньгах и ему очень приспичило. А все инфляция! – Он посмотрел Мадлен в лицо. – Только вам это без разницы. Они сами приносят горшки и забирают «деш». Вам остается мыть горшки. А еще скрести полы и прочее в том же духе.
– И это все ваши предложения? – спросила она. – Может быть, кому-нибудь требуется домашняя прислуга?
– Нет. Белых держат только для похвальбы, да и то не всем это по сердцу. К тому же предложение сейчас превысило спрос. Богатых негров не так много, как может показаться.
– Хорошо, – решилась Мадлен. – Согласна на больницу.
Бейтс черкнул что-то на обороте визитной карточки.
– Отдадите это секретарю. До вашего появления я успею с ней переговорить. – Он усмехнулся. – Комиссионных не надо: у Альфа Бейтса сердце тоже не камень.
– Спасибо, – сказала Мадлен.
– Вот бы нашлось что-нибудь и для меня, – проговорил Эндрю. – Не важно, что именно.
Бейтс поцокал языком.
– Обязательно. Только это будет непросто. Потом, вам ведь надо где-то жить?
– Надо, – согласилась Мадлен.
– Надеюсь, с этим не будет проблем. Только райончик бедноват. Очень бедный райончик… Ведь вам не по карману даже конура в Сбуте-Метта или Ябе. Пока придется ограничиться Икко.
– Икко?
– Так зовется на местном наречии остров. Лагос – это собственно город. Жилье будет обходиться вам три фунта в неделю – а совсем недавно оно стоило тридцать шиллингов. Когда вы его увидите, то не поверите, что там можно жить. Но придется согласиться и на это, поскольку у вас все равно нет выбора. Вам может показаться, что лучше жить просто под открытым небом, но это невозможно: полиция бдительна.
– Испытали на собственном опыте, – сказал Эндрю.
– Вот и славно. Всегда лучше не питать иллюзий, на каком ты свете. Йоханнесбург – единственное место в Африке, где есть что-либо подобное. Вам предлагается ветхая хибара, грязная и вонючая. Рядом пролегают сточные канавы. Говорят, там все-таки есть одно преимущество по сравнению с Йоханнесбургом: отсутствие мух. Мухи просто не выживают.
– Симпатичная картинка, – заметил Эндрю.
– Я не люблю ходить вокруг да около, иначе разочарование будет слишком сильным. Вам предстоит поселиться в негритянских трущобах, поэтому я пытаюсь с самого начала приучить вас к этой мысли. Там живет теперь немало белых, так что кое-где наводится чистота. Ничто не препятствует вам навести порядок вокруг своего жилища, однако это не приведет к снижению квартплаты. Наоборот, она может даже возрасти. – Бейтс покачал головой, отметая возможные подозрения. – Нет, владелец – не я. Я только собираю квартплату.
– Это единственное, что вы беретесь порекомендовать? – спросил Эндрю.
– Не просто единственное, а самое лучшее, на что вы можете рассчитывать исходя из своих капиталов. Там хотя бы закрыто с обоих концов. Бывают хижины, через которые ходят, чтобы спрямлять путь.
– Как мы туда попадем?
– Я нарисую вам план. Если согласны, то направляйтесь прямо туда, не мешкая. В принципе положено брать плату вперед, но я вам доверяю и готов подождать до конца недели. – Он добродушно оглядел их. – Могу даже одолжить вам пару фунтов, если вы совсем на мели.
– Спасибо, – ответил Эндрю. – Как-нибудь перебьемся. Мы можем кое-что продать.
Бейтс кивнул:
– Возвращайтесь, если станет совсем невмоготу. Хотя я далеко не всесилен.
* * *Они шли по кишащим толпами улицам под яростно голубеющим небом.
– Не будем унывать, – сказала Мадлен. – Что-нибудь да подвернется.
– Да, – согласился Эндрю.
Их глазам предстало обшарпанное белое строение с забранными тяжелыми решетками окнами первого этажа. Над дверью помещалась доска, заклеенная плакатами. На одном из них красовался чернокожий солдат с ангельской внешностью, выставивший вперед винтовку с примкнутым штыком. Надпись на плакате гласила: «ЗАЩИТИМ ЛЮБИМУЮ СТРАНУ!» На другом плакате был изображен поднимающий тучи пыли танк, перечеркнутый надписью: «КРЕСТОВЫЙ ПОХОД В ЗАЩИТУ АФРИКИ!» Над доской значилось красными буквами: «Вербовочный центр нигерийской армии».
