Генри Каттнер - Источник миров
Старик замолчал, переводя дыхание.
— Нам пора уходить. Объясни Альперу, что он должен делать, но не говори о последней части плана. Если он поймёт, что Птица от него ускользает, он откажется помогать. — Зэтри смущённо кашлянул. — Посмотри на меня, юноша. Только на секунду. Я не прошу у тебя прощения, я сделал то, что должен был сделать. Ты наша единственная надежда. Но поверь, мне бы очень хотелось пойти вместо тебя. Веришь мне?
— Верю. А о прощении и о том, что ты сделал, поговорим потом, если мне удастся выбраться. Теперь к делу, Альпер, я хочу… Альпер! Зэтри, разбуди его!
Альпер, ничего не понимая в разговоре, слишком долго глазел на цветной хоровод красок и сейчас стоял, безвольно опершись о стену, глядя перед собой абсолютно пустыми глазами. Хом начал трясти старика, пытаясь разбудить. Немного в стороне, прислонившись к стене, замерла Клей, никак не реагируя на происходящее. Выглядела она немногим лучше Альпера.
— Альпер! — снова позвал Клиффорд, всё ещё не рискуя кричать, — Альпер, ты слышишь меня? Проснись!
— Я не сплю, — неожиданно трезвым голосом ответил тот. — Со мной всё в порядке! — ему наконец удалось вырваться из рук Зэтри. — Но, Сойер! Ты хоть соображаешь, куда ты попал? Посмотри вокруг!
Но инспектор не стал оглядываться. С трудом придя в себя после первой волны отрешённости, он больше не хотел открывать глаза. Да и времени на это не было.
— Слушай, Альпер, — начал он, — если хочешь получить Огненную Птицу, сделаешь всё, что я скажу. Ты слышишь меня?
— Да, да, — рассеянно произнёс старик. — Чего ты хочешь? Сойер вкратце передал ему свой разговор с Зэтри, но Альпер только бормотал себе под нос что-то непонятное:
— Сердце атома… Танец электронов… Семь оболочек и огненные круги в камере, где пляшут электроны. Я и раньше предполагал, но только сейчас убедился в этом. Ты понимаешь, Сойер, что…
Клиффорд смотрел на Альпера и не мог понять, что происходит с его глазами. Фигура старика вдруг стала расплываться, принимая невообразимые очертания, голос стал дребезжащим, стены камеры мелко дрожали. Казалось, что световые волны, да и звуковые тоже, изменяли модуляцию, согласуясь с вибрацией стен.
— Это циклотрон! — воскликнул Альпер. — Синхрофазотрон, космотрон, называй как хочешь. Какие-то адские силы разгоняют электроны в камере. Представляешь, планетарный циклотрон? Где-то здесь должна быть фокусирующая аппаратура, она создаёт пучок мощных энергоёмких лучей. Ты видишь их, Сойер? Это те зелёные лучи. Видишь?
Вибрация тем временем стала совсем невыносимой. Она заставляла дрожать каждый мускул, каждый нерв Клиффорда. Лица за стеклом поплыли, перед глазами закружились цветные узоры. Сойер зашатался, теряя сознание. Последними словами, вырвавшимися из его губ, были обращённые к Альперу слова о помощи.
Где-то в глубине черепной коробки возник неясный гул. Постепенно усиливаясь, перерос в звук, напоминавший отдалённое рычание льва. Золотистый туман, заполнявший его мозг, отступил, и Сойер хрипло выкрикнул:
— Хватит, Альпер! Достаточно!
Грохот в голове стих, превратился в еле слышный шёпот. Осмотревшись, Клиффорд обнаружил, что стеклянные стены исчезли. Теперь он находился в центре гигантской сферы, которая, вращаясь, приковывала взгляд, готовая в любой миг погрузить свою жертву в сладостное забвение. Только лёгкая пульсация в голове мешала Сойеру подчиниться губительному ритму.
В ушах ещё звучали последние слова Альпера: «Атом… Танец электронов… Циклотрон…»
Клиффорд задрал голову и увидел изнеров. Высоко в сияющем небе возвышалось множество золотых кресел, расположенных кольцом и вращающихся вокруг невидимой оси, проходящей через центр сферы, в которой был заключён Сойер. Из-за большого расстояния крохотные фигурки казались не больше кукол, а число их было столь велико, что человеческий разум отказывался постичь столь грандиозную картину. Создавалось впечатление, что изнеры висят в воздухе, но, присмотревшись, Клиффорд заметил призрачное, мерцающее сияние, соединяющее всех членов величественного форума. Но не все места были заняты. Пустовало около двух третей тронов.
«Остальные либо дерутся с селлами, либо исчезли, когда израсходовали свою энергию», — мелькнуло в голове у инспектора. Посередине образованного сверкающими пьедесталами круга находился яркий до рези в глазах шар. Две богоподобные фигуры возвышались около него, разделённые этим непонятным предметом, пожирая друг друга глазами. Изредка между ними проскакивали зелёные молнии. Клиффорду с трудом удавалось сосредоточиться на каком-либо определённом предмете: сфера, в которой он был заточен, начала вращаться всё быстрее по широкой орбите. Глубоко внизу он различал головы, увенчанные стеклянными коронами и с двух сторон прикрытые масками — слепыми, ничего не выражающими сзади и живыми, весело улыбающимися впереди. «Одна смотрит в прошлое, а другая устремлена в будущее», — подумал инспектор.
Орбита, по которой двигалась его тюрьма, незаметно изменялась, и с каждым витком Сойер оказывался всё ниже и ниже. Теперь он вращался вокруг коронованных фигур, то приближаясь к ним, то вновь удаляясь. Из сияющего шара вырывались длинные языки пламени. Они переплетались между собой, свивались в невообразимые спирали и исчезали в воздухе, пронизанном золотистым свечением. Находясь в апогее орбиты, Сойер заметил, что его сфера далеко не единственная в этом искрящемся пространстве. Ещё несколько переливающихся всеми цветами шаров кружились вокруг центрального пылающего шара. В каждом из разноцветных шаров замер пленник. Из-за хоровода красок их трудно было сосчитать, но, вспомнив слова Альпера, Клиффорд попытался проследить их орбиты. Семь. Семь оболочек, по которым бесчисленные электроны совершают полёт сквозь время, вращаясь вокруг ослепительного ядра.
Шар в центре разгорался. Сквозь полуприкрытые веки Клиффорд с ужасом увидел, как одна из замкнутых в сферу человеческих фигурок нырнула прямо в центр огненного сгустка. На мгновение тёмный, сгорбленный силуэт мелькнул на ослепительном фоне и сгинул, поглощённый бушующим пламенем. Яростная вспышка резанула по глазам инспектора, но сквозь радужные круги он сумел разглядеть зелёные молнии, вновь зазмеившиеся между двумя замершими около ядра изнерами.
Мысли Сойера беспорядочно метались, в голове царил полный сумбур. Слишком много впечатлений, слишком много непостижимого для простого человеческого разума. Постоянное вращение укачивало, но лёгкий шум под черепом помогал сохранять сознание относительно ясным.
— Чуть-чуть прибавь, Альпер, — попросил инспектор, и его голос загрохотал, многократно отражённый стенами камеры. — Ещё немного. Вот теперь хорошо.
