Орсон Скотт Кард - Тень Гегемона. Театр теней (сборник)
«Если толкнуть, а не тянуть, – подумала Петра, – ветер мне поможет и мы можем оба выпасть».
«Сделай, – говорила она себе. – Сделай это. Убей его. Даже если ты при этом погибнешь, оно того стоит. Это же Гитлер, Сталин, Чингиз и Аттила в одном лице».
Но могло и не получиться. Его может не выбросить наружу, и она погибнет одна, бессмысленно. Нет, надо будет потом найти способ его уничтожить, и способ верный.
Но в глубине души Петра понимала, что просто не готова умереть. Не важно, каким благом для человечества это будет, не важно, насколько заслужил смерть Ахилл, она не станет его палачом – сейчас не станет, и не будет, если для этого придется отдать жизнь. Если она себялюбивая трусиха, так тому и быть.
Они тянули изо всех сил, и наконец дверь с сосущим звуком миновала порог сопротивления ветра и защелкнулась. Ахилл повернул замок.
– С тобой летать – всегда приключения, – сказала Петра.
– Кричать больше не надо. Я тебя отлично слышу.
– Почему бы тебе не бегать с быками в Памплоне, как любому, кто стремится к самоуничтожению?
Он не отреагировал на колкость.
– Наверное, я тебя недооценил. – Эти слова прозвучали с некоторым удивлением.
– Ты хочешь сказать, что в тебе еще сохранилось что-то человеческое? Что тебе бывает действительно нужен кто-то другой?
И снова он оставил ее слова без внимания.
– Ты лучше выглядишь без крови на лице.
– Все равно до твоей красоты мне далеко.
– У меня знаешь какое правило насчет пистолетов? Когда начинается стрельба, постарайся стоять за спиной стрелка. Там намного чище.
– Если только никто не отстреливается.
Ахилл рассмеялся:
– Петра, я никогда не стреляю, если жертва способна отстреливаться.
– И ты так хорошо воспитан, что всегда открываешь даме дверь.
Он перестал улыбаться.
– Иногда бывают такие импульсы, – сказал он. – Но они не непреодолимы.
– Жаль. А то мог бы косить на невменяемость.
Глаза Ахилла блеснули, но он вернулся в свое кресло.
Петра выругала сама себя. Так его поддразнивать – чем это отличается от прыжка из самолета?
И опять-таки: может быть, то, что она говорит с ним без подобострастия, и заставляет его ее ценить.
«Дура ты, – сказала себе Петра. – Тебе этого парня не понять – ты недостаточно безумна. Не пытайся понять, почему он поступает так или иначе, либо понять его чувства к кому-то или чему-то. Изучай его, чтобы выяснить, как он составляет планы, это ведь он наверняка будет делать, и тогда ты когда-нибудь сможешь нанести ему поражение. Но никогда не пытайся его понять. Если ты сама себя не понимаешь, как ты можешь надеяться понять такой искаженный ум?»
В Кабуле посадки не было. Самолет сел в Ташкенте, заправился и полетел через Гималаи в Нью-Дели.
Значит, он солгал насчет конечного пункта. Все-таки он ей не верил. Но пока он воздерживается от ее убийства, с некоторым недоверием можно смириться.
9. Разговоры с умершими
Кому: Carlotta% [email protected]/orders/sisters/ind
От: Locke% [email protected]
Тема: Ответ для Вашего мертвого друга
Если Вы знаете, кто я такой, и имеете контакт с некоторым человеком, которого считают мертвым, прошу Вас информировать этого человека, что я приложу все усилия, чтобы оправдать его ожидания. Я думаю, что наше дальнейшее сотрудничество возможно, но не через посредников. Если Вам непонятно, о чем я говорю, то прошу Вас меня об этом проинформировать, чтобы я мог снова начать поиски.
Придя домой, Боб увидел, что сестра Карлотта собирает вещи.
– Переезжаем? – спросил он.
Они заранее договорились, что решение о переезде может принять любой из них, не обосновывая. Это был единственный способ действовать по неосознанным ощущениям, что кто-то к ним приближается. Им не хотелось провести последние мгновения жизни в диалоге вроде: «Я чувствовал(а), что надо было переезжать еще три дня назад!» – «Почему же ты не сказал(а)?» – «Потому что причины не было».
– У нас два часа до самолета.
– Погоди минуту, – напомнил Боб. – Ты решаешь, что надо ехать, а я тогда решаю куда.
Такова была договоренность.
Она протянула ему распечатанное письмо. От Локка.
– Гринсборо, Северная Каролина, США, – сказала она.
– Может, я не все понял, – сказал Боб, – но я не вижу здесь приглашения.
– Он не хочет посредников, – ответила Карлотта. – А мы не можем исключить возможность, что его почта прослеживается.
