Дмитрий Изосимов - Метагалактика 1993 № 4
«Прощайте, Евгений, вы вели себя плохо. Мы никогда не встретимся — ни в этом ни во втором мире, а в третьем… (далее было тщательно зачеркнуто). Если вы немедленно покинете Гасана, то роботы сразу потеряют к вам интерес. Вы спасете себя — бегите!»
Я не обратил внимания на предупреждение, я задыхался от обиды, негодования: что я такого сделал плохого для нее! Слезы наполнили мои глаза — я уже ничего не видел перед собой, однако странная тишина в зале насторожила меня. Я оглянулся.
Актеры на сцене, бизнесмены во фраках и смокингах стояли или сидели в напряженных позах, выпуча глаза и зажимая себе носы, все прочие удивленно смотрели на первых. Так продолжалось секунд двадцать, потом послышалось чихание. Взгляды людей скрестились на мне. Я попятился. Фараон на сцене выхватил из-за пояса палаш и указал им в мою сторону. — Убейте его!
Чихающая толпа кинулась ко мне, но ее опередил Гасан. Он затолкнул меня в лифт и мы начали подниматься вверх, но вскоре лифт остановился, а свет на потолке его погас. Гасан с кряканьем пробил топором дыру в кабине и рывком распахнул ее. Мы выскочили в коридор. С лестницы вырвалась чихающая толпа, и мы понеслись по коридору как две белые тени. Около одной двери Гасан остановил меня и попытался открыть ее, но роботы в мгновенье оказались рядом. Мы снова кинулись вперед и по второй лестнице припустили вверх, а за нами метрах в десяти катилась воющая толпа.
Наконец мы выскочили на последнюю площадку, над которой в потолке виднелся черный люк. К нему вела узкая металлическая лестница. Гасан толкнул меня к ней.
— Поднимайся, я задержу их.
Он спустился на несколько ступенек вниз и принял на топор яростный удар фараона. Они загородили проход и остановили роботов.
Я взбежал наверх и поднял крышку, увидел над головой крупные яркие звезды, позвал Гасана и едва он выскочил, я немедленно захлопнул люк и задвинул засов.
Гасан, тяжело дыша, отбросил топор, посмотрел на наручные часы — оставалось двадцать минут до полуночи. Он поднял голову вверх и указал пальцем на желтую звезду.
— Она должна появиться через двадцать минут.
— Что это?
— Это поток энергии — он уже более часа пронзает вашу Вселенную, но если он появится здесь через двадцать минут, то нас уже не будет в живых.
Снизу в люк начали колотить чем-то тяжелым. Я поискал глазами пожарную лестницу, но Гасан отрицательно качнул головой.
— Нет. Они расстреляют нас. Ты им нужен живой, но и мертвый хорош.
Я сжал Гасана за плечи и, спокойно глядя ему в глаза, спросил:
— Объясни, что происходит?
Гасан скривился лицом.
— Это невозможно объяснить в двух словах.
Он снова глянул вверх и облегченно вздохнул — звезда уже была похожа на маленький диск Гасан оживленно схватил меня за руку.
— Станция увеличила скорость. через несколько секунд поток энергии будет здесь.
— И что потом?
— Потом я приму душ — измотался на вашей грешной Земле.
Рядом затрещали доски люка. Мы отступили в сторону и повернулись к нему спиной. Гасан протянул мне сигарету, щелкнул зажигалкой, я чуть склонился над огоньком, и вдруг заметил, как пестрые огни рекламы, что мелькали со всех сторон на короткое время заслонил ослепительный желтый свет и тотчас погас. А через долю секунды под моими ногами блеснули строчки улиц, и тут же город превратился в яркую точку, а в стороне, как на карте я увидел знакомые очертания Средиземного моря в окружении темных материков, где сверкали белые звездочки городов.
В следующий краткий миг в лицо мне ударило ослепительное Солнце, а голубая планета как мячик улетела в черную бездну. Тут же погасло и Солнце, превратившись в маленькую тусклую звездочку.
Я почувствовал, что теряю равновесие, замахал руками и куда-то начал падать, а мне во след раздался дьявольский хохот Гасана.
— Держись!
Глава третья
Едва ли прошла секунда после того момента, как планета Земля исчезла в глубине черного космоса, а я словно подрубленный упал вниз лицом на что-то плотное и прозрачное и с ужасом посмотрел в ту сторону, где скрылась моя голубая Родина. От сознания того, что я навсегда покинул Землю мне стало плохо. Точно так бывало со мной, когда мне было три года и я видел, что моя мама, не замечая меня, уходит куда-то быстрым шагом, а я растерянно глядел ей в след, потом падал на пол и пронзительно кричал, бил руками и ногами до тех пор, пока она не возвращалась. Но сейчас я лежал на прозрачном полу и боялся расплакаться, чтобы не потерять из виду маленькую звездочку, которая там, далеко, называлась Солнцем. Я безумно завидовал тем, кто в это время на Земле нежился в постели или болтался по городу, стоял в очередях за мылом — о как бы я хотел стоять целый год или даже десять лет в очереди за мылом. Я понимал, что это счастье, это блаженство стоять в очереди…
Но из-за моей спины молниеносно вылетали все новые и новые ослепительные звезды с кровавыми протуберанцами и вскоре они закрыли мое Солнце — из глаз моих хлынули слезы.
Я медленно поднялся на ноги, смутно заметил, что рядом стоят два кресла, а между ними столик с чашками кофе и газетами, а метрах в десяти от меня ухает под холодным душем Гасан.
Я сел в кресло, посмотрел вверх — белые точки звезд стремительно падали на меня и в долю секунды, страшно увеличиваясь, пролетали мимо. Всюду, куда бы я не глядел, происходило быстрое или медленное перемещение звезд, словно миллиарды светляков резвились в черной пустоте.
В моей душе было так тяжело, что казалось, будто жизнь покидает меня.
Ко мне подошел Гасан, одергивая на теле сафари и сел напротив, взял чашку с кофе, отхлебнул.
— С какой скоростью мы летим? — спросил я. Гасан огляделся по сторонам.
— Думаю — со скоростью один парсек в секунду, но это начальная скорость — мы разгоняемся.
— А какая предельная?
— Триллион парсеков.
— В секунду?
— Да, в секунду.
— И это все?
— Нет — есть гугол, а проще говоря, Станция может пронзить Вселенную в одно мгновенье, но для этого нужно погубить тоже гугол звезд, а это нецелесообразно… Во всяком случае ты дорого обошелся нашей планете.
— Циплятус?
— Нет — Центавру.
В моей разгоряченной голове никак не укладывалось то, что мы летим с огромной скоростью без всякого корабля.
Вдруг против меня появилось кресло, а мгновенье спустя я увидел в нем молодую женщину в белом костюме для верховой езды, в черных сапогах с высокими голенищами. Она закинула ногу на ногу, подалась вперед и положила на колено правую руку, в которой она сжимала короткий стек; левая рука свободно висела вдоль тела — это положение незнакомка не меняла во время разговора. Она была блондинкой с короткой прической. Меня поразили ее огромные глаза, в которых зрачки блестели и меняли тональность каждую секунду в зависимости от того, что она говорила.
