Владимир Михановский - Зашвырнуть ключи
– Я читала Джонатана Свифта, – сказала Ора Дерви, – и отлично помню его.
– Простите… – смешался Гуго Ленц. – Теперь, когда большинство предпочитает книге экран…
– Я люблю старые книги, – просто сказала Ора Дерви.
В течение паузы Гуго Ленц подумал, что никогда еще, пожалуй, не встречал такой умной и обаятельной женщины.
– Быть может, вы сами хотите сменить сердце? – неожиданно сказала Ора Дерви.
– С чего вы взяли? – растерялся Ленц.
– Не знаю. Так мне показалось, – негромко сказала Ора Дерви. – Впрочем, не буду скрывать. Я медик, и думаю, что с вами можно играть в открытую. Не так ли, доктор Ленц?
– Только так.
– Выглядите вы неважно. Обморочная бледность… Вид у вас, я бы сказала, обреченный.
– Вот именно – обреченный, – невесело усмехнулся Ленц.
– Простите, я вовсе не имела в виду полученную вами анонимку, о которой все говорят, – сказала Ора Дерви, глядя на Ленца. – Я говорю сейчас о вашем внутреннем состоянии.
– Спасибо, Ора Дерви, – сказал Ленц. – Вы очень добры. Но я знаю, что новое сердце мне не поможет. Ни чужое, ни атомное.
– Ваша воля, – вздохнула Ора Дерви.
За окном синел поздний вечер. Ленц подумал, что никогда еще, за исключением, пожалуй, той памятной ночи, время не летело для него так незаметно. Надо было встать, попрощаться и уйти, но непонятная слабость сковала члены. Хотелось сидеть, слушать негромкий голос и смотреть в огромные глаза пепельного цвета.
– Вы интересный собеседник, – проговорила Ора Дерви, – но простите, я так и не поняла, зачем вы сюда прилетели. Сюда приезжают те, кто нуждается в чуде. Здешнюю клинику так и называют – чудеса… – она запнулась.
– Чудеса Оры Дерви, – закончил Ленц.
– Так что же вас привело сюда? – спросила Ора Дерви, сделав ударение на слове «вас».
– Желание, чтобы вы отказались от чудес, – медленно произнес Гуго Ленц.
– Невозможно, – сказала Ора Дерви. – Я с самого начала объяснила вам.
– Вы начальник медцентра.
– Дело не в этом. Киборгизация – знамение нашего времени, – сказала Ора.
– Слова, – махнул рукой Ленц.
– Остановить колесо прогресса никто не в состоянии.
– Но можно попытаться, Ора Дерви, – упрямо произнес Ленц.
Здесь у Оры мелькнула мысль, что знаменитый физик немного не в себе.
– Хорошо, я подумаю над вашими словами, доктор Ленц, – вкрадчиво сказала она. – Вы, наверно, много работали в последнее время?
– Не больше, чем всегда.
– Вы переутомились. Что, если вам лечь в клинику недельки на две? Мы вас всесторонне исследуем, а вы между тем отдохнете.
– Отдых – чудесно, но у меня нет времени для отдыха. У меня каждая минута на счету, – Ленц с вызовом посмотрел на Ору Дерви, но она промолчала.
Гуго поднялся.
– Разрешите иногда навещать вас?
– Въезд в клинику открытый, – пожала плечами Ора Дерви.
Дни мелькали быстро, как страницы книги под ударами ветра.
Однажды, против обыкновения, Ленц вернулся домой рано.
– Сыграем партию в шахматы? – предложил он Рине.
– Не хочу. Ступай к своей механической кукле. Она, наверно, играет не хуже автомата… – сказала Рина и разрыдалась.
Раньше Рина никогда бы не позволила себе подобной выходки, но сейчас нервы ее были напряжены до предела.
– Когда-то ты мне приписывала Шеллу, теперь – Ору Дерви, – устало сказал Ленц, глядя на вздрагивающие плечи жены. – Если бы можно было изобрести защитное поле от сплетен!
– Гуго, я знаю, как тебе тяжело, – проговорила Рина, не отнимая рук от лица. – Но это не дает тебе права…
Она на не договорила. Камень на пальце блеснул в последнем солнечном луче, упавшем на окно.
Подобные сцены в последнее время повторялись часто, и Ленц по собственному опыту знал что в этой ситуации бесполезно пытаться успокоить Рину или что-то объяснить ей. Он беспомощно стоял перед ней, стиснув руки, и смотрел куда-то в сторону затравленными глазами.
Глава четырнадцатая
ТЕАТР
Тщательно выбрившись, Артур Барк долго и придирчиво выбирал галстук. Представьте себе, сегодня он пригласил Шеллу пойти с ним в театр, и она согласилась.
Влечение сердца или служебная обязанность? Артур усмехнулся, задав такой вопрос своему отражению в зеркале.
Верно, Шелла ему нравилась. Но не менее важно было разобраться в обстановке, которая сложилась в Ядерном центре. Мог ли кто-либо из сотрудников написать письмо с угрозой Гуго Ленцу? И если мог, то кто?
Работа Артура Барка по расследованию продвигалась чересчур медленно, что начинало не на шутку беспокоить его.
Больше всего подозрений падало на Иманта Ардониса, первого помощника Ленца.
Барк несколько раз пытался ставить Ардонису хитроумные ловушки, но невозмутимый Имант без труда избегал их.
«Скользкий тип!» – подумал Артур об Ардонисе, завязывая галстук, и тут же одернул себя: объективность прежде всего!
Антипатию к Иманту Ардонису Барк почувствовал в первый же день знакомства, когда тот мимоходом прошелся в пренебрежительном тоне насчет полицейских ищеек.
Но антипатия – антипатией, нужны факты. Агент не имеет права строить версию на песке, хотя бы и на песке интуиции, – вспомнил он одно из любимых изречений Арно Кампа.
Кстати, шеф в последнее время ведет себя странно. Прежде всего, удвоил в Управлении охранные наряды. Далее, хотя и не отказался от своих демократических замашек – пользоваться общественным транспортом, чтобы узнавать «из первых рук», чем дышит народ, – но теперь уже не ездил в одиночку. Жюль рассказывал, что старина Камп распорядился, чтобы его повсюду – на улице, в подземке – сопровождали переодетые агенты.
Жюль уверял, что и шеф получил письмо с гвоздикой.
А что? Вполне возможно. В конце концов, полиция не хуже других, а любят ее намного меньше.
Артур возлагал на театр большие надежды. В неслужебной обстановке Шелла должна быть разговорчивей.
Общаясь со всеми сотрудниками как секретарь Гуго Ленца Шелла, конечно, должна была знать многое. Она, возможно, слышала обрывки разговоров, которые могли бы дать Артуру Барку путеводную нить или хотя бы какую-то зацепку для расследования.
Молодые люди встретились, как было условлено, у входа в театр.
Шелла выглядела красивой и оживленной. Улыбясь, шутила.
До начала спектакля осталось немного времени. Артур усадил Шеллу на пуф в укромном уголке фойе.
Шелла без умолку болтала. Артур осторожно старался направить поток ее красноречия в нужную сторону, в русло Ядерного центра. Однако его усилия привели только к тому, что Шелла вдруг начала с увлечением расписывать дона Базилио: какой это умный, воспитанный, потешный кот, как он обожает доктора Ленца, ест только из его рук и свысока относится к остальным сотрудникам.
