Кристофер Прист - «Если», 1998 № 02
— Из кустов, из кустов… — забормотал он. — Искус… искусство? Нет-нет… ИСКУСНО!
Разгадка явилась к нему с воспоминанием о том, как одна из коллег-преподавательниц со смехом цитировала странные комбинации слов, которые ее студенты составляли на занятиях по грамматике. Ответ звучал нелепо, но это был его сон и его воспоминание, и Бек твердым голосом произнес:
— ИСКУСНО ПЛЕНИТЬ ДВА МАНДАРИНА!
Ролики в прорези немедленно остановились, и раздался гулкий удар колокола.
— Ну, чувак, я сдаюсь, — сказала корова и вмиг исчезла вместе с зеленой лужайкой, мандариновыми кустами и розово-голубым небом в пышных облачках из ваты. Профессор с изумлением обнаружил, что стоит посреди кладбищенского двора в окружении замшелых могильных камней, черных воронов и ослепительно белого здания мертвецкой.
Это ему совсем не понравилось. Какого черта! Вот так награда за отгадку! Сценка была до жути мрачной, но чем-то знакомой, и в памяти Бека снова что-то закопошилось. Повинуясь неясному импульсу, он решительно направился к мертвецкой.
Фойе оказалось совершенно пустым. Он заглянул в ритуальный зал и обнаружил там целую флотилию новехоньких пустых гробов с гостеприимно откинутыми крышками. В полумраке за оправленной в сталь стеклянной дверью в дальнем конце зала скрывались некие служебные помещения, и Бек от души надеялся, что ему не придется разгадывать тайны прозекторской.
Вернувшись в фойе, он заметил вход в часовню — резную деревянную дверь с изображением Солнечной системы в виде девяти шариков на концентрических орбитах вокруг центрального светила. Каждую планету сопровождал религиозный символ: Звезда Давида, пылающий огонь, цветок лотоса, крест, свастика, шриянтра, пятиконечная звезда, звезда и полумесяц, девятиконечная звезда. Бек потянул за ручку, но, дверь не шелохнулась. Он снова взглянул на Солнечную систему: планеты и символы были расположены явно не в том порядке… Еще одна загадка?
Задумавшись на пару секунд, профессор усилием воли расставил все по своим местам, начав с Меркурия с его девятиконечной звездой и закончив Плутоном с его свастикой. Гм… Плутон — девятая планета! Девять планет, девять символов, девять светящихся колец… всего по девять? Но Бек не смог догадаться, что это означает, и, пожав плечами, вошел в часовню.
Перед алтарем стоял большой черный гроб, закрытый и запертый на защелки, а рядом с ним — клоун с синими волосами и мандариновым носом, одетый в строгий черный костюм и огромные ярко-красные башмаки; лицо его выражало одновременно жгучую скорбь и безумную радость. Завидев Бека, клоун раздвинул губы в гримасе, более смахивающей на зловещий оскал, чем на приветливую улыбку, и извлек из воздуха детскую грифельную доску.
Маниакально-депрессивный паяц… Только этого еще недоставало! В детстве профессор ужасно не любил и боялся клоунов — и с тех пор, как он понял сейчас, ровно ничего не изменилось.
— Как тебя зовут? — вопросил клоун замогильным голосом.
— Беккет Ходж.
— Беккет Ходж, если хочешь продолжить игру, ты должен ответить на четыре вопроса.
Бек послушно кивнул, хотя в данный момент более всего желал проснуться, даже если ему придется полжизни каяться перед Лоренсом Бурбонон и Зефом Дарреном в том, что он позволил себе уснуть посреди дружеской беседы!
— Слушай внимательно, — мрачно сказал клоун. — Ты обязан закончить фразу. — Затем он вперился в грифельную доску и прочел: — НЕ ТРОНЬ ПЫХА…
— БУДЕТ ТЕБЕ ЛИХО! — автоматически выпалил Бек.
Клоун, злобно ухмыльнувшись, отметил что-то на своей доске, и в тот же миг с сухим треском отскочила защелка в ногах гроба. Профессор нервно вздрогнул.
