Вогт Ван - Блеск грядущего
В этот момент кабина лифта остановилась, и дверь бесшумно откатилась в сторону.
— Могу ли я спросить у вас, сэр, — быстро перебил старшего мужчину Орло, — как вас зовут? Прошу прощения, что я вас не знаю. Ваше лицо мне знакомо, но…
— Да какие там еще извинения, — с улыбкой отвечал тот. — Всех знать и невозможно. Член Президиума Элдит Эптон.
Представившись, он слегка поклонился, вышел и скрылся из виду.
Орло же вышел из лифта гораздо медленнее. Он не мог знать или хотя бы представить, что эта встреча была не случайной. Основной ее целью было прощупать его и воздействовать на сознание: Ах, парень, как высоко ты взлетел, апартаменты на третьем этаже! Эти восторги должны были задурить юные мозги, отобрать остатки здравого смысла.
Семя было брошено, а он даже не заметил этого.
Когда Орло проходил по первому этажу, из-за этой «случайной» встречи он ставил ноги уже не так уверенно, как раньше. Его мысли, совершенно внезапно, опять вернулись к реальности. Член Президиума распознал в нем коллегу. По каким-то причинам диктатор благоволил к нему. А наверху осталась девушка с острым язычком и телом, сложенным из роз и орхидей.
«Почему бы мне, кипя энтузиазмом подумал он, не отправиться в Коммуникационный городок? И сразу же выяснить, можно ли мне войти в него, а потом выйти. А между делом осмотреться и выяснить, действительно ли там находится моя штаб-квартира. Ведь Лильгин говорил об этом со всей определенностью. Возможно, все это действительно окажется правдой».
Но вместе с этим в нем уже была какая-то иная цель. Другое место, куда следовало пойти, где уже следовало быть. Как вдруг все эти неосознанные потребности… застопорило… и они исчезли, прекратив свое существование. Все действия, поведение, сам смысл существования стали фальшивыми.
Но юноша чувствовал себя превосходно.
Член Верховного Президиума не мог передвигаться по Главному правительственному зданию анонимно, неузнанным. Орло не знал об этом, но во время ужина, когда за него поднимали тост и когда он отвечал на него, его снимали скрытыми камерами. Весь ход событий транслировался внутренней телесистемой, так что его видели все работающие во дворце.
На первом этаже повсюду были люди: военные и гражданские. Понятно, что здесь не было простых солдат, если, конечно, не считать охраны возле дверей. Те же, кто ходил по фойе, были обряжены в дурацкую униформу, предписанную «вооруженным слугам народа». О ранге каждого из них говорили погоны. Всего за три минуты Орло отдали салют три генерала и куча меньших по званию (но тоже могущественных) военных. Каждый из гражданских лиц, и мужчины, и женщины, когда Орло проходил мимо, внезапно начинали суетиться, затем кланялись и шли дальше.
Так что к тому времени, когда Орло направился по знакомому коридору в то место, где дворцовые помещения соединялись с Коммуникационным городком, он уже совершенно не был удивлен тому, что, увидав его, охранники вытянулись по стойке «смирно». В ответ на его вопрос офицер только отрапортовал: «Так точно, сэр!», а в ответ на пожелание: «И прекрасно, сэр! Я выделю взвод, чтобы провести вас, сэр!»
Через пару минут, двигаясь вместе с группой сопровождающих его солдат, Орло встретил двух вчерашних сотрапезников по столовой для ученых. Когда он вчера встретился со всеми, то смог запомнить имена Ишкрина, Питера Ростена и Андена Дьюреа. Правда, он помнил, где сидели эти двое, повстречавшиеся ему сейчас, но ни имен, ни кто из них чем занимается, восстановить в памяти не смог. (А это были: рыжеволосый МакИнтош и чернокожий биолог Юю, и сейчас они перегораживали проход.)
Орло никак не мог представить, как должно представляться его положение стороннему наблюдателю. Ему и в голову не могло прийти, что для этих двоих он выглядел, будто его конвоируют силой.
Он только заметил, как эти двое остановились. От изумления у них глаза полезли на лоб. потом они глянули один на другого. В этом взгляде, поскольку действовать нужно было очень быстро, было взаимопонимание, которое вырабатывается только за годы долгого общения.
Дело в том, что на всех участников вчерашнего обеда молодой человек произвел самое приятное впечатление. И эти обреченные люди, без толку прожигающие здесь свои таланты и жизни — во всяком случае, так думал почти каждый из них — еще вчера глядели на его юное лицо и дивились блестящему уму и им было жалко, что такой молодой и способный юноша попал сюда, к ним. Попал же он в секретный центр, где каждый узник еще таил в себе то, что осталось от борьбы за личное понимание жизни.
Вполне возможно, что если бы случайно встретившие Орло люди были посредственными личностями, то ничего бы и не произошло, но ведь они не были такими. Здесь находились исключительные, выдающиеся ученые. В Коммуникационном городке содержались высококлассные специалисты. Они умели думать, но умели и действовать.
Но сейчас двое из них не очень-то думали. Только чувствовали. И это было чувство мгновенного побуждения к действию, уже многие годы подпитываемое яростью и решимостью проявить ее. Эту решительность можно было бы объяснить тем, что каждый человек в экстремальной ситуации готовится защитить себя. И когда наши двое ученых понаблюдали за юношей, они решили, что он готов сражаться.
— Это уж слишком для меня, — сказал Юю. — Я не выдержу.
— Ах, сукин сын… — прибавил МакИнтош.
Они обменялись только этими двумя таинственными фразами. после этого каждый из них достал — только это и сохранилось впоследствии в памяти Орло — что-то из укромных мест своей одежды.
Когда же их руки появились на поверхности, в тот же миг совершенно рядом Орло почувствовал настоящий тепловой взрыв. Когда он беспокойно повернулся, идущий впереди него офицер издал страшный крик. Его вопль был заглушен грохотом нарастающего огненного вала. Орло поспешно отскочил, потому что находиться в пяти футах от пламенной лавины было абсолютно невозможно; даже в десяти футах чувствовался опаляющий жар. Когда же огненный клуб откатился по коридору футов на пятьдесят, он обнаружил, что стоит рядом с двумя учеными и рассматривает последствия. А поглядеть было на что.
Он сразу же заметил, что четверо сопровождавших его солдат лежат на полу и бьются в судорогах, напоминающих, скорее, агонию. Но что бы они там не испытывали, это уже никак не могло сравниться с тем, что пережил лейтенант, когда мрамор пола, по которому он шел, превратился в преисподнюю.
Через минуту огонь погас, оставив после себя лишь кучку пепла. Там, где лежал лейтенант, сейчас курилась лишь слабая струйка дыма. Через мгновение солдаты тоже перестали дергаться, застыв на полу.
