П Капица - Остров Панданго
Мануэль знал, что приготовления к побегу близились к концу, - об этом говорилось на последнем совещании в штабе. Группа подготовки доложила о завершении возложенных на нее задач, а штурмовой отряд, проведя ночные тренировки, ждал сигнала к началу действий. Неизвестен был лишь решающий день. Его не могли назначить, так как не знали, когда прибудет хоть какой-нибудь пароход. Но людей нужно было подготовить к выступлению в любой момент.
Прибыл Кончеро и внес оживление: он наступил на растянувшегося под кустом Жана.
- Миллион раз твержу: сначала посмотри - потом шагай! - негодовал француз.
Но он тут же сменил гнев на милость. Силач принес завернутые в листья маисовые пригарки. Все лежащие, а особенно Жан, обрадовались еде. Недавно Хосе исключил себя и Диаса из списка подкармливаемых, приказав распределять "добычу" только среди штурмовой группы.
Наконец на тропинке появился Реаль. Он почему-то остановился и стал вслушиваться.
По дорожке от первого поста шли два пьяных стражника; впереди Лиловый, а позади его толстый соотечественник, получивший от бразильцев кличку "Тосиньо"* ["Тосиньо" - по-бразильски - "свиное сало"]. Они громко разговаривали по-немецки.
- Даже в воскресенье никакой культуры! - жаловался Лиловый. - Эх, то ли дело у нас, дома! Воскресенье... приезжает бродячий цирк. Барабан гремит, девчонки грызут орехи, а мы сначала - шнапса, потом пива. Вечером обязательно драка. Вот была жизнь. Эх! - И он огорченно махнул рукой.
- Колотил же ты "профессора", - напомнил Тосиньо.
- Слабое развлечение! Кажется, я в кого-то загнал пулю?
- Промазал!
- Вот видишь! А ведь был когда-то первым стрелком. Любому пулю в глаз за тридцать шагов всаживал. Не веришь? Отмеряй шаги и становись! Не хочешь? Ну то-то!
Увидев на дорожке Хосе, он вскинул автомат и заорал:
- Эй, каторжник, пляши! Дарю целую сигарету. Пляши, пока я добрый.
- Плясать не обучен, - простодушно разведя руки как бы с сожалением, сказал Хосе. - А вот у нас бык был, честное слово, чечетку копытами отстукивал. Соображал лучше начальства.
- Я вижу, ты из ковбоев, они мастера рассказывать и гадать. А ну, гадай мне на руке, - потребовал Лиловый. - А то тут со скуки подохнешь. Чертовы пальмы, чертов остров и вы все - дьяволы!
- За гадание полагается пачка сигарет, - начал торговаться мнимый ковбой. - Я и без руки вижу, что ты тоже узник, хотя еще и не догадываешься.
- Твое гадание не стоит и окурка! Понял? Через неделю кончается мой контракт. Я отстукал здесь пять лет! Насквозь просолился и до костей прожарился. Уеду на родину, - надоели вы мне.
- Неужели думаешь, что тебя отпустят? Да никогда! Ты ведь в первой таверне проболтаешься. - Разыгрывая из себя простака, сказал Реаль и стал вглядываться в раскрытую ладонь Лилового. - И линии у тебя, как у любого из нас. Вы каторжники, только с автоматами. И срок у тебя не кончается. Прикажут новую бумажку подписать, - долго еще служить будешь. Не надейся, никуда не уедешь!
Стражники с изумлением таращили на гадальщика глаза. То, что говорил ковбой, походило на правду. Хосе ухмыльнулся: он знал, что бьет по самому больному месту. Каждый из них в душе опасался именно этого.
- Пять лет! Так говорится в контракте. Понял? - сказал Лиловый и, взглянув в сторону поста, оживился: - Видишь, чертов предсказатель, подходит судно?
Вдали показались огни теплохода, идущего к острову.
- Это наверняка сам полковник! - обрадовался стражник. - Я спрошу у него. И если ты врешь, то я тебя разыщу и заставлю до блеска вылизать мои парадные сапоги.
Мануэль заметил веселый огонек, мелькнувший в глазах Реаля. А Наварро помрачнел, - прибытие парохода не предвещало ему ничего хорошего.
Лиловый бессвязно продолжал выкрикивать:
- Я пойду... Я спрошу! Все знают, что срок кончается, пусть он не крутит. Где мои парадные сапоги? - вдруг рявкнул он, уставившись свирепым взглядом на Тосиньо.
- Твои дурацкие сапоги на твоих толстых ногах. По воде, что ли, пойдешь к нему? Утонешь. Для храбрости надо еще выпить. Пошли!
Схватив собутыльника за рукав, он потянул его за собой. Лиловый, вспомнив об обещании, вытащил из кармана пачку сигарет и швырнул их под ноги Реалю.
- На, чертов гаучо, кури!
Стражники удалялись уже не так покачиваясь, как прежде. Неожиданное гадание их, видимо, немного протрезвило.
Реаль подобрал сигареты и, подойдя к друзьям, стал угощать всех. Паоло, как страстный курильщик, моментально достал кремень и высек огонь.
Сделав глубокую затяжку, Реаль взглянул на низко нависшую вдали тучу, освещенную заходящим солнцем, и сказал:
- Через два-три часа эти тучи закроют все небо. Кто уверял, что сегодня не будет шторма?
- Я, - признался Паоло. - Ты выиграл.
- Нет; кажется, мы оба выиграли!
Реаль поманил к себе Мануэля, что-то шепнул ему. Тот моментально оживился и, позвав с собой Паоло с Паблито, поспешил к баракам.
Сидевшие на камнях Жан с Кончеро тоже получили распоряжение и ушли из рощи.
Издали донесся грохот цепей в клюзах: судно бросило якорь в проливе.
- Итак, сведения разведки оказались точными, - негромко сказал Реаль. - На остров приходят суда с большой грузоподъемностью. Чудесно, лучшего мы и не ждали.
Он повернулся к задумавшемуся Наварро. Ветер трепал черные кудри летчика, но тот как бы ничего не замечал. Он курил, глубоко затягиваясь.
- Любуешься закатом? - спросил Хосе.
- Закат великолепен и предвещает шторм, но мне нынче что-то не до красоты. Если прибыл полковник Луис, вряд ли придется любоваться завтрашним заходом солнца.
- Ну, до утра еще целая ночь, а они теперь стали длинные, - сказал Хосе, следя за стоявшим на рейде судном.
- Для кандидата на тот свет последняя ночь всегда коротка! - ответил летчик, продолжая жадно курить.
- Вы не различаете, сколько людей на той лодке? - вдруг обратился к нему Реаль.
Наварро, отличавшийся профессиональной остротой зрения, взглянул на большую шлюпку, покачивавшуюся вдали: она только что отвалила от судна, направляясь к пристани Бородавки.
- Двенадцать человек. Очевидно, команда судна. Нет, они в форме и с оружием. Новые стражники. - Бросив окурок, летчик продолжал: - Я благодарен вам, Хосе, за многое. Завтра, без сомнения, они пристукнут меня. Что ж, я сумею умереть. Но хотелось бы посоветоваться. Утром меня вызовут из строя и поведут на утес. Есть замечательный план! Когда проход откроют, я толкну стражника на провода электропояса и кинусь на второго... Я обзаведусь автоматом и буду драться до последнего патрона!
- Безнадежно! - осветил Реаль, вглядываясь в его решительное лицо. Когда выводят из лагеря, заключенный идет по проходу один и его держат под прицелом. Стоит сделать шаг назад - и вас прикончат. Здесь все предусмотрено!
