Райдо Витич - Игры с призраком. Кон второй.
— Слышь, Купала, почто дитять Халене ставишь? — спросил разлегшийся на траве Велимир — детина здоровый, златокудрый. Наян, шибче Гневомира.
— От ты и вставай! — рявкнул Купала.
Мужчина лениво встал, подмигнул девушке, подходя:
— Побавимся что ль, воительница?
— Отчего б нет?
— Токмо за увечья, чур, не забижаться!
— Знамо дело, — щедро улыбнулась. Сон как рукой сняло — вот этот противник ровня. Можно силы не беречь:
— Вперед?
Ратники подобрались, затихли в ожидании знатной потехи.
Халена муху назойливую от уха отогнала, вплотную к Велимиру подошла и, мило улыбнувшись в лицо, наступила пяткой ему на ступню. Тот моргнул — что за прием затейливый? Хохотнул и хотел обнять девушку, медвежьей хваткой сжать в тиски. Увернулась, в ребра кулак впечатав. Мужчина попытался ее перехватить поперек талии, сгреб ручищей. Халена взбрыкнула: локтем под дых, ногой в коленную чашечку, вывернулась.
Велимир хохотнул, затылок почесал, оглядывая верткую. Шагнул, делая обманное движение, и словил противницу. Сгреб в охапку на землю ринул. Халена перевернулась на траве и подсекла его ногой. Тот на траву задом бухнул. Девушка хотела встать, да Вельимир ее за ноги схватил, обратно на землю укладывая, придавил своим весом и засмеялся в лицо, довольный победой и тем, что сама воительница под ним лежит. Халена фыркнула и ударила коленом в пах игреливому:
— Не шали, — выдохнула в вытянувшееся лицо мужчины. Пальчиками под ребра легонько ткнула и скинула Вельимира с себя. Вовремя: Гневомир уже буянить собрался — сжав кулаки, пошел к мужчине, с негасимым желанием поквитаться.
— Все, — успокоила его Халена, отряхивая с безрукавки травинки да соринки. Велимир тяжело поднялся, кудрями тряхнул и улыбнулся Гневомиру примирительно:
— Ох, и горяча посестра твоя.
Парень плечи расправил, гордо грудь выпятив:
— А то!
— Как ты меня? Куды? Ну-ка, показывай, — потребовал у воительницы.
— Точки в подреберье: вот и вот, — ткнуть хотела.
— Э-э, легче, — прикрыл руками бока.
— Как тогда показывать?
— Ласково, — хохотнул. — Ты ж все тыкнуть норовишь, а пальцы что иглы.
— Убирай руки, я осторожно. Вот сюда и сюда. Можно кулаком, но тогда до-олго отдыхать будешь.
— Ага? Эй, Лютабор, иди сюды, на те спробую!
— Сейчас, ага, нашел полоумного! — бросил тот, приподнимаясь на локте с травы.
Дружники заржали.
— На мне покажи, — подошел Трувояр.
Мужчина плечами пожал и ударил. Да не попал: парень в бок повернулся и локтем под дых врезал, а потом еще и толкнул, сделав подсечку. Велимир грохнулся:
— Ну, елки лохматые!
— Ай, молодца! — хлопнул по плечу Трувояра Гневомир.
Пока мужи дурачились да перепирались Халена пристально за дядькой Купалой следила — несся он прочь с борбища, в сопровождении брата Гнедка. А тот, девушка точно помнила, с Мирославом уехал.
`Значит, случилось что-то', - решила, предчувствуя неприятности. И взяв куртку с плетня, пошла с борбища к княжьему терему в надежде разузнать, что происходит.
Только к крайней избе подошла, как увидела Малика с Горуздом. Они спеша пронеслись к крыльцу, влетели в сенки, дверью хлопнув. Халена не на шутку встревожилась — неужели плохие новости? И без церемоний вломилась в горницу вслед за десничими. Встала у дверей, взгляд в мужей вперила, пытаясь по лицам определить, что к чему. А лица сумрачные — хорошего думать не приходится. У ведра с водой Гнедок собственной персоной стоит, жадно одну кружку воды за другой черпает, пьет. Вид у парня потрепанный, не только рубаха, но и лицо серое.
— Ну, ты-то чаво?! Звали тебя?! — хлопнул ладонью себе по ноге Купала, увидев девушку.
— А я незваная. Что случилось? — на Малика посмотрела. Тот кудрями качнул с хмурым видом, взгляд отвел. Горузд на место на лавке рядом кивнул:
— Проходь, Солнцеяровна, садись.
Странно, Купала и слова поперек не сказал, лишь губы поджал да вздохнул. Халена не села, а словно упала на лавку, чувствуя холод в груди — не к добру любезность десничего.
Гнедко губы ладонью оттер, повернулся к старшинам.
— Красная Горка горит. Кто жив остался, в Славле засел, — бухнулся на лавку без сил.
— Та-ак, — крякнул Купала.
— Мирослав что? — поддался к парню Горузд.
— Жив, но посечен шибко.
— Почему домой не привез? — севшим голосом спросила Халена.
— Не ехал, — лицо Гнедка совсем мрачным стало, взгляд потерянным. — Князья на него думают. Слух пошел, что он всех заманил в Красную горку.
— Вот те, язвить вашу в дышло!!
— Да не сказились ли они?!!
— На Мирослава наветничать?!! — громыхнул Горузд, поднимаясь.
— Тихо! — рявкнул Малик. — Толком узнать надобно, потом уж мечами брякать!
— Рассказывай подробно, — попросила Халена притихшего, поникшего парня. — Вижу — устал, но соберись, пожалуйста.
Тихий сочувствующий голос девушки подействовал на парня. Гнедко голову поднял, посмотрел на Халену жалобно, глаза потер, чтоб слезы сдержать.
— В Красной горке все собрались…
— Где она находится?
— У границы племен. От Горки едино, что до венедов, что до рывничан. Куделам, росничам, недалече и слехам, — ответил за парня Малик. — На то его и выбрали, что близко. Аймак надолго не оставишь — лютичи разор по все уреме чинят, дня без беды не случается.
Халена внимательно выслушала его, кивнула, принимая доводы, и к парню обратилась:
— Кто был?
— Верзеня, князь ургунов. Они по украю венедской земли стоят по сговору с ихним князем Светогором. Вестамир — куделы, Гойх даже приехал, хоть и не ждали.
— Кто он?
— Князь шулегов, сейчас у горцев сидит, ну — сидел…
— Кого не было из тех, кто знал о сборе?
— Ойхотар, старшой агров, не был. Но они завсегда сами по себе, с горцами лишь знаются да с холмогорами. Горцам встречу предлагали, но им не до нас, из семи кланов лишь Родика да Замира еще держатся. Остальные все были. Нет! Листавр за себя брата прислал — Дарика.
— Остальные все?
— Все.
— Живы?
Парень помолчал и то ли вздохнул, то ли всхлипнул:
— Рагдыня и Наяр погибли…
— Племя?
— Почихеды, улеги.
Мужчины зароптали: плохо, куда как худо. Если в их гибели Мирослава винят, знать быть мору. Племена-то горячие, бок о бок к мирянам стоят. Мало печали от лютичей, степняков да росков, теперь и свои в набег за князей погибших пойдут.
— Ранены?
— Мирослав, Дарик, Светогор.
— Как такое случилось?
— Темно было, в ночи прокрались. А все с усталости почивали. Мы, лютичи да росичи лишь и дозорили. А нет, всех бы как скотину порезали. Может тьма их была, может две. Суматоха, крики… Князья без байдан, сонные, дружники тож…
