Дэвид Клири - «Если», 1996 № 12
Оглядев зеленую лужайку, девушка нашла Лильке, занятую беседой с родителями Сарри: те наверняка давали ей последние напутствия и наказывали приглядывать «за нашей малышкой».
— Передай ей мои слова, — сказал Наврен под конец. — Пускай навестит меня.
С нее было достаточно. Она обругала его на языке фукианов и убежала. Позднее, успокоившись и обретя способность высмеять хама, она дословно передала Лильке его слова. Голоса были прирожденными комиками и лицедеями, но миловидная подруга не смеялась в положенных местах, ее темно-карие глаза блуждали, пытаясь найти Наврена в толпе юных гениев.
Разведывательный корабль был построен по старым проверенным правилам: угловатый, стремительный, занятый преимущественно запасами горючего и двигателями в ущерб помещениям для экипажа. Впрочем, люди должны были провести почти все одиннадцать месяцев полета в криогенной спячке. Бодрствовали только фукианы и Эджи, которым не грозила боязнь замкнутого пространства.
За десять дней до прибытия на планету спящих отогрели. Мало-помалу они пришли в себя. Первый же завтрак был богат жирами и ингибиторами. Затем ученых и инженеров отправили наводить порядок в лабораториях и калибровать точные приборы. Лильке занялась Мелкими проблемами, требовавшими непростых ответов. Возможно, это были тесты, полученные от Эджи, возможно, и нет. Сарри вызвалась помогать подруге, и они трудились весь день. К вечеру она так проголодалась, что едва стояла на ногах. Сарри чувствовала себя предательницей, когда, собираясь ускользнуть, пообещала:
— Я приберусь в каюте. Не засиживайся, тебе тоже нужен отдых.
Отдых отдыхом, но наступила полночь, а подруга все не возвращалась. Сарри сморила дремота. Ей приснился первый за год сон. То была сложная коллизия, в которой сама Сарри оказалась внеземным существом, встретившим человека-Голос, певшего об отдаленном рае. Она проснулась с улыбкой, которая исчезла, как только она поняла, что на часах три ночи, а Лильке нет как нет. Сарри оделась и отправилась в генетическую лабораторию, дрожа от волнения. Дверь в лабораторию была опечатана. Она догадалась обратиться к бортовому компьютеру. Тот выдал номер каюты. Каюта числилась за Навреном.
Утром измученная кошмарами Сарри вышла в коридорчик, где и нашла Лильке в обществе Наврена. То, что она лишь предполагала, превратилось в вопиющую действительность, неизбежную, как закон природы. Несколько следующих дней она провела, заперевшись в своей каюте, где якобы ломала голову над неразрешимыми виртуальными задачками Эджи.
Предпосылка ситуаций была одинаковой: больные ксенофобией внеземные существа уничтожают «Паутину». Все ее старания до них достучаться не давали результата… Это, однако, утратило теперь всякий смысл. Смысл имело одно — отвратительное настроение самой Сарри.
Наставник почти не обращался к Голосу после пробуждения. Но она даже не поинтересовалась причиной. За несколько часов до посадки Эджи явился к ней в каюту в облике старика и спросил, не желает ли она прогуляться в его обществе.
Они направились в астрономическую лабораторию, пустую, несмотря на предстоящую важную работу. Сарри не исключала, что специалисты покинули свои рабочие места по приказу. На главном экране было высвечено изображение безымянной планеты: бледный шар, холодный и безликий. Сарри не могла на нем сосредоточиться. Ей пришлось изображать интерес.
— Мы узнали что-нибудь новенькое? — осведомилась она.
— Узнали, и немало, — ответил старый Наставник. — Но по большей части это — малозначительные сведения.
Стоящие открытия ждали человека. Она знала, что это запрограммировано.
Сильная искусственная рука больно сжала ее плечо.
Сарри не желала говорить о любовниках в соседней каюте. Вместо этого она сообщила тоном, каким делаются вынужденные признания:
— Я хочу прожить великую жизнь.
— Ты ее проживешь, — без колебаний обещал ей спутник.
— Хочу, чтобы ты и другие Наставники говорили обо мне миллионы лет.
Хватка ослабла. Она не услышала: «Так и будет», даже «Возможно, так будет». Ведь такой возможности не существовало. Простая представительница органической жизни не заслуживала подобной славы.
Не глядя на Эджи, она буркнула:
— Спасибо.
— За что, хотелось бы мне знать?
— За помощь. За терпение. — Она помолчала, стараясь побороть подступающие слезы. — За то, что сделал из меня самый лучший Голос, каким я только могла стать.
— Никем другим ты и не могла стать, — заверил он ее.
У фукианов было в ходу оскорбление: «Не-лезь-на-чужую-горку». Она размышляла о его смысле, пока Эджи не спросил сочувственно:
— О чем ты думаешь, дитя мое?
Она посмотрела в его искусственное лицо, хрустальные глаза, черные и еще более чуждые, чем у любого внеземного создания на «Паутине», и призналась:
— Ты мне ближе, чем любой представитель моего собственного вида.
Наставник встретил ее слова негромким смехом, потом больно стиснул плечо и молвил:
— Именно так и должно быть. Так всегда и бывает.
4Звездолет опустился на гладкое ледяное поле, твердое, как гранит, ровное, как сон, и отпугивающе-холодное. Традиция и логика требовали, чтобы первым на поверхность вышел не самый ценный член экипажа. Эджи предоставил эту честь Сарри. Она натянула тяжелый защитный скафандр, подняла большой палец и въехала в главный воздушный туннель, чтобы оттуда спуститься на лед.
— Именем Наставников, родителей всех и каждого, я заявляю права на это прекрасное суровое место! — провозгласила она.
Лед появился вследствие сотрясения. Однако Наврен не сказал точно, какое конкретно природное явление было этому причиной: столкновение с кометой или вулканическая деятельность. Возможно, сочетание того и другого; на основании этой гипотезы он выстроил сложные модели с кометным дождем, дырявящим кору и приводящим к появлению скал.
С той поры непрерывные ветры отполировали ледяную поверхность до зеркального блеска. Нарушение этой хрустальной красоты казалось святотатством, но Лильке требовались образцы с глубины, незатронутые космической радиацией. Наврен помог завести портативный буровой станок. Несколько минут бурения — и у них в руках оказался первый образец размером с кулак. Уже он стал драгоценностью: на его поверхности красовались ископаемые микроорганизмы, жившие прежде в океане, скованном впоследствии зимой продолжительностью в сто миллионов лет.
Ископаемые оказались, как и ожидалось, немногочисленными и простыми по организации; они напоминали бактерии. Лильке выделила их базовую ДНК, восстановила пробелы в цепочке и расшифровала генетический код. Потом в длинном аквариуме, занимавшем половину бортовой лаборатории — в этом холодном, темном океане — она создала из аминокислот и жиров живые существа и стала наблюдать за их развитием.
![Владимир Рыбин - Включите вашу память [=Если разбудить память]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
