Константин Мзареулов - Семь печатей тайны (главы из романа)
Ближе к вечеру, когда начало смеркаться, тропа плавно пошла в гору, взбираясь по широким террасам склона. Лес стал гуще, подступил вплотную к дороге, что делало эти места весьма удобными для организации засады. Люди настороженно поглядывали по сторонам, держа наготове снятое с предохранителя оружие. Внезапно Кадаги спешился и, помахав своим карабином драгунского образца, крикнул: - Кто-то караулит нас справа. Сейчас нападут. Предполагая, что на колонну вот-вот обрушатся залпы винтовок, а то и пулеметные очереди, все покинули седла и, прикрываясь конскими телами, направили стволы в указанную сторону. Заросли зашевелились, потом из-за деревьев и лишенных листвы кустов устремились в атаку гибкие мускулистые тела зверей. На Садкова прыгнула большая кошка, которую он зацепил первыми выстрелами, но затем испуганный конь встал на дыбы, едва не свалив с ног стоявшего рядом офицера. Отпрянув, Антон Петрович лихорадочно описывал дулом револьвера неверные круги - от волнения руки немного подрагивали - и повторно взял рысь на мушку с некоторым опозданием. Присев на хвост, раненный хищник пытался передними лапами вцепиться в горло садковского иноходца. Кавторанг выпустил один за другим оставшиеся в барабане заряды, после чего выхватил из бокового кармана тулупа трофейный "браунинг". Волнение покинуло Антона Петровича, и он совершенно хладнокровно добил зверя двумя пулями под левую лопатку. На дороге творился полный бедлам: беспрерывно хлопали выстрелы, а живые существа всех видов издавали нечленораздельные звуки. Потом лошади разбежались, а большая часть хищников была перебита. Только огромный бурый медведь наседал на Дастуриева, который разрядил магазин карабина и теперь удерживал зверя на дистанции, ловко работая острием шашки. Окружив эту группу, офицеры и легионеры в упор нашпиговали мишку свинцом и, когда великан повалился на бок, Дастуриев с Барбашиным вонзили клинки зверю в область сердца. Кто-то сообразил, что этого шатуна стоит освежевать, чтобы на привале полакомиться медвежатиной. Горцы-легионеры немедленно занялись этим полезным делом. Оглядев окрестности, Садков обнаружил, кроме медведя, несколько убитых волков, гиен и больших хищников кошачьей породы. - Господа, так не бывает,- растерянно говорил хмбапет.- Столько собак и кошек не могли собраться в одну стаю. - Сами они бы не собрались,- проворчал ротмистр.- Косолапому тоже положено в берлоге лапу сосать, так нет - разбудил Топтыгина проклятый колдун... - Какой еще колдун? - Христофор перекрестился. - Хватит болтать,- строго приказал Садков.- Ловите лошадей, пока они в Тифлис не ускакали. Через полчаса, подсчитав потери, отряд возобновил движение. Благодаря предупреждению Кадаги, убитых не было, но хищники ранили четверых легионеров и задрали трех лошадей. В полной темноте кавалькада достигла деревеньки, прилепившейся к террасе на высоте двух верст. Дастуриев настоял, чтобы они втроем разместились в одном доме. Когда личный состав, поужинав, расположился на отдых, обер-офицеры вызвали хмбапета. - Организуйте охранение,- распорядился кавторанг.- Можно не сомневаться, что враг обязательно нападет ночью. Пусть часовые меняются каждый час. - Я сам буду сторожить,- сказал Кадаги.- Пусть он лучше найдет в деревне кого-нибудь, кто хорошо знает гору и сможет по фотокарточке найти нужное место. Окончательно сбитый с толку хмбапет осмелился спросить, что же они все-таки ищут. Барбашин показал ему сделанный с аэроплана снимок и сказал, что нужно попасть в эту седловину. Разглядев, что именно изображено на фотографии, побледневший Христофор тихо прошептал по-армянски: - Нойан тапан! Смысл его слов был ясен даже без перевода, поэтому ротмистр подтвердил: - Так точно, любезный. Это - Ноев Ковчег.
