Александр Абердин - Минька, или Операция «Возмездие»
Если своего подопечного он натаскивал на дальновидение, пирокинез и ещё на силовой телекинез, который в нём прорезался к середине марта, не забывая впрочем о рентгеноскопическом зрении, которое развивалось у того очень уж медленно, можно сказать, что Минька бродил в полутьме. Для пирокинетических тренировок они использовали в качестве спортзала самое большое помещение в самом конце их подземного убежище, которое до этого дня использовалось в качестве коллектора и мусорной свалки. Оно было не только снабжено мощной блиндированной дверью, но к тому же имело ещё и пару окон. Правда, капитану Денисову пришлось их перестеклить, благо стекло у него имелось. Он нарезал несколько десятков стёкол, вставил их на место прежнего окошка, а Минька аккуратно и не спеша сплавил их вместе.
После первой же Минькиной пирокинетической тренировки вся та жижа, которая скопилась внутри коллектора объёмом на пять тысяч кубометров, сначала испарилась, а затем обратилась в тонкую золу. Хорошо, что окна и дверь были герметичными, а то они точно нанюхались бы всякой дряни в ходе этого первого натурного эксперимента. Ну, а после этого Минька был готов сутками напролёт расплавлять слитки стали в коллекторе пирокинезом, придавать им с помощью телекинеза, которым он овладевал быстро и главное наловчился проделывать очень ловкие трюки.
При этом единственный солдат-психкинетик с уверенностью в голосе заявлял, что он способен и на большее, но не собирается разрушать их убежища. В качестве примера он однажды взорвал боевой спутник прямо на орбите и его обломки упали в Индийском океане. Это была уже достаточно серьёзная заявка, и капитан Денисов остался доволен его работой, тем более, что он сам был свидетелем этого, так как Минька в числе прочего научился ещё и передавать ему телепатически то, что видел сам.
Всё это было хорошо, плохо было другое, как не бился капитан Денисов с Минькой, но тот очень слабо прогрессировал в рентгеноскопическом зрении, а со его телекинезом ему было только грузчиком на складе чугунных болванок работать, а не делать всякую тонкую и сложную работу. Сам Семён в телекинезе тоже достиг очень больших успехов и теперь, когда он брался за какой-нибудь ремонт, ему уже не были нужны почти никакие инструменты. Так же хорошо он прогрессировал и в области самолечения и даже умудрился построить себе такое тело, что любо дорого было посмотреть, Фидий с Микеланджело и все прочие великие скульпторы просто отдыхали. В один прекрасный день в конце марта, когда дело уже шло к весне, он окончательно понял, что из Миньки ещё очень не скоро получится хороший лекарь, капитан Денисов не выдержал и сказал своему подопечному:
— Минька, ты хочешь слезть с моего горба и стать нормальным молодым парнем или нет?
— Конечно хочу! — Громко воскликнул паренёк — Я что, по твоему, на дурака похож, чтобы не хотеть этого?
Семён потрепал его по голове и сказал:
— Значит так, медвежонок, может быть не за один час, и даже не за одни сутки, но я могу это сделать, но вот в чём беда, ты мне в глубине души или чисто подсознательно не доверяешь и потому закрыт от меня. В общем видеть тебя насквозь я вижу, но ни на какое моё воздействие твоё тело не реагирует и даже наоборот, оно мне сопротивляется, причём очень эффективно. Знаешь, Минька, мне даже кажется, что если бы я захотел вдруг причинить тебе боль, скажем ущипнуть за твою микрозадницу, с помощью телекинеза, то из этого ничего бы не получилось.
Твоё тело автоматически послало бы встречную волну противодействия и у меня из этого получился бы большой облом. Вот что я тебе предлагаю, Минька, сейчас мы пойдём с тобой в парилку и мы с тобой хорошенько попаримся, только совсем не так, как раньше. Нет, я снова развалюсь на полке, но ты не станешь брать в руки веник.
