Кристофер Прист - «Если», 1998 № 02
И тут же заметил первый: впереди, на высоте около двадцати футов, из глухой стены выдавался большой золотистый обруч, мерцающий тем же внутренним светом. Пластинка продолжала нести его вперед, и Бек отчетливо видел, как обращенное к нему кольцо затягивается легким туманом, и тот, все больше сгущаясь и клубясь, постепенно опускается вниз. Символика сна, на его взгляд, была совершенно очевидной: кольцо, разумеется, представляло собой только что подписанный им контракт, туман же — все то, что мешало ему достигнуть сей желанной цели.
Перед самым кольцом движение замедлилось, и рядом с ним на стене появилась проволочная корзина с баскетбольными мячами. Бек начал было анализировать и это явление, но махнул рукой и, поддавшись игровому инстинкту, выудил мяч и отчаянно запустил в кольцо, будучи в полной уверенности, что непременно промажет. Но это был сон, и бросок оказался великолепным… эх, если бы он умел выделывать подобные штучки, когда учился в колледже!
Профессор расхохотался и снова протянул руку за мячом, но корзины уже не было. Раздался мелодичный хрустальный звон, словно кто-то сдвинул два бокала; клубящийся туман быстро втянулся назад и рассеялся без следа, а сияющее кольцо погасло. Пластинка опять набрала скорость, и вскоре Бек увидел второе кольцо, а на стене точно такую же корзинку с мячами. На сей раз ему пришлось совершить бросок на ходу, поскольку скорость не изменилась, — и снова мяч с невообразимой точностью влетел в самый центр кольца!
После шестого или седьмого раза профессор решил, что не станет больше играть. Ему это надоело, да и пластинка крутилась уже слишком быстро, чтобы рассчитывать на удачу. На подходе к очередному кольцу он взял мяч из корзины и принялся лениво постукивать им о бороздчатую поверхность. Музыканты играли «Уран». Когда Бек проехал невидимую черту, откуда обычно кидал мяч, пластинка опять притормозила, но он отвернулся и бросил взгляд в сторону красной этикетки: блестящего Шпинделя почему-то больше не было видно.
Уловив краем глаза неясное движение, он обернулся и похолодел: зловещий туман опускался прямо на него… Не удушающий, не ядовитый, а именно зловещий — и даже злонамеренный, хотя Бек не смог бы объяснить, откуда ему это известно. Он бросил мяч в тот миг, когда жуткие испарения уже коснулись его лица, абсолютно уверенный в том, что через секунду они выпили бы его душу.
Туман рассеялся моментально, но Бек больше не желал рисковать и в следующее кольцо послал мяч издалека. И снова не промахнулся, что было чрезвычайно удивительно, поскольку спорт для него всегда оказывался истинным мучением. Когда девятый мяч под переливы струнного арпеджио уверенно влетел в девятое кольцо, мир вокруг Беккета Ходжа опять изменился.
Пластинка остановилась, а в стене напротив него появилась открытая дверь. Он еще раз огляделся. Играли «Плутон», и эта мелодия, в отличие от предыдущих, навевала тревожные чувства. Но выбора не было, и Бек шагнул через порог; в тот же миг все, что осталось у него за спиной, кануло в кромешную тьму.
Он стоял в коридоре, в дальнем конце которого неясно просматривалась лестница. Кажется, по Зигмунду Фрейду, восхождение по ступенькам символизирует половой акт?.. Профессор издал невольный смешок, сообразив, что его игры с мячами и кольцами можно интерпретировать аналогичным образом. Да уж, воистину тайный язык сновидений всяк может трактовать по-своему.
В этот миг на полу перед ним вспыхнул простой, но постоянно меняющийся узор, составленный из белых и голубых квадратов. Беку сразу вспомнилась бабушкина кухня (вот только кафель на ее полу не менял свой цвет, подчиняясь последовательностям случайных чисел): малышом он страшно любил скакать по бело-голубым плиткам, выдумывая разнообразные варианты бессмертной игры в «классики».
