Клиффорд Саймак - Исчадия разума
Остается одно, – внушал я себе, – собрать все свое мужество, и будь что будет…
Но на мгновение я отвлекся от волков, чтобы посмотреть на вывеску, а когда взглянул на них снова, перед ними, откуда ни возьмись, вырос уродец-монстренок с заостренной головкой.
– Надо бы позволить им сожрать вас, – пропищал он злобно. – Там на реке у вас не имелось никакого права огреть меня веслом…
– Если ты не закроешь варежку, – ответил я, – я огрею тебя еще и этой битой.
Он в ярости подпрыгнул вверх-вниз, как мячик.
– Какая неблагодарность! – проверещал он. – Если бы не правила…
– Какие правила? – удивился я.
– Надо бы знать, – завизжал он, вне себя от гнева. – Это же вы, люди, навязали их нам.
И тут до меня дошло.
– Ты имеешь в виду эту белиберду, что трижды испытан – заговорен?
– К несчастью, – взвизгнул он, – это так и есть.
– И теперь, когда вы, недоумки, опростоволосились трижды подряд, с меня взятки гладки?
– Увы, – согласился он.
Я опять поглядел на волков. Они сидели в той же позе, свесив языки, и ухмылялись. Я догадался, что им все равно, броситься ли на меня или удалиться трусцой восвояси.
– Но есть кое-что в дополнение, – заявил монстренок с заостренной головкой.
– Что, припасли уловку про запас?
– Вовсе нет, – откликнулся монстренок. – Дело касается благородного рыцарства.
Я пришел в недоумение, при чем тут рыцарство, но вопроса не задал. Было ясно, что он и сам все скажет. Ему не терпелось, чтобы я спросил. Его, видно, до сих пор корежило от того удара веслом, и ему донельзя хотелось поиздеваться надо мной. Он злобно пялился на меня из-под свисающих с макушки косм и молчал. Молчал и я, крепко сжимая биту. А волки потешались от души, их просто распирало от беззвучного смеха.
В конце концов он не выдержал.
– Вы свой трехкратный заговор имеете, – заявил он. – Но есть особа, которая не имеет.
Он застиг меня врасплох и смекнул, что застиг врасплох, – его счастье, что я никак не дотянулся бы до него битой.
– Ты говоришь о мисс Адамс, – уточнил я как мог хладнокровнее.
– Вы быстро уловили суть, – одобрил он. – Желаете ли вы, как благородный джентльмен, принять ее искус на свои плечи? Если бы не вы, она не была бы уязвима. Полагаю, вам приличествует вернуть ей долг.
– Согласен, – заявил я.
– Вы серьезно? – выкрикнул он с ликованием.
– Совершенно серьезно.
– Вы принимаете на свои плечи…
Я прервал его:
– Кончай разглагольствовать. Я сказал то, что сказал.
Вероятно, я мог бы потянуть время, но в таком случае я, по-моему, потерял бы лицо, а мне почему-то казалось, что терять лицо при данных обстоятельствах никак нельзя.
Волки разом поднялись на ноги и разом прекратили шумно дышать, и усмешку с них как ветром сдуло.
Мысли крутились бешеным водоворотом: что бы такое придумать, что предпринять, чтобы обрести хоть какой-то шанс выбраться из этой западни? Но водоворот крутился впустую. Идей не возникало.
Волки неторопливо двинулись вперед, вид у них был целеустремленный и деловой. Они выполняли поставленную задачу и были полны решимости выполнить ее и перейти к очередным делам. Я попятился. Если прижаться спиной к стене, то, может, удастся продержаться чуть подольше. Я замахнулся на волков битой – они приостановились, потом двинулись снова. Что оставалось? Прильнуть к стене и ждать.
И тут в стену напротив ударил сноп света, повернулся как на шарнире и устремился вдоль улицы в нашу сторону. Из ночи вынырнули слепящие фары. Протестующе взвыл мотор – машина резко набрала скорость, вой мотора смешался с истерическим визгом покрышек.
Волки обернулись, присели в испуге, пригвожденные лучом света, потом рванулись, но два-три из них рванулись недостаточно резво. Машина влетела в стаю, как плуг, послышался тошнотворный хряск металла, раздирающего мясо и крошащего кости. И – волков не стало, они пропали, как пропал монстренок с заостренной головкой, когда я на реке врезал ему веслом.
Машина замедляла ход, и я бросился к ней со всех ног. Не то чтоб я предвидел новую немедленную угрозу, но в салоне я буду точно в большей безопасности.
Едва машина остановилась, я подскочил к ней, вскочил на сиденье, захлопнул дверцу, запер на замок и выдохнул:
– Один искус пройден, два впереди.
– Один искус пройден? – переспросила Кэти дрогнувшим голосом. – Как это понять?
Она старалась держать себя в руках, однако ей это не очень удавалось. Я потянулся к ней в темноте, коснулся ее и понял, что ее бьет дрожь. Видит Бог, вполне обоснованно.
Я притянул ее к себе и обнял, а она прильнула ко мне. А вокруг простиралась тьма, проникнутая древним ужасом и тайной.
– Что это были за звери? – спросила она нетвердо. – Они прижали вас к стене и выглядели как волки.
– Это и были волки. Только особенные.
– Особенные?
– Волки-оборотни. По крайней мере, мне так кажется.
– Но, Хортон…
– Вы же читали рукопись. Хотя не должны были этого делать. Теперь вам следовало бы понимать…
Она отшатнулась от меня.
– Но такого не может быть! – заявила она суровым тоном учительницы. – Не может быть ни оборотней, ни гоблинов, ни остальных в этом духе…
Я тихо рассмеялся – я ничуть не упивался собой, просто меня позабавила искренность ее протеста.
– Их и не было, – сказал я, – пока не объявился нахальный щуплый примат и не вообразил их себе.
Она взглянула на меня пристально и произнесла:
– Однако здесь, в Вудмене, они были…
– И сожрали бы меня, не подоспей вы вовремя.
– Я ехала очень быстро. Слишком быстро для такой дороги. Кляла себя за это, но чувствовала, что надо спешить. Я так рада, что не опоздала…
– Я тоже.
– Что будем делать теперь?
– Поедем дальше. Не теряя времени. Не задерживаясь ни на минуту.
– В Геттисберг?
– Вы же собирались именно туда.
– Да, конечно. Но вы упоминали Вашингтон.
– Мне действительно надо попасть в Вашингтон. И как можно скорее. Может, было бы лучше…
– А что, если я поеду с вами прямо в Вашингтон?
– Если бы вы только смогли. Это было бы во сто крат безопаснее.
Я сам удивился своим словам. Как я смею гарантировать ей безопасность?
– Тогда, наверное, нужно трогаться не откладывая. Путь неблизкий. Хортон, вы не согласились бы сесть за руль?
– Разумеется, – ответил я и открыл дверцу.
– Не надо! – воскликнула она. – Не выходите наружу!
– Я же должен обойти машину.
– Поменяемся местами не выходя. Протиснемся как-нибудь…
Я рассмеялся. Я стал ужасно храбрым.
– С этой бейсбольной битой мне ничто не грозит. Да там, снаружи, и нет никого.
Тут я ошибся. Некто или нечто возникло опять. Оно вскарабкалось по борту машины и к моменту, когда я вышел, устроилось на капоте. И повернулось ко мне, приплясывая от негодования. Заостренная головенка тряслась, остроконечные уши хлопали по щекам, шляпа из волос, свисающих с макушки, прыгала вверх и вниз.