Боб взял спички и сжег письмо в раковине, смял пепел и смыл его.
– А что от Петры?
– Пока ни слова. Семь человек из джиша Эндера освобождены. Русские говорят, что место, где держат Петру, еще не обнаружено.
– Чушь собачья.
– Пусть так, но что мы можем сделать, если они нам не говорят? Боб, я боюсь, что Петры нет в живых. Ты должен понять, что это самая вероятная причина их запирательства.
Боб это понимал, но не верил.
– Ты не знаешь Петру, – сказал он.
– Ты не знаешь Россию, – ответила Карлотта.
– Во всех странах приличных людей большинство.
– Ахилл смещает это равновесие всюду, где появляется.
Боб кивнул:
– На рациональном уровне я с тобой согласен. А на иррациональном – верю, что когда-нибудь с ней увижусь.
– Не знай я тебя слишком хорошо, я бы могла принять это за признак веры в воскресение.
Боб поднял чемодан.
– Я стал больше или он меньше?
– Чемодан того же размера.
– Значит, я расту?
– Конечно растешь. Посмотри на свои штаны.
– Пока я в них влезаю.
– На лодыжки посмотри.
– А!
Щиколотки торчали, чего не было, когда он покупал штаны.
Боб никогда не видел, как растет ребенок, но его беспокоило, что за недели в Араракуаре он стал выше на пять сантиметров. Если это переходный возраст, то где другие признаки, которые должны сопровождать рост?
– Новую одежду купим в Гринсборо, – сказала сестра Карлотта.
– Это там, где вырос Эндер.
– И там, где он впервые убил.
– Ты никак не можешь об этом забыть?
– Когда Ахилл был в твоей власти, ты не стал его убивать.
Бобу не понравилось такое сравнение с Эндером. Сравнение не в его пользу.
– Сестра Карлотта, сейчас наша жизнь была бы куда проще, если бы я тогда его убил.
– Ты проявил милосердие. Ты подставил другую щеку. Дал ему шанс исправить свою жизнь.
– Я добился того, чтобы его отправили в сумасшедший дом.
– И ты продолжаешь считать, что это была слабость?
– Да, – ответил Боб. – Я предпочитаю правду лжи.
– Ага, – заметила Карлотта. – Добавлю еще одно достоинство к твоему списку.
Боб не смог сдержать смеха.
– Я рад, что ты меня любишь.
– Ты боишься встречи с ним?
– С кем?
– С братом Эндера.
– Это не страх.
– А что же?
– Скепсис.
– Он в этом письме проявил скромность, – сказала сестра Карлотта. – Он не был уверен, что все правильно просчитал.
– Да, это мысль. Гегемон-скромняга.
– Он еще не Гегемон.
– Он освободил семь ребят из джиша Эндера одной статейкой. У него есть влияние. Есть честолюбие. А теперь он еще и скромности научился – нет, это для меня слишком.
– Смейся, если хочешь, а пока что пошли искать такси.
На последнюю минуту не оставалось никаких дел. Они платили за все наличными и никому ничего не были должны. Можно было идти.
Карлотта и Боб жили на деньги со счетов, созданных для них Граффом. По счету, которым пользовался Боб сейчас, нельзя было проследить никакой связи с Джулианом Дельфики. Туда зачислялось его военное жалованье, включая боевые и пенсионные. МЗФ создал для всех ребят из джиша Эндера весьма достойные трастовые фонды, которые станут доступны к совершеннолетию. Накопленные зарплаты и премиальные должны были дать ребятам возможность жить безбедно. Графф заверил Боба, что деньги у него не кончатся.
Деньги сестры Карлотты шли из Ватикана. Там был человек, знающий, чем она занимается. У Карлотты тоже было достаточно средств на текущие нужды. Ни у кого из двоих не было склонности воспользоваться этой ситуацией. Тратили они мало – сестра Карлотта потому, что привыкла к монашеской сдержанности, Боб потому, что понимал, что любая роскошь или излишества привлекут внимание людей и запомнятся, создав след. Он должен выглядеть ребенком, который выполняет бабушкины поручения, а не героем-недомерком, шикующим на свои наградные.
Документы тоже не были проблемой. Опять-таки Графф смог потянуть за нужные ниточки. Учитывая внешние данные – и Боб, и Карлотта принадлежали к средиземноморскому типу, – паспорта им выдали каталонские. Карлотта хорошо знала Барселону, и каталанский был языком ее детства. Сейчас она еле говорила на нем, но это было не важно – мало кто вообще его помнил. И никто не удивлялся, что ее внук этого языка не знает совсем. И вообще, много ли каталонцев можно встретить в дороге? Кто станет проверять? Если кто-то окажется слишком любопытным, они просто переедут в другой город, даже в другую страну.
