Игорь Росоховатский - Понять другого (сборник)
— Тебе придется обойтись без старика, — сказал сигом.
— Ты, наверное, проголодался. Я приготовил для тебя пищу, — сказал глава фирмы, присвоивший себе звание Диктатора. — Она внизу, в первом отделении вивария.
Сигом расслышал тоскливый лай собак, доносившийся из бетонированных подвалов, где на первом ярусе находился виварий и склады, а под ними на семи ярусах подземелий размещались лаборатории и завод.
— Спасибо, — сказал сигом. — Но мне не хочется есть.
Диктатор поднял брови:
— Сыт?
— Да.
— Значит, тебе пришлось…
— Да, — быстро сказал сигом и, предупреждая вопросы Диктатора, добавил: — Это был человек, старик.
— Разве не нашлось ничего другого?
— Он был ближе всех. Он уже не работал, не производил ценностей. Принадлежал к тем, кого ты сам называл бесполезными.
Взгляд сигома был чист и ясен, как у ребенка. Диктатор почувствовал легкий озноб, подумал: «Пожалуй, я был прав, когда запрограммировал в нем Преданность Диктатору». Спросил:
— Ты говорил с ним?
— Да. У него есть внуки. Он купил для них убитого цыпленка. Я узнал их адрес и отнес им пищу.
— Ну что ж, ты поступил разумно, — вздохнул Диктатор.
— Я помню Программу, — сказал сигом. — Есть только два критерия: разумно и неразумно.
Что-то в его тоне не понравилось Диктатору. Он спросил:
— У тебя осталось сомнение в разумности своего поступка?
— Да, — ответил сигом. — Я говорил с его внуком. Если информация, которую накопил старик, нужна этому подростку, то не могла ли она пригодиться и мне? А я получил от него только АТФ и навсегда утратил его информацию. Не правильней ли было сначала получить информацию, а потом — АТФ?
— В другой раз будь умнее.
— Постараюсь, — пообещал сигом. Он подумал: «Если бы старик остался жить, то продолжал бы накапливать информацию. Не значит ли это, что его жизнь полезна мне?» Спросил:
— Пожалуй, если бы люди, не такие мудрые, как ты, узнали о моем поступке, они бы назвали его злом и преступлением?
— Добро и зло — пустые понятия, сын мой. За ними нет логики. Это паутина, которой сильные опутывают мир, чтобы управлять. Это щит, который подымают слабые, чтобы защититься. Поэтому ложь устраивает и тех, и других. Но тебе она не нужна. Не засоряй память. Мир, основанный на строгой разумности, — вот что нам нужно. Ты понял?
— Да, Диктатор.
— В нем расцветут наука и искусство. Каждому воздается по заслугам. Таким образом мы наконец достигнем устойчивости.
— Понимаю, Диктатор, — ответил сигом. В его голосе больше не было сомнения.
Человек, которого называли Диктатором, довольно улыбнулся. Его голубые глаза смотрели на собеседника почти нежно, но две четкие складки, идущие от короткого носа к губам, словно бы удерживали их в рамке и не давали улыбке стать сентиментальной. Он продолжал:
— Люди выработали слишком много ложных ценностей, ложных понятий, придумали слишком много лживых слов. Им они нужны для борьбы и обмана. Но все это не должно ни обмануть, ни испугать тебя. В минуту опасности создай вокруг себя энергетическую оболочку. Постарайся не включать лучевых органов, иначе ты сразишь слишком много людей и можешь разрушить город. Помни о двух критериях.
— Буду руководствоваться только ими, Диктатор.
— Помни второй закон Программы: ты не смеешь заходить в библиотеки, читать книги и газеты, кроме тех, которые тебе предлагаю я. А теперь иди. Используй время своих первых прогулок для наблюдений и бесед…
2. ПОДРОСТКИ
Сигом вышел на улицу. Утро пахло бензином. Спешили на работу люди — два встречных потока, направленных в противоположные стороны. Лица озабочены, оживлены, угрюмы, радостны, злы… Шаги быстрые, шаркающие, крадущиеся…
Сигом слушал шаги и шум автомобилей, смотрел на лица и сравнивал… Мужчина несет портфель — лицо озабочено, мужчина тащит чемодан — улыбается… Женщина с большим животом идет осторожно. Глаза тусклые — прислушивается к тому, что несет в себе…
Дерутся воробьи из-за хлебных крошек. Дерутся дети во дворе из-за игрушки.
Вот у доски объявлений несколько разных людей, безработных. А выражение на их лицах одинаково: унылое ожидание, робкая надежда.
Человек ведет дога. Оба важные, невозмутимые. Дог учуял что-то, остановился, натянул поводок. Человек пытается оттянуть его в другую сторону. Победил дог. Ведет человека к столбу. Подымает ногу… Идут дальше…
Временами сигом включал рентгеновидение и заглядывал в портфели и сумки, улыбаясь то насмешливо, то грустно. Временами включал телепатоприемники — и миллиарды мыслей, перебивая и тесня одна другую, врывались в его необъятный мозг, где роль клеток выполняли атомы.
«Улица — это еще одна книга, и далеко не самая оригинальная из прочитанных мной, — думал сигом. — Просто здесь автор ничего мне не объясняет, я должен все объяснить себе сам: женщину с большим животом, человека с собакой… И эту суету на тротуарах, суету машин на мостовой, суету их взглядов и мыслей… Если бы эта девушка знала, что думают о ней мужчины? А если рассказать родным чиновника, что он замышляет? Или этому важному господину, каким он кажется сейчас своей собаке?..»
На перекрестке двух улиц сигом заметил группу подростков. В их глазах, которыми они провожали проезжающие машины, вспыхивали зеленые огоньки.
— Почему же вы не возьмете то, что вам нравится, а лишь мечтаете об этом? — поинтересовался сигом.
Ребята обернулись к нему. Один спросил:
— Ты кто?
— Сейчас это не важно. Посмотри лучше туда, куда ты смотрел раньше. Вон машина остановилась. Хочешь ее? Если водитель будет сопротивляться, у тебя в кармане — нож.
— Это убийство, — сказал подросток, отступая.
— Ну и что? — насмешливо спросил сигом.
— Это плохо, это преступление.
— Чепуха! Кто тебе сказал, что это плохо? И что такое плохо? Ты молод, ты силен, ты красив, ты полон желаний. Осуществи их! Потом будет поздно!
— А полиция? — спросил другой.
— Я помогу вам сделать так, что ни один полицейский ни до чего не докопается. Я сам буду вашим вожаком.
И сигом изложил им такой план, что даже самый трусливый понял: опасаться нечего.
— Пошли! — скомандовал сигом, и подростки стаей ринулись за ним.
— Ты пропадал целую неделю. Рассказывай, — встретил его Диктатор.
— Я помог подросткам осуществить их желание.
— Удачно?
— Да, конечно.
— В другой раз они пойдут за тобой куда угодно. Пусть это будет почином. Когда-нибудь ты поведешь толпы жаждущих завоевать мир и сделать его разумным. А пока учись.