Арарат. 15 января 1917 года.
Лунный свет, просачиваясь сквозь облака, разливался ровным сиянием по снежным простыням, накрывшим горную равнину. На дальней окраине обширной долины темнел предмет, созданный, если верить легендам, руками прародителя Нуха, которого варвары-христиане называют Ноем... Измерив взглядом расстояние, Эрхакан прикинул, сколько времени займет дорога, и пришел в ярость. Нечего было и думать, чтобы совершить такой переход в ночной полутьме - ледяные трещины и снежные ямы похоронили бы даже волшебника, владеющего могуществом Камня. Задержки, преследовавшие его с первого дня, приводили чародея в бешенство. В опиумном помрачении он проклинал ночь, не желавшую подчиниться и быстрее смениться рассветом. Однако сильнее всего беспокоили Эрхакана настырно наступавшие на пятки урусы. Все попытки убрать с пути эту команду неизменно срывались, доводя мага до крайней степени бешенства. Сначала в Тифлисе погиб Намуг, а раненный Сулейман вместе с перепуганным Кемалем чудом ушли от погони. Потом из хевсурских лесов не вернулся Масуд. И наконец не помогло даже нападение зверей, которым Эрхакан внушил повеление перегрызть врагам глотки. Это означало, что в отряде преследователей находится гёруджу, умеющий видеть будущее. Чтобы победить, следовало в первую очередь уничтожить этого негодяя - тогда и остальные станут не опасны. Кемаль привел четверку убийц, которых они нашли в трущобах Ыгдыра. Отделив двоих, Тугрул мысленным усилием подавил их сомнения и страхи, а затем повелительно изрек: - Вы отправитесь в деревню и узнаете, в каком доме заночевали офицеры. Потом убьете их. Солдат убивать не обязательно, но офицеров убейте. Двое бесшумно скользнули в темноту. Сев поближе к костру, чародей машинально бросил в рот ароматный шарик, слепленный из засохшего сока маковых бутонов. По телу растекалось болезненное оцепенение, и гёруджу очистил разум от лишних мыслей, методично поглаживая кончиками пальцев гладкую поверхность амулета. Таинственный мир потустороннего вновь послал пророческие видения. Он вдруг увидел грузные неуклюжие корабли с непропорционально маленькими мачтами и косыми парусами. Целая флотилия этих судов колыхалась на волнах безбрежного океана, частые вспышки бесновавшейся грозы освещали метавшихся на палубах обреченных людей в странных одеждах. Внезапно молнии сложились в сплошную завесу, перегородившую курс каравана, а ураган швырнул несколько кораблей в сплетение огненных жгутов. Неповоротливые суда прошли сквозь стену разрядов, после чего непостижимым образом исчезли море и гроза, и деревянные корпуса рухнули на острые скалы заснеженных гор... Без предупреждения, как это всегда бывает, картина изменилась. Теперь Эрхакан видел себя стоящим рядом с Ковчегом Нуха. В этом месте, как в линзе, концентрировались потоки астральной энергии, поэтому человек с магическим амулетом мог направлять эту силу. И вот удар чудовищной силы обрушится на неверных. Сначала на урусов, потом на англичан, потом наступит черед французов, немцев и всех прочих. Волна смерти и разрушения поразит каждого, кто осмелится не подчиниться воле владыки мира. И вся вселенная будет перестроена на основе мудрых таинств суфизма, и смертные подчинятся простым и справедливым правилам дервишского братства, основанным на нищете и взаимной доброте... Рассмеявшись сквозь дрему, чародей положил на язык еще один шарик гашиша. Проклятое зелье тоже не слушалось его, и раз от раза действие наркотика прекращалось все быстрее. Каждый день Эрхакану приходилось увеличивать дозу - отравленный организм назойливо требовал новых порций вещества, поддерживающего секрецию гормонов и ферментов.
