Роберт Шекли - Лабиринт Минотавра (сборник)
– Лумис, хватит играть у меня на нервах! На меня уже и так люди смотрят. – Диалог Лумиса и Кромптона проходил неслышно, само собой разумеется, но на лице Кромптона, особенно в глазах, отражались возникавшие во время разговора эмоции, и в самый разгар беседы лицо его дергалось, словно счетчик спидометра. – Давай спокойно закончим обед, а потом обсудим, хм… все сразу.
– Что значит все сразу?
– Только то, что я сказал.
– Кромптон, уж не хочешь ли ты отлучить меня от вновь обретенной религии?
– Ни в коем случае. Я просто считаю, что мы можем прийти к согласию… хм… по всем вопросам. Давай есть суп.
– А что за суп?
– Куриный бульон с ячменным отваром. Ну попробуй хотя бы.
– Ладно, только бисел.[27] Но если ты думаешь, что это значит, что…
– Потом, потом потолкуем, – сказал Кромптон. – А теперь, пожалуйста, ешь суп.
Дальше обед проходил спокойно, только при переменах блюд Лумис неустанно поминал свою еврейскую маму. Покончив с обедом, Кромптон расслабился, задремал и в рассеянности упустил контроль над телом.
Лумис ловко воспользовался случаем и тотчас вступил в разговор со смешливой рыжеволосой дамой за соседним столиком. Она оказалась женой дизайнера по шлюзам с планеты Дрюиль V, а на Йиггу летела к родителям отдохнуть. Звали ее Алиса-Джун Нети. Небольшого роста, очень живая, с сияющими глазами и стройной, но округлой фигуркой, она тоже скучала в этом долгом космическом путешествии.
Отстраненный, витающий в облаках Кромптон затуманенным взором наблюдал за развитием интимных отношений, за их подмигиваниями и кивками, жестами и легкими, не всегда пристойными намеками. Вскоре они уже танцевали, а потом Лумис великодушно отступил и предоставил Кромптону контроль над телом. Кромптон нервничал, краснел, ноги порой не слушались его, но он был безмерно доволен собой. И обратно к столику провожал ее уже Кромптон, и поговорил с нею немного тоже Кромптон, и Кромптон касался ее руки, в то время как вероломный Макиавелли-Лумис посматривал на них со стороны.
В три часа ночи по корабельному времени бар закрыли. После прощального обмена любезностями с дамой Кромптон, пошатываясь, добрался до своей каюты на палубе Б и, счастливый, свалился в койку. Это был самый веселый день в его жизни. И теперь ему хотелось поваляться в постели и посмаковать свои впечатления.
Но это не входило в намерения Лумиса.
– Ну? – спросил Лумис.
– Что?
– Быстренько посикаем и – вперед! Нас же пригласили!
– Я не слышал никакого приглашения, – сказал озадаченный Кромптон.
– Она же недвусмысленно назвала номер своей каюты, – сказал Лумис. – А если учесть события этого вечера, то это было даже не приглашение, это было требование.
– Неужели все так и делается? – спросил Кромптон.
– Да, обычно именно так.
– Не могу поверить!
– Честное слово, Элистер, уж у меня-то есть опыт в этих делах. Так пошли?
Кромптон заставил себя подняться, но тут же снова свалился поперек постели.
– Нет, не хочу… не могу… То есть я хочу сказать, у меня нет…
– Да в таких делах отсутствие опыта – вовсе не проблема, – сказал Лумис, усаживая Кромптона на кровати. – Природа щедро помогает всякому раскрыть тайны важного, с ее точки зрения, акта, который совершают все живые существа, оказавшись вместе. Должен обратить твое внимание на то, что бобры, еноты, гремучие змеи, скарабеи и другие существа, не обладающие и сотой долей твоего интеллекта, легко справляются с тем, что тебе представляется непреодолимым затруднением. Ты не должен унижать род человеческий, Эл!
Кромптон встал, вытер пот со лба и сделал два нерешительных шага по направлению к двери. Потом вернулся и снова сел на кровать.
– Нет, это невозможно.
– Но почему?
– Это неэтично. Молодая леди замужем.
– Женитьба, – стал спокойно объяснять ему Лумис, – как свидетельствует вся история гомо сапиенс, изобретена совсем недавно. Задолго до этого существовали мужчины и женщины, и, соответственно, были между ними и определенные сексуальные отношения. Законы природы всегда выше и сильнее законов человеческих.
– И все же я считаю это аморальным, – вяло сопротивлялся Кромптон.
– Но с чего ты так решил? – удивился Лумис. – Ты-то не женат, а значит, твои действия ни у кого не могут вызвать нареканий.
– Однако молодая леди замужем.
– Да, замужем. Но это ее проблемы. В первую очередь она человек, а вовсе не собственность своего мужа. Богом ей дано право распоряжаться собой, и мы должны уважать это право.
– Мне такое и в голову не приходило, – сознался Кромптон.
– Итак, это по поводу жены. А что касается мужа – раз он ничего не узнает, он и не будет страдать. Более того, он даже выиграет. Алиса-Джун, чтобы загладить свою вину, будет с ним нежнее, чем прежде. Он все это отнесет на счет своей сильной личности, и его «я» воспрянет. Вот видишь, в результате всем будет только лучше и никто не пострадает. Разве это не замечательно?
– Все это пустая софистика, – проворчал Кромптон, снова вставая и направляясь к выходу.
– Давай, детка, – сказал Лумис.
Кромптон глупо ухмыльнулся и открыл дверь. И тут же, будто что-то ударило ему в голову, захлопнул дверь и опять улегся в постель.
– Ну что еще? – спросил Лумис.
– Твои доводы, – сказал Кромптон, – могут быть справедливы или несправедливы – не мне о том судить, у меня нет опыта в этих делах. Но одно я знаю точно; ничего такого я делать не буду, пока ты наблюдаешь за мной.
Лумис был ошарашен.
– Будь ты проклят, Эл! Здесь нет ни тебя, ни меня. Я – это ты, и ты – это я. Мы две части одного целого!
– Еще нет, – сказал Кромптон. – Сейчас мы всего-навсего шизоидные компоненты, два разных человека в одном теле. Потом, когда мы воссоединимся с Дэном Стэком и все трое сольемся в настоящей реинтеграции… Тогда другое дело. Но при нынешних обстоятельствах элементарное чувство приличия запрещает мне делать то, что ты предлагаешь. Это просто немыслимо, и оставим эту тему.
Лумис погрузился в гневное молчание. Кромптон разделся, натянул на себя пижаму и лег спать.
Глава 2
На следующее утро за кофе Кромптон заявил:
– Мне кажется, нам надо серьезно поговорить.
– Что у тебя на уме, дружище? – насмешливо спросил Лумис.
– Хочу напомнить, что нам предстоит важное и опасное дело. Мы должны разыскать и присоединить к себе Дэна Стэка, и как можно быстрее, поскольку наше положение сейчас в высшей степени ненадежно. И с этой минуты – никаких выпивок и развлечений, отложим все это до лучших времен. Сейчас у нас есть чем заняться. А повторения вчерашнего я не допущу. Тебе ясно?