Потом ему пришел на ум эпизод из любимого в детстве фантастического романа, где Доброму Доктору пришлось выбирать правильный путь по замощенной квадратными плитами площади, поскольку часть этих квадратов скрывала под собой хитроумные лазерные ловушки… Кажется, герой решил задачу с помощью числа «пи»? Он видел перед собой девять рядов плиток. 3,14159… Нет, для рядов эти цифры не годятся, но могут подойти для колонок.
Когда в первом ряду третья плитка слева засияла молочным светом, Бек подошел поближе и стал ждать. Он наступил на нее, когда она вспыхнула белым еще раз, и был вознагражден за это мелодичным хрустальным звоном. Отчаянно замигав, весь первый ряд перестал меняться, а после засветился ровным светом. Взглянув под ноги, Бек увидел, что ботинки его едва-едва умещаются в квадрате.
— Ладно, — сказал он вслух. — Так и быть, сыграю в вашу глупую игру.
Он стал ждать, когда во втором ряду загорится первая плитка слева, но та вспыхнула ультрамарином, и профессор пропустил ход. Прошла почти целая минута, когда плитка снова зажглась; шагнув на нее, Бек опять услышал хрустальный звон. Как и первый, весь второй ряд бешено запульсировал и застыл.
Далее все пошло, как по маслу (жди и шагай, шагай и жди), и он уже преодолел пол коридора, но вдруг узор впереди резко изменился. Стоя на белом квадрате, профессор изумленно взирал на простиравшееся перед ним пространство: лестница отдалилась, а весь пол перед ней занимал довольно сложный орнамент, выложенный из темно-коричневых и тускло-золотых плиток. Эти квадратики были слишком малы, и на одну плитку можно было ступить только одной ногой.
Интересно, где же он видел похожий узор?.. Ну разумеется! Бек не смог удержаться от смеха, припомнив десятки общественных туалетов, которые ему довелось посетить за свою жизнь: полы в мужских уборных всегда украшало нечто подобное. Он немного подождал, но ни один квадратик не засветился. Присмотревшись к орнаменту, профессор пришел к выводу, что разбросанные там и сям светлые плитки образуют нечто вроде кривой дорожки в дальний конец коридора… Вполне доступной для того, кто не прочь как следует попрыгать!
Пока он обдумывал первый ход, стало заметно темнее; обернувшись, Бек увидел, что бело-голубые плитки гаснут ряд за рядом, и на него неудержимо наступает тьма. Осознав с неприятным холодком в груди, что не имеет ни малейшего желания выяснять, что случится, когда белый квадрат под ним погаснет, он поспешно отыскал взглядом в трех шагах от себя две золотистые плитки, разделенные расстоянием около двух футов, аккуратно примерился и прыгнул.
Приземление было вознаграждено поощрительным звоном, и золотые квадраты под его ногами ослепительно засияли. В этот миг Бек заметил, что вместо высоких черных ботинок, в которых вышел из отеля, он обут в белые теннисные туфли, и восхитился услужливой пластичности собственных сновидений. Страшно довольный собой, он быстро выбрал еще две плитки и снова удачно приземлился. Третий прыжок оказался гораздо труднее, поскольку обнаружился лишь один подходящий квадрат, и Бек, выбирая очередную цель, вынужден был балансировать на одной ноге. Прыгнув в четвертый раз, он потерял равновесие и лишь в последний момент исхитрился попасть левой ногой на одну и правой рукой на вторую плитку, изо всех сил стараясь уравновесить тело с помощью свободных конечностей. И это ему удалось! Затем он стал подтягивать правую ногу, чтобы поставить ее на второй квадрат… и снова только чудом не шлепнулся на пол.
![Александра Гейл - Дневник любовницы мафии [СИ]](/uploads/posts/books/4209/4209.jpg)
![Александра Гейл - Загнанная в ловушку. Дело Пентагона [СИ]](/uploads/posts/books/38438/38438.jpg)