Юлий Буркин - Королева в изгнании
Маша с матерью еще немного поговорили, но беседа быстро иссякла, а возникшая тишина почему-то была неловкой.
— Мама, я пойду к Алке сбегаю, — поднялась Маша из-за стола.
— Вернешься?
— Нет, наверное, у нее переночую.
…Дверь отворила Алкина мама.
— Маша! Откуда ты взялась?! Боже мой, да ты становишься все красивее и красивее! Алла! — позвала она. — Ты только глянь, кто пришел!
Появившуюся в прихожей Алку Маша просто не узнала. То, что совсем еще недавно было лишь намеком на женственность, с удивительной силой сквозило теперь в каждом ее жесте, в каждом взгляде и мимолетной улыбке, усиливаясь еще и умелым макияжем. И это было особенно странно, если учесть, что одета она была по-домашнему — в симпатичный, но простенький красный халатик.
Невольно сравнивая ее с собой, Маша с удивлением призналась себе в том, что сейчас Алка, несмотря на неправильность черт лица, пожалуй, более привлекательна для мужчин, чем она.
— Машка! — как будто бы обрадовалась подруга. Но что-то в интонации его голоса было неестественно. — Ну, ты даешь! Я-то думала тебя там убивают, или что-то еще… Ждала твою Шахиню…
Да, вот в чем дело. Алка просто перетрусила, и это нормально.
— Все обошлось, — махнула Маша рукой, стянула с ног кроссовки и привычно, без приглашения, направилась к двери алкиной комнаты.
— Машка, подожди, — остановила ее Алка, и Маша увидела, что она нервничает. Сильно нервничает. Чуть ли не до крови кусает губы… — Хотя ладно. Заходи.
Из-за двери комнаты раздавалась тихая красивая музыка. Маша пожала плечами, толкнула дверь… и остолбенела.
На диване, сложив ноги по-турецки сидел одетый в махровый халат Атос.
На столике возле дивана стоял магнитофон, и Атос ковырялся в нем отверткой.
Услышав скрип двери, он поднял голову, сквозь Машу увидел Алку и соскочил с дивана:
— Вот теперь совсем другое дело! Есть высокие, все звучит, — он шагнул к Алке (Маша успела отодвинуться) и обнял ее за талию. — Мадам, позвольте пригласить вас. Крис де Бург исполняет песню "Леди ин ред" специально в вашу честь. — И он попытался коснуться губами ее губ.
Алка замотала головой и отстранилась.
— Леша, подожди. У нас гости.
— Гости? — дурашливо развел он руками, отпуская ее. — Не вижу…
— У нас Маша.
Выражение его лица моментально изменилось. Буквально — исказилось. Словно от боли.
— Маша? Где? — произнес он медленно и сделал шаг назад.
— Она тут. Стоит рядом с тобой, — ответила Алка.
— Маша, — позвал Атос.
Она хотела ответить, но оказалось, что не может выдавить ни звука. Она сделала глубокий вдох и лишь после этого смогла отозваться:
— Да, я здесь. Я, кажется, не вовремя…
Вместо Атоса ответила Алка:
— Нет, Машка, давай, лучше все решим. Леша не в гости ко мне пришел. Он живет здесь. — Она говорила все более взволнованно. — Я знаю, Машка, ты можешь испортить нам всю жизнь, но я его люблю, — и тут она вдруг заплакала и уткнулась лицом в грудь Атосу. — Мы уже заявление подали… Ой, как это все стыдно…
— Не унижайся, Алла, — сказал Атос, поглаживая ее волосы. — Пусть делает, что хочет. Только не унижайся.
Да вы что?! — закричала Маша. — Идиоты что ли?! Я что — зверь?! Да, мне больно, но я что, убивать что ли вас буду?! Какие же вы дураки, Господи!!! — Она закрыла лицо руками.
Алка оторвалась от Атоса и схватила в объятия Машу:
— Машка, ты прости меня. Мне всегда твои мальчики нравились, но это совсем другое. Это серьезно. Правда.
— Ну, а как бы мы с тобой?.. — невпопад сказал Атос. — Я же тебя не вижу.
— Да успокойся ты, — Маша потрясла Алку за плечи. — Все нормально. Вам хорошо, и порядок. — Как она ни старалась, но в этих ее словах все же прозвучала горечь. — Потом обратилась к Атосу: — Посмотри сюда.
Он повернулся на голос, и Маша дала ему слабый посыл на видимость.
— Маруся!.. — воскликнул он. — Я вижу тебя. Только ты… прозрачная. Как призрак.
— Для тебя я всегда буду такой, — усмехнулась она. — Чтоб не передумал. — Она помолчала, пытаясь проглотить подкативший к горлу комок. — Ладно. Давайте о деле. Где деньги?
— Все у меня. — Взметнулась Алка. — Даже на адвоката не пришлось тратиться, Лешу и так отпустили, и дело закрыли.
— Давай их сюда.
Алка открыла шкаф и выволокла оттуда чемодан.
— Почему ты их в милицию-то не сдала?
— Не знаю… Жалко было. Решила, если позвонишь, еще раз скажешь, тогда и сдам.
— Молодец, — усмехнулась Маша, открывая крышку. Отмерила на глаз половину содержимого и, загребая горстями пачки стодолларовых бумажек, выложила их на диван. — Это вам. Мой свадебный подарок.
— Машка, перестань, это же целое состояние!
— Вот и хорошо. Проводи меня.
Тут словно ожил Атос:
— Если ты думаешь меня купить… — начал он. Но Маша прервала его:
— Молчи уж… Киса.
И он осекся.
Он смотрел на нее глазами побитой собаки. А Маша-призрак, Маша недосягаемая мечта, выходя из комнаты, бросила ему только:
— Пока.
Алка не произнесла больше ни слова. Только ее рыжая мама искренне возмутилась:
— Уже уходишь?! Я даже покормить тебя не успела!
Видно она не была в курсе истории знакомства дочери с женихом.
— Я не голодна, — заверила Маша, натягивая шубку. — До свидания.
И вышла в ночь, держа в руке значительно полегчавший чемодан.
Стоя на обочине и пытаясь поймать машину, она попробовала разобраться в своих чувствах. И неожиданно обнаружила, что никакой трагедии не случилось. Ощущала она не более, чем легкую обиду. Она уже НЕ ЛЮБИТ АТОСА, вот в чем дело. Уже давно не любит. А думала о нем просто по привычке…
Притормозила машина.
— Куда? — спросил водитель.
Маша хотела назвать домашний адрес, но губы сами произнесли совсем другое. И, уже садясь, она поняла, наконец, что едет к человеку, которого ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хочет видеть.
Дверь отворилась.
— Привет, — произнес Игорь так, словно они расстались с ним полчаса назад. — Подожди. — Он сходил на кухню и вернулся с огромным букетом роз. — Я ждал тебя, — сказал он, протягивая ей цветы.
Ждал? Но ведь с той ночи, которую она провела здесь, она даже ни разу не вспомнила о нем. Они вообще не договаривались, что когда-нибудь встретятся, а уж тем более не говорили о точной дате. Как же он мог ждать ее?
— Как ты узнал?
— Я ждал тебя каждый день. Помнишь, как Карлсон обижался, что у Малыша не готовят каждый день торт со сбитыми сливками? Я не хотел, чтобы ты обижалась. А тех денег, которые ты заплатила мне за поездку в Новосибирск, на цветы хватало. Свои бы я не тратил, я ведь жадный. — Он осторожно снял шубку с ошалевшей Маши, повесил, затем обернулся, обнял и поцеловал ее в губы.
