Стивен Кинг - Мертвая зона
– Давайте по очереди! – закричал Вейзак. – Поднимайте руки! Вы что, в школе никогда не учились?
Поднялись руки, и Джонни указал на Дэвида Брайта.
– Можете ли вы назвать это экстрасенсорным опытом, Джонни?
– Я бы назвал это предчувствием, – ответил Джонни. – Я как раз кончил делать приседания. Мисс Мэгоун подала мне руку, чтобы помочь встать, и я уже все знал.
Он указал на следующего.
– Мел Аллен, портлендская «Санди телеграм», мистер Смит. Это было похоже на картинку? Мысленное изображение?
– Нет, совсем нет, – сказал Джонни, хотя уже не мог вспомнить, как все было на самом деле.
– С вами такое случалось прежде, Джонни? – спросила молодая женщина в брючном костюме.
– Да, несколько раз.
– Можете рассказать нам о других случаях?
– Нет, пожалуй, нет.
Один из телерепортеров поднял руку, и Джонни кивнул ему.
– Бывали ли у вас подобные прозрения до несчастного случая и последовавшей за ним комой, мистер Смит?
Джонни заколебался.
Все вокруг замерло. Телевизионные юпитеры жарко светили ему в лицо, подобно тропическому солнцу.
– Нет, – сказал он.
Снова посыпался град вопросов, и Джонни беспомощно посмотрел на Вейзака.
– Хватит! Хватит! – закричал тот. Когда шум утих, он взглянул на Джонни. – Вы устали, Джонни?
– Я отвечу еще на два вопроса, – сказал Джонни. – А затем… На самом деле… у меня был трудный день… да, мадам?
Он показал на полную женщину, которая протиснулась между двумя молодыми репортерами.
– Мистер Смит, – спросила она громким, зычным голосом, будто идущим из трубы, – кто будет выдвинут в президенты от демократов в будущем году?
– Этого я вам сказать не могу, – ответил Джонни, искренне удивленный таким вопросом. – Откуда мне знать?
Снова поднялись руки. Джонни указал на высокого мужчину в темном костюме с лицом трезвенника. Тот сделал шаг вперед. В его облике было что-то чопорное и змеиное.
– Мистер Смит, я Роджер Дюссо из льюистонской «Сан», и мне бы хотелось знать, представляете ли вы себе, почему именно у вас открылся такой исключительный дар… если конечно, конечно, он у вас действительно открылся. Почему у вас, мистер Смит?
Джонни откашлялся, прочищая горло.
– Если я правильно понял… вы просите, чтобы я обосновал нечто такое, чего не понимаю сам. Я не могу этого сделать.
– Не обосновать, мистер Смит. Просто объяснить.
Он думает, что я их дурачу. Или пытаюсь дурачить.
Вейзак подошел к Джонни.
– Быть может, я отвечу на ваш вопрос, – сказал он. – Или по крайней мере объясню, почему на него нельзя ответить.
– А вы что – тоже ясновидящий? – холодно спросил Дюссо.
– Да, как все неврологи. Нам без этого нельзя, – сказал Вейзак. Раздался взрыв смеха, и Дюссо покраснел.
– Леди и джентльмены, представители прессы. Этот человек провел четыре с половиной года в коматозном состоянии. Мы, изучающие человеческий мозг, не имеем ни малейшего представления о том, почему Джон оказался в этом состоянии или почему из него вышел, и все по одной причине: мы не понимаем сути такого явления, как не понимаем и что такое сон или простой акт пробуждения. Леди и джентльмены, мы почти ничего не знаем даже о мозге лягушки или муравья. Можете меня цитировать… видите, я ничего не боюсь… так?
Снова смех. Вейзак им нравился. Но Дюссо не смеялся.
– Вы можете также меня цитировать, когда я говорю, что этот человек стал обладать совершенно новой или очень старой человеческой способностью. Почему? Если я и мои коллеги почти ничего не знаем даже о мозге муравья, как я отвечу почему? Могу, однако, обратить ваше внимание на некоторые интересные моменты, которые, впрочем, необязательно должны иметь какое-то значение. Один участок мозга у Джона Смита, правда, очень маленький, полностью поврежден… но для мозга все участки важны. Джон называет его «мертвой зоной», а там, по всей видимости, находится ряд элементов памяти. Все уничтоженные воспоминания, очевидно, были частью определенной «подгруппы» – туда входили названия улиц, проездов, дорожные знаки. Эта подгруппа составляет часть группы понятий, определяющих расположение предметов на местности. Небольшая, но полная афазия, судя по всему, затронула как языковые, так и зрительные способности Джона Смита.
В порядке компенсации другой крошечный участок его мозга, по-видимому, проснулся. Он расположен в районе темени. Это один из наиболее сложных участков «передового», или «думающего», мозга. Посылаемые им электрические импульсы совсем не такие, какими должны быть, правильно? И еще. Теменной участок имеет какое-то отношение к осязанию – в какой степени, сказать трудно – и расположен весьма близко к той части мозга, которая определяет и отождествляет различные формы и структуры. Так вот, по моим наблюдениям, «озарения» у Джона всегда вызываются предварительным контактом.
Тишина. Репортеры судорожно записывают. Телевизионные камеры, которые было придвинулись, чтобы показать крупным планом Вейзака, сейчас отъехали, чтобы в кадр вошел и Джонни.
– Так, Джонни? – снова спросил Вейзак.
– Мне кажется…
Внезапно сквозь толпу репортеров протиснулся Дюссо. Джонни подумал, что он собирается сделать какое-то опровержение. Затем он увидел, как Дюссо стаскивает что-то с шеи.
– Пускай продемонстрирует нам свои способности, – сказал Дюссо. Он держал медальку на тонкой золотой цепочке. – Посмотрим, что вы сделаете с этим.
– Ничего вы не посмотрите, – сказал Вейзак. Его седоватые густые брови грозно сдвинулись, и он воззрился на Дюссо, как пророк Моисей. – Это человек не цирковой факир, сэр!
– А что, если вы меня дурачите? – спросил Дюссо. – Либо он может, либо нет, верно? Пока вы нам тут рассказывали обо всем, я и сам подумал кое о чем. Например, о том, что такие парни ничего не могут сделать, когда их просят, а значит, им грош цена.
Джонни окинул взглядом репортеров. Они смотрели на него во все глаза, нетерпеливо ожидая ответа. Исключение составлял Брайт, у которого был несколько смущенный вид. Джонни вдруг почувствовал себя христианином, брошенным в яму ко львам. Они все равно будут в выигрыше, подумал он. Если я смогу сказать ему что-нибудь интересное, они получат материал на первую полосу. Если не смогу или откажусь, состряпают фельетон.
– Ну что? – спросил Дюссо. Медаль раскачивалась на цепочке, зажатой в кулаке.
Джонни взглянул на Вейзака, но тот с отвращением отвернулся.
– Дайте-ка ее сюда, – сказал Джонни.
Дюссо передал медаль. Джонни положил ее на ладонь. Это оказалась медаль с изображением святого Христофора. Джонни выпустил тонкую цепочку и, когда она с сухим шуршанием выросла желтой горкой на ладони, прикрыл ее рукой.
