Вячеслав Шалыгин - Навигаторы
Водолей припомнил самую пугающую фразу из послания незнакомца: «а уж тем более уничтожили на месте, что вполне возможно при определенном стечении обстоятельств». Неужели все настолько плохо?! Неужели это не ошибка, не странное недоразумение и ему грозит реальная опасность? Нормальный обывательский разум Володи наотрез отказывался принять такой расклад. То, что происходило сейчас с ним, могло случиться только в американском кино или в книжках про шпионов. В реальности таким выкрутасам не было места. Банальные сюрпризы — это максимум того, что может происходить в реальности! И все! Никакой охоты спецслужб на простого гражданина быть не может!
Водолей помотал головой и застонал, а потом заорал так, что сам едва не оглох:
— Че-ерт! Да что происходит, вашу мать?! Что за бред наяву?! Хоть кто-нибудь может объяснить?!
Телефон и радио промолчали, а соседи по движению и вовсе не услышали вопроса. Или услышали? Водолей вдруг заметил, что машины слева включили поворотники и начали прижиматься вправо. Одну Володя пропустил, другая перестроилась позади него. Затем вправо попросились еще несколько машин. По крайней левой полосе явно пытались пробиться какие-то типы. Вполне вероятно, с мигалками. Дело привычное, но Водолей все-таки насторожился. Сегодня любые мигалки были для него потенциально опасны.
Володя на всякий случай тоже «попросился» вправо, его пропустили, а освободившееся место в среднем ряду тотчас занял… серебристый седан «БМВ». Сначала Водолей не обратил на этот факт внимания, но с пятисекундной задержкой контакты в голове замкнулись, и Володя обернулся. За рулем «баварца» сидел тот самый лохматый тип, с которым Водолей пытался выяснить отношения сегодня утром. Снова какая-то мистика! И, главное, этот лохматый гоблин ухмылялся! Володя отлично видел его довольную физиономию, правда, лишь в профиль. То есть тип на «БМВ» тоже узнал утреннего соперника по автородео.
«И что дальше? Будет мстить за помятую дверцу?»
Водолей стиснул баранку, внутренне готовясь к очередному раунду дорожной схватки, но лохматый вдруг отрицательно качнул головой и указал пальцем на левый ряд. Володя перевел взгляд и невольно вздрогнул. По левому ряду мчались три одинаковые «Ауди». Все черного цвета.
Водолей почувствовал, как в животе слегка похолодело. Особенно неприятно в организме стало после того, как Володя понял, что «Ауди» не собираются мчаться дальше. Они выравняли скорость со средней скоростью потока и теперь шли примерно на одном уровне с «Лексусом» Водолея и «БМВ» лохматого типа в темных очках. Плюс-минус корпус. То есть все, что их отделяло от машины Водорезова, это серебристый «баварец» с вмятиной на дверце.
Лохматый снова начал жестикулировать, и Володя вновь перевел взгляд на «БМВ». Тип в очках указывал направо. Володя на несколько секунд замешкался, силясь понять, что имеет в виду лохматый, и наконец сообразил. «Баварец» предлагал свернуть направо, на Лианозовский проезд, плавно переходивший в Череповецкую, по которой можно было выехать на Алтуфьевское шоссе. В планы это как бы не входило, но ведь Водолей ехал наобум, так что какая разница? Вариант выглядел разумным, но выполнять маневр следовало не мешкая. Дальше светил только один вариант — свернуть на МКАД, но там оторваться не получится, это точно. Там зажмут сразу, хоть и дорога шире, и скорости выше. Снова парадокс, но вполне реальный. К тому же, прежде чем попасть на МКАД, еще следовало как-то миновать пост ДПС. И это тоже представлялось проблематичным.
Жестикуляцию лохматого увидел и расшифровал не только Водолей. «Агенты Смиты» тоже все поняли. Черные «Ауди» тут же начали сигналить и прижиматься вправо, но пропускать их никто не спешил. А в первую очередь саботировал это мероприятие тип на «БМВ». Он приложил максимум усилий, чтобы затруднить черным машинам перестроение в средний ряд. Что произошло дальше, Водолей не увидел, он свернул направо и помчался по Лианозовскому почти в обратном направлении.
«Ауди» так и не сумели вовремя перестроиться. Странный лохматый тип тоже покатил дальше по Дмитровскому шоссе. У Водолея слегка отлегло от сердца. «Надолго ли собаке блин», как выражалась мама, Володю сейчас не волновало. Водолей вполне допускал, что где-нибудь на перекрестке Череповецкой с Алтуфьевским его поджидает заслон. Но пока он оставался на свободе, и это главное. Бессмысленно гадать на кофейной гуще, что будет дальше.
«Впрочем, и колесить по городу не имеет смысла, — пришла здравая мысль. — Этот неизвестный доброжелатель ясно сказал, надо выбираться из Москвы. Куда? На дачу? Найдут запросто. Они ведь все обо мне знают. Но, с другой стороны, какой еще у меня выбор? Бросить машину и уйти подвалами, в смысле затеряться среди толпы в метро? И куда дальше? Нет, если подумать, найдется куда. Можно вспомнить пару адресочков старых, но верных подруг с далеких окраин. Лидочка, допустим, из Отрадного, до сих пор иногда звонит. Ищите меня там днем с огнем. Но вот прямо так уйти на дно будет неразумно. Надо переодеться и прихватить кое-какие «подкожно-жировые» запасы. На даче они как раз имеются. Дома их больше, но дача-то ближе. Так что же, рискнуть? Незнакомец говорил, что сил и средств для масштабной облавы сейчас не хватает, есть у чекистов дела и поважнее. Не зря же он так сказал. Наверняка намекнул, что за городом, то есть на даче, пока чисто, и я могу устроить там привал. Стоит ли ему верить? Видимо, стоит. О хвосте ведь он предупредил».
Володя понимал, что отчасти выдает желаемое за действительное, что риск очень велик, но почему-то поступил так, как подсказывала интуиция, а не здравый смысл. Вырулив на Алтуфьевское (никаких заслонов на перекрестке он не увидел), Водолей помчался по прямой, мысленно (автомобильный навигатор завис по полной программе) прокладывая маршрут до дачи. Со стороны Долгопрудного он заезжал редко, но подъезд имелся и с этой стороны. Правда, зимой с тыла к дачам никто не подъезжал, и Водолей не знал, насколько проходима запасная дорога вне сезона.
На путь по «тайным тропам» ушел почти час. Целый час довольно скучного и тревожного пути под странным и пугающим разноцветным небом. Аномальное сияние раскрашивало все вокруг в новые, нереальные цвета, и этот сюрреализм угнетал хуже вечного багрянца, царившего когда-то в проявочных комнатах фотографов. Шутка ли, снег, переливающийся, как внутренности морской раковины, только без жемчужного отлива. Или голый, хмурый лес, издалека похожий на набор разнокалиберных цветных карандашей. Или старые дома с облупившейся штукатуркой павлиньей раскраски. Или пятнистые машины и люди, которых кругом оказалось на удивление много, словно на улицах большого города. Они двигались в разных направлениях, с разной скоростью, по дорогам и обочинам, а некоторые и вовсе наперерез через снежно-жемчужные поля и цветные перелески. И все люди и машины были будто бы окутаны переливчатым сиянием, словно имели ауру. И все это вроде бы выглядело реальным, привычным, но в то же время будто бы атакованным армией граффити-художников. Да не простых, а подражателей Энди Уорхола.
