Уильям Гибсон - «Если», 1996 № 02
— Тяжелая у вас, экскурсоводов, работа, — сказал Пеггол вез Менк.
Рэднал хмыкнул.
Рэднал и Жозел вышли за пищевыми концентратами, а когда вернулись, в гостиной уже собрались все, и Эвилия ухитрилась отвлечь нескольких мужчин от Лофосы.
— Пожалуйста, свободная, — сказал биолог, передавая еду Тогло вез Памдал.
Никто не обращал на нее особенного внимания — обычная тартешская женщина в скрывающей все тартешской мантии, не то что практически голая иностранная штучка. Интересно, подумал Рэднал, не действует ли это ей на нервы. Женщины не любят, когда ими откровенно пренебрегают.
Если ей что-то и не нравилось, Тогло вез Памдал этого не показывала.
— Надеюсь, вы спали спокойно, свободный вез кробир? — Девушка даже не взглянула в сторону Эвилии и Лофосы. Никакого особого смысла она в свои слова вроде бы не вкладывала, что совершенно устраивало Рэднала.
— Да, надеюсь вы тоже, — ответил он.
— Более или менее — хотя не так хорошо, как до убийства моргафца. Жаль, что ему больше не рисовать — у него определенно был талант. Да ниспошлет ему Богиня в следующей жизни землю, воду и ветер — так, по-моему, молятся островитяне?
— Кажется, да, — кивнул Рэднал, хотя мало что знал о верованиях Моргафа.
— Я рада, что вы сумели добиться продолжения тура, несмотря на трагедию, Рэднал вез, — сказала Тогло. — Мертвому не помочь, а Низина великолепна.
— Действительно так, своб… — начал биолог. Потом замолчал и мигнул. Девушка использовала не формальное обращение, а обращение средней степени близости, говорящее, что она его немного знает и не находит отталкивающим. Учитывая то, чему она явилась свидетельницей в первую ночь, это было просто чудо. Рэднал не упустил удобный случай и с улыбкой поправился: — Тогло вез.
Когда через некоторое время он и Фер выносили упаковки от рационов в мусорный ящик, работник арка ткнул его локтем в бок и сказал:
— Я погляжу, женщины от тебя без ума, а, Рэднал вез?
Биолог ткнул приятеля в бок еще сильнее.
— Чтоб тебе утонуть в Горьком озере, Фер вез! От этой группы одни неприятности! А Носко вез Мартос вообще считает меня частью меблировки.
— Ну, тебе-то она не нужна! — рассмеялся Фер.
— Ладно, я просто ревную.
— Ты повторяешь слова Мобли, — ответил Рэднал. Чувство ревности, которое вызывала в окружающих его мужская привлекательность, было ему в новинку и, честно говоря, приятно щекотало самолюбие. Хотя по тартешским нормам слыть любителем плотских утех считалось неприличным — все равно что разбогатеть, нарушая закон. С другой стороны, Эвилии и Лофосе всякие условности, похоже, были глубоко безразличны. «Ну и что, — спросил себя Рэднал, — ты действительно хочешь уподобиться Эвилии и Лофосе?» Он хмыкнул.
— Ладно, давай двигай. Нам пора собираться.
После двухдневной практики туристы возомнили себя бывалыми наездниками. Они взгромоздились на ослов и почти без приключений вывели их из стойла. Пеггол вез Менк выглядел не менее встревоженным, чем его подручный, обыскивавший подсобные помещения. Свою белую мантию он аккуратно подобрал, словно боялся ее испачкать.
— Я тоже должен ехать на одном из этих животных? — спросил Глаз-и-Ухо.
— Вы же сами вызвались нас сопровождать, — отозвался гид. — Впрочем, ехать верхом вовсе не обязательно; вы можете идти пешком, ведя осла на поводу, только не отставайте.
— Благодарю вас, свободный вез Кробир! — Пеггол сверкнул глазами. Он умышленно не сказал «Рэднал вез». — Не будете ли вы так добры показать мне, как взбираются на эту четвероногую тварь.
— Безусловно, свободный вез Менк. — Рэднал сел на осла, спешился, снова сел. Животное наградило его укоризненным взглядом мученика, будто призывая в конце концов принять какое-то решение. Гид снова спешился, а раздавшееся фырканье осла истолковал как вздох смирения. — Теперь попробуйте вы, свободный.
В отличие от Эвилии и Лофосы, Глаз-и-Ухо сумел повторить движения Рэднала, тем самым избавив гида от необходимости сажать его в седло (к счастью, отметил про себя Рэднал, Пеггол не был стройным и поджарым, как узкоголовые девушки).
— В Тартешеме, свободный вез Кробир, я никогда не пользуюсь верховыми животными, — сухо сказал шеф Глаз-и-Ушей.
— В Тартешеме, свободный вез Менк, мне такое тоже в голову не придет, — отозвался Рэднал.
Группа пустилась в путь через десятину после рассвета. Рэднал предпочел бы выехать раньше, но, учитывая переживания предыдущего дня, лучшего ожидать было нельзя. Гид направил ее на юг, к долине в самом центре Котлован-Парка. Мобли, сын Сопсирка, уже обильно потел под своей соломенной шляпой.
Какой-то зверек юркнул в укрытие мясистых листьев пустынного молочая.
— Что это было, свободный? — спросил Голобол.
Рэднал улыбнулся.
— Жирная песчаная крыса. Это существо способно питаться растениями, накапливающими в листве соль. Жирные песчаные крысы широко распространены во всей Низине, особенно их много в районах, где влаги достаточно для оросительного земледелия.
— Похоже, вы большой специалист по этим тварям, Рэднал, — заметил Мобли.
— Мне хотелось бы знать о них гораздо больше, — ответил Рэднал. — Я их изучаю в свободное от обязанностей экскурсовода время.
— Терпеть не могу всех крыс без исключения! — заявила Носко вез Мартос.
— Ну, не знаю, — протянул Эпьтзак. — Некоторые экземпляры довольно симпатичные. — Супруги затеяли спор; никто не обращал на них внимания.
— Надо же! — хмыкнул Мобли. — Проводить все свое время, изучая крыс!
— А вы как зарабатываете себе на хлеб, свободный? — резко парировал Рэднал.
— Я? — Смуглое и плосконосое, лицо лиссонесца разительно отличалось от лица широкобровых, и все-таки биолог распознал мелькнувшее на нем выражение: маска человека, которому есть что скрывать. — Как я уже говорил, я приближенный нашего принца, да продлятся его годы!
Рэднал вспомнил, что эти слова действительно были произнесены и, возможно, даже отражали правду. Но не всю — внезапно осознал он.
Бснтеру вез Мапрабу на жирную песчаную крысу было совершенно наплевать. А вот листок, под которым та скрылась, его заинтересовал:
— Свободный вез Кробир, не могли бы вы объяснить связь между местными растениями и кактусами пустынь Двойного Континента?
— Собственно, никакой связи нет. — Рэднал одарил пожилого широкобрового неприязненным взглядом. Хочешь меня выставить перед всеми в глупом свете, да? — Их сходство проистекает из адаптации к одинаковым условиям. Эго называется конвергентной эволюцией. Если растения разрезать, сразу становится ясно, что они между собой никак не связаны. У молочая сок густой и молочно-белый, а у кактуса — водянистый и прозрачный. Рыбы и киты тоже походят друг на друга, но это потому, что они обитают в одной среде, а не потому, что они между собой в родстве.
