Селия Фридман - Время истинной ночи
"Ну вот, - подумал он. - Теперь я готов".
Шепча молитву, он отправился на палубу к капитану.
Вблизи корабль показался еще более огромным, чем это представлялось издалека; по сравнению с ним "Золотая слава" казалась невзрачной птичкой, а лодка, на которой они приплыли, и вовсе мухой. "Если так задумано, чтобы производить впечатление, то этот замысел вполне срабатывает", - подумал Дэмьен. Возвышающаяся над водой часть корабля подавляла не только размерами, но и сложностью исполнения, а также какой-то внутренней динамикой, о чем создатели "Золотой славы" могли бы только мечтать. Покосившись на капитана, Дэмьен увидел у того на лице откровенную зависть. Капитан наверняка думал сейчас о том, что если им всем удастся выйти живыми из этой переделки, если они смогут договориться с экипажем огромного корабля, то он уж как-нибудь позаботится о том, чтобы скопировать его чертежи.
По борту вилась лестница, снабженная железными поручнями. Матрос, правивший лодкой, ухитрился подогнать ее прямо под лестницу - так что не составило никакого труда ухватиться за нижние поручни - совершенно незнакомой конструкции, подтянуться на них и оказаться на нижней ступени.
- Вы первый, - распорядился капитан.
- А вам не кажется...
- Мне это приходилось проделывать не в пример чаще, чем вам, преподобный. Лезьте первым, а я вас подстрахую.
Дэмьен так и сделал, не упомянув о том, что раз уж он пробирался при помощи голых рук по скалам в Ущелье Смерти, то и со здешним подъемом как-нибудь справится. Время было не самым подходящим для спора.
На палубе их ждали: целая толпа, тихая и неподвижная, как, впрочем, повели бы себя в такой ситуации и они сами. Подавая руку капитану и судовым офицерам, Дэмьен пристально всматривался в их лица. Правда, при этом он старался не выглядеть слишком бесцеремонным. Среди моряков он увидел дюжину гвардейцев в парадных мундирах, крайне неудобных на море; их присутствие и форма означали, что на борту находится какая-нибудь высокопоставленная особа, личную стражу которой они составляли. Все они были хорошо вооружены и готовы при первом признаке опасности броситься в бой. Четверо мужчин и одна женщина в мундирах, отдаленно напоминающих те, что носят на борту "Золотой славы", были, конечно же, судовыми офицерами. По одежде трех мужчин и двух женщин не представлялось возможным судить, кто они такие, однако наряды были роскошными, а сами они, судя по всему, людьми светскими. Несколько человек сновали на заднем плане, в длиннополых одеяниях неопределенного назначения. И в самом центре палубы стоял человек, которого - не обладай он даже внешними атрибутами власти - по одной осанке следовало признать здесь самым главным. Высокого роста, с горделивой посадкой головы, явно недоверчиво разглядывавший непрошеных гостей, он носил рясу Святой Церкви, к которой принадлежал и сам Дэмьен, и сидела она на нем как влитая. Однако ворот белой шелковой рясы был распахнут - и под ним виднелась светская одежда; подобное смешение двух стилей могло бы показаться кощунственным, не внушай хозяин одеяния всем своим обликом и малейшим жестом: "Все, что я делаю, правильно, и неправильным быть не может". Темно-шоколадная кожа резко контрастировала с белизной рясы; яркие лучи солнца падали на высокий лоб, сильные скулы и твердую челюсть. Он был хорошо сложен и широкоплеч, а его вьющимися черными волосами можно было залюбоваться. Энергия исходила от него чуть ли не воспринимаемыми воочию волнами. Дэмьен подумал, что этот человек привык или сознательно уделяет много времени тяжким трудам - не ради них самих и не ради простой физической тренировки, а чтобы дать выход своей могучей энергии, выпуская ее безопасным образом с тем, чтобы она не пожрала его самого. Это был прирожденный вождь (или человек, решивший стать вождем) и вождь несомненно признанный.
- Меня зовут Эндер Тошида, - представился он. Голос у него был мягкий, певучий, что странно сочеталось с суровостью тона. Понимать его было несколько трудно, в чем, впрочем, подумал Дэмьен, не было ничего удивительного: хорошо еще, что за восемьсот лет, проведенных в изоляции, здешние люди совсем не позабыли английский. - Мой долг выяснить, кто вы, откуда и с какой целью прибыли к нам, а затем распорядиться вашей участью. Говорите! - Он посмотрел сперва на Дэмьена, потом на капитана. - Говорите и постарайтесь, чтобы я вас понял.
Вопроса о том, кому начинать, не возникло: без колебаний заговорил Дэмьен:
- Меня зовут Дэмьен Килканнон Райс, я священник, рыцарь Ордена Золотого Пламени Церкви Единого Бога. - Он пытался уловить реакцию на услышанное хоть какую-нибудь реакцию - на лице у собеседника, но тот оставался совершенно бесстрастным. - А это Лио Рошка, капитан "Золотой славы". А это Гален Орсвос, матрос "Золотой славы". - Ему хотелось добавить: "Мы прибыли с миром", но такие слова сами по себе ничего не означают, произнести их просто, любой посланец ада выговорит такое без малейших затруднений. А этого человека явно не стоило обременять банальностями. - Мы прибыли с Запада с целью определить, обосновались ли здесь люди, и в случае положительного ответа на этот вопрос провести с ними переговоры и по возможности установить взаимовыгодные торговые отношения.
Один из людей в партикулярном шепнул что-то другому, резкий взгляд Тошиды положил разговору конец.
- Торговая экспедиция?
- Некоторые из нас прибыли именно с этой целью.
- А не на предмет колонизации?
Капитан "Золотой славы" шумно выдохнул:
- У нас у всех есть дома, и мы собираемся вернуться к семьям, если вы спрашиваете именно об этом.
- Мы знаем, что уже пять экспедиций пытались добраться сюда, - вставил Дэмьен. В глазах Тошиды он не разглядел ни удивления услышанному, ни подтверждения, ничего такого, что могло бы выдать - известно местному аристократу что-либо о пяти экспедициях или нет. Сколько кораблей из этих пяти отрядов добрались сюда? Сколько исчезли в пути? - Мы предполагали, что по меньшей мере одной партии удалось добраться до новых земель - и, следовательно, эти края обитаемы. А поскольку последняя из известных нам экспедиций имела место четыреста лет назад... - И вновь в глазах у Тошиды ни малейшего признака удивления. - То мы полагали, что к настоящему времени здешние места уже заселены. И надеялись встретить здесь, у наших сородичей, радушный прием и одновременно удовлетворить свое любопытство.
- Переправа имела место, это так. И человечество здесь... расцвело. Сановник чуть замешкался, совсем ненадолго, но выглядело это весьма красноречиво. - А что касается радушного приема... - Его лицо помрачнело. - С этим еще предстоит разобраться. - Он посмотрел на "Золотую славу", дрейфовавшую достаточно близко, чтобы многие детали были видны невооруженным глазом. - Вы не подняли флага!