— Принято, — буркнул клоун. — Слушай дальше, Беккет Ходж. РОБИН, БОБИН, БАРАБЕК СКУШАЛ СОРОК ЧЕЛОВЕК…
— И КОРОВУ, И БЫКА, И… КРИВОГО МЯСНИКА?
— Принято, — хихикнул безумный экзаменатор, шмыгая мандариновым носом. Еще одна пометка на доске и еще одна открытая защелка!
Бек затрепетал. Ледяная волна ужаса окатила его, когда он вдруг понял, что слишком хорошо знает эти последовательности.
И не только по детским книжкам и викторинам!
— Слушай дальше. ЕСЛИ ГОРА НЕ ИДЕТ К МАГОМЕТУ…
Профессор попятился.
В мозгу его бурным вихрем закружились несвязные воспоминания, постепенно трансформируясь в цепочки нулей и единиц; потом бинарные числа сложились в кодовые группы, кодовые группы — в шаблонные последовательности…
— ЕСЛИ ГОРА НЕ ИДЕТ К МАГОМЕТУ? — раздраженно повторил клоун.
…Ив последнем спуртовом рывке клубок воспоминаний сформировал стройную девятиуровневую сторожевую систему, созданную Беккетом Ходжем для Министерства обороны.
Бек повернулся и бросился наутек.
— ПРЕРВАТЬ ПРОЦЕДУРУ. ВЕРНУТЬСЯ К НАЧАЛУ ПОДПРОГРАММЫ. ПЕРВАЯ ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЬ: НЕ ТРОНЬ… — бесцветным голосом забубнил клоун, но профессор уже летел стрелой по зеленой лужайке с ее цветочками, бабочками и мандариновыми кустами. Когда он пробежал мимо коровы, та даже не взглянула на него, монотонно повторяя:
— СТОП. ПЕРЕЗАПУСК СИСТЕМЫ.
Корова растворилась вместе с лужайкой, и Бек очутился на верхней площадке лестницы, которая стала пандусом. Она все еще была пандусом, и он лихо скатился вниз на собственном заду, быстро вскочил на ноги и рванул напрямик по коридору, замощенному теперь самой обычной кафельной плиткой. Как только он добежал до гигантской пластинки, та дрогнула и стала набирать скорость.
«Если я нахожусь там, где я думаю, что я нахожусь, — подумал профессор, — я должен уйти тем же путем, каким пришел». Все подпрограммы его системы, имеющие дело с шаблонными последовательностями, дезактивировались после их завершения или отмены, но первая девятислойная западня всегда была настороже — и с той же легкостью могла среагировать на неуклюжий выход, как и на бесцеремонный вход… У Бека не было ни малейшего желания выяснять, каково это быть пойманным своими собственными сторожевыми файлами!
Ступив на испещренную бороздками поверхность, он не стал дожидаться, когда пластинка довезет его до кольца, а побежал вперед. Рассудок Бека пребывал в смятении. Какого же дьявола его сюда занесло?! И что это — наркотический сон?.. Или нечто более реальное?..
Образ Зефа Даррена в виртуальной амуниции перед компьютером в номере Бурбона обрушился на него, словно удар молнии. Вот оно что! Значит, Бек и впрямь находится внутри собственной программы? Но откуда же, откуда все эти сценки?!
Работая как программист, то есть с помощью специализированной ВР-амуниции, профессор имел дело исключительно с абстрактными объектами. «И однако, — подумал он, — если проинтерпретировать их посредством Виртуальной Реальности, управляемой его собственным воображением… если, конечно, такая система совместима с его собственной…» Он яростно потряс головой, как будто мог вытрясти все ответы на все вопросы из своего виртуального черепа.
![Александра Гейл - Дневник любовницы мафии [СИ]](/uploads/posts/books/4209/4209.jpg)
![Александра Гейл - Загнанная в ловушку. Дело Пентагона [СИ]](/uploads/posts/books/38438/38438.jpg)