Джеффри Лорд - Бронзовый топор
Внезапно Блейд прыгнул вперед и, подняв меч обеими руками, нанес мощный и неуклюжий удар, от которого Хорса довольно легко уклонился. Сделав вид, что с трудом сохраняет равновесие, разведчик повернулся лицом к врагу; грудь его тяжело вздымалась, воздух хрипел и клокотал в горле. Он надеялся, что эти признаки утомления выглядят вполне правдоподобно; он еще не мог покончить с Хорсой и хотел лишь создать видимость того, что начинает выдыхаться. Альб злобно оскалился и, расхохотавшись, снова ринулся в атаку.
Но этот раз он держал свое оружие обеими руками, отбросив щит. Он опять начал теснить Блейда к пламени, широко замахиваясь топором и раз за разом обрушивая на соперника сверкающее лезвие. Со свистом втягивая воздух, он резко ухал при каждом ударе. Пот капал с густых волос на его груди, смешиваясь с кровью из царапины и голубой краской, которой альб перед боем нанес на тело волшебные руны. Он был уверен в своей силе и в том, что через несколько мгновений доберется до шеи противника. Или до его промежности, что казалось еще более интересным.
Блейд пока что отступал, хотя с каждой минутой его уверенность в победе росла: Хорса наконец-то начал уставать. Он бил тяжелым топором уже полчаса, и разведчик невольно восхищался выносливостью альбийца. Жаль, что придется раскроить ему череп… армия Ликанто и в самом деле лишится лучшего бойца.
Толпа теперь молчала, и только яростные вскрики Хорсы нарушали тишину. Ничто так не поражает простонародье, как падение великого героя; люди Сарум Вила еще не могли поверить в это, но лишь малое время отделяло их от выражения восторгов в честь нового кумира. Сильво, беззвучно шевеля губами, поклялся Тунору воздерживаться от воровства в течение двух лет.
Блейд, несомненно, теперь был в лучшей форме, чем Хорса. Однако руки его ослабли, легкие горели, пот слепил глаза, а спина отчаянно ныла. Он старался сохранить силы и преуспел в этом больше, чем альб, но все же их оставалось очень мало. Он чувствовал, что пора кончать схватку; нужно нанести решающий удар сейчас, немедленно – иначе этого уже не удастся сделать.
В очередной раз широко размахнувшись, Хорса послал сверкающее лезвие сверху вниз, по широкому кругу. Блейд поднырнул под топор и альбиец, не встретив сопротивления, подался вперед, в следующий миг растянувшись на земле. Айскалп выскользнул из его рук словно живой; Блейд прыгнул и придавил ногой рукоять бронзовой секиры. Мгновение Хорса лежал неподвижно, словно не понимая, что произошло; затем он приподнялся на коленях и уставился на Блейда сузившимися глазами, в которых отражалось только безмерное удивление. Альб взглядом измерил дистанцию между жизнью и смертью; от потерянного оружия его отделяло не меньше шести футов. Наблюдая за ним, Блейд понял, что этот человек не знает страха.
Толпа вздохнула разом, будто огромный зверь, жаждущий запаха крови и пьянящего аромата теплых внутренностей. Блейд быстро нагнулся и поднял топор. Он прикинул в руке его тяжесть, ощутил почти живое тепло рукояти и понял, что это оружие ему по душе. Айскалп будто вздрогнул, ощутив прикосновение нового хозяина как норовистый жеребец, готовый покориться могучему всаднику. Их обручение состоялось; но до свадьбы надо было покончить с последним делом.
Хорса уже поднялся, теперь он выжидательно смотрел на Блейда сквозь маску из крови, пота и голубой краски, которая придавала его лицу вид жуткого демона из самого страшного и глубокого круга альбийской преисподней. В глазах его читалась покорность судьбе. Он поднял голову вверх, к мрачному беззвездному небу, и низким хриплым голосом начал гимн смерти – песню, которую поет воин, уходящий к Тунору. Он походил сейчас на быка, который ждет последнего удара в загоне скотобойни.
Блейд, однако, не хотел, чтобы поединок завершился столь прозаическим образом. Конец великой битвы должен произвести на зрителей незабываемое впечатление – и он не упустит случая попасть в легенды этой страны. Великолепным жестом, презрительным и милостивым одновременно, Блейд швырнул оружие к ногам Хорсы и рявкнул:
– Вот твоя игрушка, приятель! Никто не скажет, что я убил безоружного врага! Защищайся, труп!
Слова его вызвали именно ту реакцию, которой он добивался. Хорса, разъяренный и пристыженный, схватил топор и ринулся на Блейда с безумным ревом берсерка. Он призвал на помощь Тунора, и в следующую секунду сверкающая бронза тонко просвистела мимо уха разведчика.
Сейчас, решил Блейд, сжав рукоять тяжелого меча одной рукой, он сделал стремительный выпад. Клинок сверкнул серебристой змеей, отмерив шесть дюймов железа в левое плечо Хорсы. Теперь толпа снова обрела голос; вой и крики, вопли и рев взмыли над огненным кольцом. Хорса тоже зарычал – больше от ярости, чем от боли и возвратным движением топора едва не снес Блейду голову.
Опустив меч, разведчик ринулся к шумно дышавшему альбу и с силой толкнул его в костер. Впервые с начала схватки пламя коснулось тела Хорсы; на лице Блейда, потном, заросшем черной щетиной, проступила злорадная усмешка.
– Думаю, огонь согреет тебя в такую холодную ночь, Хорса, – он вытянул руку к багровому кольцу. – Приготовься! Ты испробуешь его еще не раз.
Он снова сделал выпад. Хорса не успел парировать удар, и конец меча прочертил длинную кровавую полосу по волосатой груди. Альбиец находился в нескольких дюймах от ревущего пламени и теперь вынужден был обороняться Грудь его вздымалась мучительными рывками, глаза остекленели, но он продолжал бой, пытаясь обойти противника и вырваться на середину круга. Однако сверкающий меч в руках Блейда оставлял ему только одну дорогу – назад, в огонь. Тело Хорсы кровоточило, и в сыром воздухе подымался едкий запах паленых волос и плоти
Айскалп снова блеснул золотом в языках пламени Удар Хорсы был слаб, будто топор уже изменил прежнему господину и жаждал руки нового хозяина. Блейд легко отбил его. Затем он на мгновение замер, сжимая обеими руками тяжелый меч, готовый нанести смертельный удар. Он поднял свое оружие, выставив его перед собой словно копье, и прыгнул. Клинок вошел в грудь Хорсы, проткнув его насквозь.
Альб покачнулся и сделал ша! назад, прямо в огонь Он стоял там неподвижно, словно скованный багровым сиянием, и языки пламени лизали его ноги, обжигали, обугливали плоть. Казалось, Хорса не чувствовал этого; он снова поднял свой топор, пытаясь нанести удар, и затянул песню смерти.
Блейд, от усталости едва стоявший на ногах, приблизился к огню. Возбуждение и ярость битвы медленно покидали его, сменяясь глухим раздражением, которое вызвал этот жестокий мир. Разум и душа разведчика были потрясены мужеством врага – хотя он догадывался, что его породили ненависть и злоба. Он не хотел напрасно мучить Хорсу и попытался нанести укол прямо в сердце.
