Алексей Евтушенко - Солдаты Вечности
Пальцы Маши наконец-то ухватили рукоятку «беретты».
Взвести курок, снять с предохранителя… Этот первобытный все равно ничего не поймет, а потому и не успеет среагировать. Пуля в сердце – и нет проблем.
– Й-ух! – сказал первобытный и улыбнулся, обнажая, как ни странно, довольно здоровые и белые зубы. – Тах ка?
«Ух, – перевела про себя Маша, – ты кто?»
И еле сдержала нервный смешок – вот уж действительно интересно работает сознание в минуту смертельной опасности. Вместо того чтобы отдать руке приказ вытащить пистолет и нажать на спусковой крючок, пытается сделать мгновенный перевод с совершенно незнакомого языка. Абсурд.
А может быть, и не такой уж абсурд.
Где-то она читала об интересном эксперименте. Ученые записали разговоры белых цивилизованных американок, разделили записи на четыре группы (запрет, одобрение, внимание и успокаивание), а затем дали прослушать записи членам небольшого племени в Эквадоре. Племя испокон веков вело первобытный образ жизни и никогда не слышало английской речи.
И что же?
В подавляющем большинстве случаев индейцы совершенно точно определили, к ребенку или взрослому обращается невидимая им женщина. А также успокаивает она собеседника, злится на него, одобряет или о чем-то просит…
М-да. Ну и как тут стрелять?
– Я – Маша, – сказала Маша, выпуская рукоятку «беретты» и садясь. – А ты кто?
Дальнейшее их общение напомнило ей сцену из какого-то прочно забытого фильма о встрече представителей двух отстоящих друг от друга на много тысячелетий и парсеков культур. Впрочем, очень вероятно, что никакого такого фильма она не видела, но так было проще – соотнести нереальность ситуации с чем-то хоть и забытым, но, в общем-то, знакомым.
Уже через минуту она знала, что первобытного зовут Свем, а он дважды с видимым удовольствием произнес: «Машша», осторожно касаясь ее лба крепким и грязным указательным пальцем.
Свем явно понимал, что она ранена. Это было видно по тому, как бережно он притронулся к ее левой, забранной в импровизированную шину, голени и правому, обмотанному бинтом, плечу, при этом явно что-то спрашивая озабоченным тоном.
– Да, – сказала она. – Нога сломана. И рука тоже… повреждена. Я упала сверху, понимаешь?
– Бух! – Она показала на верхушку ближайшего дерева, потом на землю и следом на ногу и руку. Затем придала лицу грустное и жалостливое выражение и добавила: – Больно. Идти, – она изобразила пальцами левой руки ходьбу, – не могу. – Подогнула средний палец и завалила пальцы набок. – А идти надо. Туда.
И протянула руку в направлении озера.
– Й-ух! – с энтузиазмом откликнулся Свем и распрямился, оглядываясь по сторонам.
Затем подошел к высокому, с толстой морщинистой корой, дереву, похлопал по стволу, оглянулся на Машу и показал рукой наверх.
Хочет забраться и разведать дорогу, догадалась Маша. Пусть лезет. Надеюсь, вид Пирамиды его не разочарует. Отсюда она должна хорошо смотреться.
Когда ее неожиданный первобытный знакомец спустился с дерева, вид у него был изрядно ошеломленный.
Еще бы, подумала Маша, вспоминая свое первое впечатление от Пирамиды. Я и сама тогда обалдела. Что уж говорить о разумном существе, носящем одежду из шкур и пользующемся копьем с кремниевым наконечником. Или это обсидиан? Неважно. Главное, что это явно не металл. Хотя кое-кто считает, что в каменном веке люди были не глупее нынешних. Вот и проверим. На вид-то он человек. Хоть и большой. И явно догадывается, что я не из соседнего племени – вон как смотрит. Явно не без почтения. Хотя откуда мне знать, как у них выражается почтение? Может, он не с почтением смотрит, а, наоборот, с вожделением? Фу ты, какие глупости лезут в голову… Хотя лучше пусть лезут сейчас, а не потом, когда поздно будет. И пусть лучше лезут они, чем он. Блин, он же мужчина, в самом деле. Самец. И самец дикий, как ни крути… Ладно, если что, у меня есть моя «беретта». Вряд ли ему знакомо огнестрельное оружие. Выстрела в воздух, думаю, будет достаточно, чтобы отбить любую мужскую охоту…
Свем стоял возле дерева, смотрел на Машшу и старался навести хотя бы подобие порядка в бешеном табуне своих мыслей.
Значит, не врали легенды. Он сам, своими глазами, только что, опять взобравшись на дерево, видел Хрустальную гору. Близко. Очень близко. Не более четверти дневного перехода. И даже меньше. Значит, он уже, скорее всего, перешел границу, очерченную той же легендой. Границу, за которой Хрустальная гора становилась смертельно опасной. Но Свем не чуял опасности. Наоборот. В гладких сверкающих боках Хрустальной горы отражались небо и солнце, и она была величественна и прекрасна. Прекраснее всего, что Свем видел в своей жизни. А он видел много. От неприступных горных хребтов и бурных рек на севере до бесконечной глади соленой воды на западе. Но такого… При одном взгляде на Хрустальную гору становилось ясно, что она сооружена богами – человеческие руки не в состоянии возвести ничего подобного. Но действительно ли боги в ней живут? Эта огненноволосая женщина в невиданной одежде, которая называет себя забавным именем Машша, что на языке Свема означает «теплая», явно оттуда, из Хрустальной горы. Но она не богиня – это сразу видно. Богини не ломают ног и не ползают по земле. Правда, следовало признать, что Свем никогда не видел богов и богинь и не мог знать этого наверняка. Отсюда следовал неизбежный вывод, что Машше следовало помочь. Не похоже, чтобы – богиня или нет – она жила одна в Хрустальной горе. И вряд ли ее соплеменники – боги или люди – убьют Свема за то, что он доставит раненую домой, к Хрустальной горе. Тем более что он так и так мечтал до нее добраться. А тут такой случай… Скорее его будут благодарить. Он, Свем, уж точно не стал бы убивать, а щедро отблагодарил того, кто помог бы добраться домой его молодой жене, случись той сломать в лесу ногу.
Итак, решено. Он отнесет Машшу к Хрустальной горе. А там… там посмотрим. В конце концов, Свем лучший охотник племени, и застать его врасплох, а тем более пленить пока еще никому не удавалось.
Глава 12
– Какого черта, – не выдержал я. – В этом доме когда-нибудь будет дисциплина или для этого нужно принимать экстраординарные меры?
– Какие, например? – живо осведомился Влад. – Расстрел перед строем? – Так он не струсил. Наоборот.
– Для начала и шпицрутены бы не помешали, – буркнул я. – Нет, в самом деле, что за самодеятельность? Теперь двоих вытаскивать.
– Ну, Женю пока вытаскивать не надо, – заметила Марта. – А вот у него шанс кое-кого притащить сюда появился. Смотрите, он уже совсем рядом.
Две точки на экране, одна из которых была киркхуркхом, а вторая Аничкиным, действительно неумолимо сближались. Максимум полчаса, и кто-то из них обязательно заметит другого. Хорошо бы это оказался стервец Женька.
