Роберт Шекли - Лабиринт Минотавра (сборник)
– А ты принеси удачу мне! – воскликнул юный Ариэль.
– Слова, слова! – сокрушенно покачала головой Тихе. – Ты же прекрасно знаешь, что таким, как мы, удача не нужна. Что нам с ней делать? Мы же вечные сущности, для нас все дни похожи один на другой, и каждый из них приносит только то, что и должен принести, – не больше и не меньше. Мы и без того всегда получаем то, что нам нужно. К чему же нам удача?
– Но, возможно, именно благодаря удаче мы получили эту шкатулку, – возразил Ариэль. – Ну пожалуйста, позвольте ее открыть, а?
Они еще немного поспорили, и к этой дискуссии постоянно присоединялись все новые духи и божества. Когда день уже склонялся к закату, Пакс сказал:
– Что ж, дружеская дискуссия – это прекрасно, но, по-моему, с разговорами пора кончать. Вы не находите, что стоило бы решиться и открыть эту шкатулку? Прямо сейчас?
И они решились. И стали открывать загадочный ларец. Пакс трудился над замком, Тихе ломала печать, а Верна приподнимала крышку. Потом все заглянули внутрь. И исчезли.
А шкатулка осталась стоять на месте. Она была довольно вместительной и сделана из какого-то не известного божествам материала. Вокруг нее расстилался луг, за ней высились горы, а чуть в стороне голубел текущий по лугу ручей.
Вдруг в глубине шкатулки что-то шевельнулось. Потом за ее край ухватилась чья-то рука, показалась чья-то голова, и глаза, смотревшие с любопытством, стали озираться по сторонам. Затем человек – это был мужчина – с некоторым усилием выбрался из шкатулки и неловко шлепнулся на землю.
Следом за ним появилась женщина. За ней – вторая.
А потом – десять, двадцать, сто человек так и посыпались из шкатулки! И еще сто! И еще!..
Последний человек, вылезший оттуда, был одет в голубую форму и фуражку, украшенную золотым листком. На универсальном языке символов это означало, что он несет за всех остальных некую ответственность.
В руках человек в форме держал мегафон. Это тоже кое-что да значило.
– Так, ребята, прекрасно! А теперь все послушайте меня! – обратился он к бывшим обитателям коробки. – Мы добились своего! Мы избежали уничтожения Земли! Наша «Шкатулка Пандоры», пронеся нас по просторам космоса, успешно совершила посадку на дружественной планете.
К нему подошла одна из женщин. По ее уверенной повадке можно было догадаться, что именно она несет ответственность за все то, за что мужчина в форме ответственности нести не может.
– Здесь очень мило, – сказала она. – Интересно, есть здесь какие-нибудь приличные вибрионы?
Мужчина нахмурился.
– Фу, Мира, что ты говоришь! Какие там вибрионы! Ну откуда им взяться в совершенно новом мире?!
– Я полагала, что их довольно легко привнести, – сказала она. – Или же они сами по себе зародятся прямо на месте.
– Может быть, ты имеешь в виду духов? Всяких там богов и демонов? Всякие вечные сущности и прочую персонифицированную ерунду вроде Дикого Западного Ветра или Бурного Моря?
Она кивнула.
– Да, именно это я и имела в виду.
– Выброси эту чушь из головы. Все это было частью нашей старушки Земли. А здесь мы начинаем с чистого листа! И никаких «сущностей» здесь еще нет. Мы здесь одни и сами по себе. Надеюсь, что нам здесь улыбнется удача.
– Ты уверен, что мы здесь одни?
– Конечно, уверен! Всем известно, что богов выдумали люди. И люди прекрасно могут без них обойтись.
Женщина кивнула. Спорить с ним всегда было бесполезно. Но что, если он ошибается? – подумала она. Что, если первыми все же возникли боги, а люди – только потом?
Но если это так, то куда же исчезли здешние боги?
Где Ариэль, где Пакс, где Верна? Куда пропали все остальные? Где Удача и Неудача? Куда скрылся дух избретательности? И душа прогресса? И тень смерти?
А в далекой, недосягаемой небесной выси летела к солнцу группа вечных сущностей, легких и прозрачных, точно осенняя паутинка.
– Они зовут нас! – молвила Верна.
– Забудь о них, – мрачно откликнулся Пакс. – Эти люди так решительно настроены – вот пусть сами и попытают счастья.
ЖЕЛАНИЯ СИЛВЕРСМИТА
Незнакомец приподнял стакан:
– Пусть ваши выводы всегда плавно вытекают из предпосылок.
– За это я выпью, – согласился Нельсон Силверсмит.
Оба с серьезным видом сделали по глотку апельсинового напитка. Поток машин за окнами бара медленно полз по Восьмой стрит на восток, где ему предстояло столь же медленно кружиться в Саргассовом море Вашингтон-сквера. Силверсмит прожевал кусочек сосиски, политый острым соусом.
– Полагаю, вы приняли меня за чокнутого? – поинтересовался незнакомец.
– Я ничего не предполагаю, – пожал плечами Силверсмит.
– Хорошо сказано. Меня зовут Теренс Магджинн. Пропустим вместе по стаканчику?
– Не откажусь, – согласился Силверсмит.
Минут через двадцать они уже сидели на покрытой обшарпанным красным пластиком скамье в закусочной Джо Манджера и обменивались приходящими в голову философскими откровениями, как и полагается незнакомцам, разговорившимся теплым октябрьским деньком в районе Гринвич-Виллидж – невысокий плотный краснолицый Магджинн в ворсистом твидовом пиджаке и долговязый тридцатидвухлетний Силверсмит со скорбным лицом и длинными нервными пальцами.
– Знаете, – внезапно сказал Магджинн, – довольно ходить вокруг да около. У меня к вам предложение.
– Так выкладывайте, – с апломбом потребовал Силверсмит.
– Дело вот в чем. Я руковожу некой организацией… для вас она должна остаться безымянной. Всем новым клиентам мы делаем интересное предложение. Вы получаете право на три совершенно бесплатных заказа – без всяких обязательств с вашей стороны. Назовите три пожелания, и я их выполню – если они в пределах моих возможностей.
– А что от меня потребуется взамен?
– Абсолютно ничего. Вы просто получите то, что хотите.
– Три заказа, – задумчиво произнес Силверсмит. – Вы подразумеваете три желания?
– Да, можете назвать и так.
– Тех, кто выполняет любые желания, называют волшебниками.
– Я не волшебник, – твердо заявил Магджинн.
– Но вы исполняете желания?
– Да. Я самый нормальный человек, исполняющий желания.
– А я, – заметил Силверсмит, – нормальный человек, эти желания высказывающий. Что ж, тогда мое первое желание таково: я хочу классную стереосистему с четырьмя колонками в комплекте с магнитофоном и всем прочим.
– У вас крепкие нервы, – произнес Магджинн.
– А вы ждали от меня удивления?
– Я ожидал сомнений, тревоги, сопротивления. Подобные предложения обычно воспринимаются с подозрительностью.
– Единственное, чему я научился в Нью-Йоркском университете, – сообщил Силверсмит, – так это сознательно подавлять недоверие. И многие соглашались на ваше предложение?
