Майкл Салливан - Полый мир
Тихо заиграло пианино, исполняя до боли знакомое вступление.
— Хит вашего времени, да? Тебе нравится? Я её обожаю.
И мигом позже Эллис услышал за два тысячелетия отсюда голос Джона Леннона и его «Imagine»: «Представь, что рая нет… Лишь неба синева…»
Пришёл его черёд для слёз.
* * *Пакс так и не вернулся, и Эллис направился в ту комнату, где проснулся днём. Только сейчас он заметил на полочке небольшую статуэтку. Грубоватая, но оттого не менее красивая, она изображала двух людей: один как в танце поднимал другого в воздух. Эллис коснулся её и услышал полный чувств голос: «Паксу, с благодарностью за всё, что ты для нас сделал. Честное слово, не знаю, как бы мы без тебя справились. Клянусь, для меня ты — Четвёртое чудо. Нэл».
Эллис сообразил, что видел такие же статуэтки и в остальных комнатах. Осмотревшись, он насчитал восемь в одной только спальне — большинство на полках под потолком. Непохожие друг на друга, каждая была исполнена в своей манере. Особое внимание Эллиса привлекла статуэтка над окнами, самая изящная и впечатляющая: один человек в терниях хватался за руку другого, свесившегося с края обрыва. Эллис хотел её коснуться, узнать её послание, но она стояла слишком высоко, и, наверное, неспроста.
Альва не бросала попыток ему угодить и предлагала лучшие из современных развлечений. Телевизоров давно не стало, их заменили граммы, голы и векции. Граммы — сокращённо от голограмм — были статичными и подвижными: как фотографии или видео, только полностью объёмные. Изображение появлялось посреди комнаты, и Эллис мог зайти внутрь и рассмотреть всё с любой стороны. В отличие от грамм, голы были интерактивными и создавали вокруг зрителя целый мир: реалистичные компьютерные игры или образовательные программы. До векций Эллис не дошёл: Альва включила для него обучающую грамму с нехитрым названием «Наше прошлое» — многосерийный документальный фильм, вроде тех, что показывали на канале «History». Альва сразу поставила восьмую часть — «Энергетические войны».
Грамму вели говорящие песочные часы, которые вдобавок пели и плясали. В самом начале Эллис увидел яростные ураганы, а Часы стали рассказывать об иссякавших запасах ископаемого топлива и глобальном потеплении. К середине двадцать первого века — Эллису было бы сто лет — климат стал хуже некуда. Часы то и дело говорили о смертельных штормах. Страны по всей земле вели безнадёжную борьбу с жестоким и непредсказуемым миром за то, чтобы выращивать пищу. Строились массивные теплицы, но даже их вскоре разрушала, как выразились Часы, «очень злая мать-природа». Компании стали сооружать фермы и бараки для рабочих под землёй, где им не грозил бушующий климат. Штормы усиливались, количество смертей росло, и желающих работать на подземных фермах только прибавлялось.
Нахмурившись, Часы качнули «головой», устроив песочную бурю в обеих колбах, и сообщили, что на человечество обрушилось много других бед, помимо коварного климата. Антибиотики отказали, и по земле пронеслись эпидемии супергриппа, погубив множество людей. В отчаянии правительства основали Институт Сохранения Видов, и тот изменил ДНК человека, чтобы дать отпор супервирусам.
Но главной и опаснейшей проблемой второй половины XXI века оказался энергетический кризис, который вызвал ряд военных конфликтов, а те ещё сильнее усугубили положение. Однако худшее ждало впереди: под конец серии Часы упомянули более страшные беды и Великую бурю XXIII века, что и привело наконец к движению «Полой Земли» и созданию Трёх чудес.
Серия закончилась цитатой, автор которой родился тогда, когда все знакомые Эллиса уже давно были прахом: «Навык адаптации — главный для всех существ. Человечество им бесспорно владеет, но наш истинный талант в том, что мы заставляем сам мир меняться под наши нужды и способны прыгнуть выше головы, когда земля уходит из под ног».
Эллис уснул ещё до начала следующей серии. За два дня в Полом мире его тело не успело оправиться от смены миллионов часовых поясов и обезвоживания, а к этому добавилось и немыслимое потрясение после убийства. Ночью ему приснился сон о том, как торнадо унёс его из гаража в Детройте, больше похожем на Канзас, и бросил в пещеру, полную огромных заразных жуков. Его пёсик не вовремя прыгнул, и Эллис случайно его застрелил. Только это был не пёс — а Пакс; его шляпу-котелок заливала кровь. Пегги рыдала, но Уоррен сказал: «Я бы на твоём месте так же поступил. Да любой — не только я».
Глава 7
Знамение времён
Эллис проснулся с уже привычным свистом в груди и на этот раз нашёл тропическую ванную без помощи Альвы. А Глас тем временем приготовила ему на завтрак «что-то особенное» — омлет. Настоящий: и на вкус, и на цвет, и на запах. С ветчиной, зелёным перцем, луком, сыром и щепоткой паприки сверху. Единственное отличие, какое отыскал Эллис, — это бесподобный вкус яиц. Он в жизни не пробовал лучше, и подозревал, что на тарелке у него вовсе не куриное потомство. Тем более, что омлет он достал уже полностью готовым из какой-то необычной микроволновки.
Альва назвала её Дарителем и сказала Эллису положить внутрь пакетик… камней. Рядом с Дарителем до самого потолка тянулась прозрачная труба, полная небольших, с кофейные зёрна, камушков — в похожих цилиндрах, как помнил Эллис, обычно продавались орешки в супермаркетах. Пакет нужно было поднести к горлышку и повернуть рычажок, после чего камни ссыпались вниз, а в трубу сверху досыпались недостающие. Самый настоящий камнепровод!
Трубу, судя по всему, можно было подсоединить к устройству напрямую, но Эллис по наказу Альвы просто положил в него камни в пакете. Глас попросила ничего больше не трогать и предоставить «готовку» ей. Даритель засветился изнутри и загудел. А потом Эллис услышал звонок, точь-в-точь как у своей старой микроволновки. Рассмеявшись, он открыл дверцу и увидел перед собой румяный омлет.
— Рецепт старый, — признала Альва, — но я подумала, тебе понравится.
Поначалу Эллис опасался есть камни — как бы с ними ни колдовал Даритель — но попробовав, отбросил все сомнения.
— Как камни могут стать едой? Разве для этого не нужна органика?
— Всё во Вселеннойсостоитизодногоматериала, изпростейшихчастиц, — объяснила Альва. — Аужоттого, какэтикирпичикисобрать, изависит, какоевеществополучится: жидкоеилитвёрдое, живоеилинет. Вконцеконцов, илюдираньшебылизвёзднойпылью.
— Любопытно. А если ещё камушков положить, можно и кофе сделать?
— Конечно! Классический, сладкий, шоколадный, ванильный, клубничный, с гуавой, кленовым сиропом, черникой, корицей и мёдом, латте, Тантуарский, «Ядрёный», «Лито-жарка»…