На этот раз я сам тебя попарю, телекинезом, а ты постарайся полностью расслабиться, сынок, и помни, в этом мире нет больше никого, кто любил бы тебя так же, как я.
Минька кивнул своей лобастой головой и ответил:
— Я это знаю, дядька Семён. Мне нужно будет сделать так, чтобы это знало и моё тело. Только тогда ты сможешь помочь ему вырасти таким, каким оно должно быть.
Так ведь?
— Так, Минька. — Сказал капитан Денисов — Ты сейчас похож на заархивированный файл и мне просто нужно включить программу и разархивировать, развернуть тебя.
Сил у меня на это хватит, да, и время у нас пока что есть. Атлантийцы с америкосами вроде бы сейчас попритихли, видимо готовят какую-то очередную гигантскую пакости или у них случился какой-то большой затык, но не те эти сволочи люди, чтобы не найти, как его преодолеть. Поэтому давай в том числе займёмся и тобой, медвежонок. С твоими ногами я торопиться не стану, но и они тоже у тебя начнут расти. Главное, чтобы у тебя выросла вся требуха, она ведь в тебе вся есть, только в зачаточном, недоразвитом состоянии, но я с ней достаточно быстро разберусь. — Говоря так, Семён вошел в предбанник и включив тэны на полную мощность, стал раздеваться, продолжая объяснять — Сейчас для меня самое главное, Минька, это доказать твоему настороженному телу, что я твой друг и меня не нужно бояться, а дальше всё пойдёт, как по маслу. Вот, смотри, здесь у меня на ноге были шрамы. Не очень большие, на мне всегда всё зарастало, как на собаке, но всё же были. Граната разорвалась буквально в трёх метрах от меня и три осколка, каждый в мизинец величиной, мне в ногу угодили. Видишь, от шрамов не осталось никакого следа, это я сам себя залечил. И рубцов на мышцах тоже никаких не осталось.
Семён, говоря всё это Миньке, пустил в ход своё самое главное оружие, — включил на полную мощность свой приятный, чуть рокочущий баритон с едва заметными, гипнотизирующими обертонами, проговаривал слова с какой-то особой, чуть ли не магической ритмикой и то понижал, то повышал голос, завораживая тем самым своего питомца. Он научился этому очень сложному приёму ещё в детстве. Ему было лет пять, когда однажды столкнулся во дворе дома с громадной собакой и сумел её так приболтать, что та потом не захотела от него уходить и даже зарычала на хозяина, стоило тому только повысить голос. Вот тогда-то Сенька и понял, что он не такой, как все остальные дети, ну, а поняв это, стал мало-помалу эксплуатировать свой дар в корыстных пацанячьих целях, заговаривая зубы сначала воспитательнице в детском саду, а затем и учительнице в школе, но взрослые это сразу просекли и быстро научились с этим бороться. Вообще-то бороться с этим они не могли, а потому просто либо брали и уходили, либо переходили на крик.
Его родители, когда им впервые пожаловались на их сына, сначала не поверили его учительнице, а потом объяснили Сенечке, что так поступать не красиво. Отца и мать он любил, а потому дал им честное слово, что не станет убалтывать взрослых, чтобы избежать наказания или ещё каких-либо неприятностей. После этого маленький Сенька использовал такую свою способность только для того, чтобы приболтать какого-нибудь хулигана, ну, а когда он повзрослел, то понял, что обладает очень мощным оружием, о котором ему будет лучше всего помалкивать и уже никогда не пускал его в ход без лишней надобности, и, уж, тем более, не испытывал его на особах противоположного пола. Отец Семёна, который уделял его воспитанию много времени, хотя и был военным, говорил ему, что хочет видеть его только благородным рыцарем и что другой сын ему просто не нужен. Поэтому требования он предъявлял к нему очень высокие, если и вовсе не завышенные, заявив однажды, что Семён должен обязательно стать офицером, защитником Родины.
